Внизу живота мышцы бьются колоколами, возвещая, что мне остался один маленький шажочек до нирваны. Совсем крохотный. И он ставит подступающий экстаз на паузу. Я застываю над пропастью, когда его руки прекращают все: и нежничать, и терзать.

─ Скажи, что любишь меня, ─ проносится над ухом совсем уж неожиданный приказ. Его так легко спутать с моими собственными мыслями, которые все стремятся обрести словесную форму.

─ Я люблю тебя, ─ произношу то, что разрывает грудь, и почти взрываюсь оргазмом от облегчения.

Я позабыла, что должна обращаться к своему Хозяину на «вы», но он не лишает меня награды. Непостижимо волшебные движения его рук ввергают меня в пучину запредельного удовольствия. Оно вырывает из легких отчаянный крик, увлажняет щеки слезами и встряхивает плоть зарядами высоковольтного тока.

Прижимает меня к себе, и я чувствую, что от моих конвульсивных подергиваний его тоже колотит как бесноватого. Мой мастер улетел в нирвану, впитав мои эмоции, которые сам же и вызвал. Я ─ его наркотик. Сильнее сигарет, алкоголя и, наверное, даже героина. Захлебываюсь сладкими слезами и желанием и дальше кричать о своей любви к нему, но без приказа ─ нельзя. Потому до крови закусываю собственную губу, лишь бы не сделать запрещенного.

Отпускает меня, трясущуюся и опустошенную. Я машинально делаю несколько шагов и останавливаюсь, едва держась на дрожащих ногах.

─ Повернись, девочка, и посмотри на меня.

Разворачиваюсь, едва не теряя равновесие, и мы оказываемся глаза в глаза. Облизываю пересохшие губы, мечтая, чтобы он увлажнил их поцелуем.

Мастер молчит, предоставляя мне возможность рассмотреть себя во всех деталях. В отличие от меня он полностью одет. На еще недавно белоснежной рубашке с закатанными рукавами расплываются мокрые пятна. Три верхние пуговицы расстегнуты, и светлая ткань оттеняется проглядывающей тёмной порослью. Она перекликается с однодневной щетиной, только добавляющей ему мужественности.

Мой Мастер резким движением откидывает назад упавшие на лоб пряди волос, которые сегодня вьются мелкими кудряшками. Глаза цвета черного шоколада с перцем смотрят прямо в душу.

─ Сними с меня рубашку, девочка. Сделай это медленно. Чтобы я прочувствовал каждое твое прикосновение, ─ приказывает мягко и зазывно.

Приближаюсь к нему, приподнимаюсь на носочки и вновь залипаю на медовые искорки, которые расцвечивают тёмную радужку.

─ Будь почтительна. Не смотри на меня! ─ напоминает он.

Упираю взгляд в широкую грудь и пытаюсь выровнять дыхание, которое на сей раз сбивается не ошейником, а моим собственным бешеным сердцебиением. Боже, как трясутся руки. Пальцы ватные и никак не могут подцепить пуговицы.

Хорошо, что я должна делать это медленно. Так сложно расстёгивать эти маленькие кругляшки, когда всё, что меня сейчас волнует, ─ это вздымающаяся под моими руками грудь. Каждая пуговка, что я вытаскиваю из петли, находясь в своеобразном трансе, кажется шажочком к нирване.

Дойдя до массивной пряжки на ремне, хватаюсь за ткань по бокам и выправляю смятый низ из брюк. Я уже видела Артёма обнаженным, но теперь передо мной Мастер. Его тело для меня ─ это запретный плод, а посему я хочу его так, что рот наполняется слюной, а интимные мышцы сладко ноют.

Провалившись в еще более глубокий транс, спускаю рубашку с плеч и тащу её вниз по рукам, на которых бугрятся мерцающие в тусклом красноватом свете мускулы. Я делаю вид, что неторопливо стягиваю рубашку, как он и приказал, а сама прохожусь пальцами по голой коже, которая манит своим ароматом. Его запах ─ это смесь одеколона с горьковатыми древесными нотками и сладковатого сигаретного дыма, которым пропитались и мои волосы.

Рубашка соскальзывает на пол и мои руки тянутся к нему, но трогать нельзя. Я опять зависаю, как кукла с севшими батарейками.

─ На колени, ─ приказывает он обволакивающим шёпотом, и я тут же подчиняюсь, не поднимая глаз.

Мастер закуривает и, зажав сигарету между указательным и средним пальцами, плавно опускается в кресло. Теперь мой взгляд упирается в обтянутые брюками колени. Я сижу у самых его ног, и пряди моих волос, гладкая поверхность которых бликует красным, укрывают носки идеально чистых ботинок.

Теплые, пахнущие терпким дымом пальцы ласково гладят меня по голове, попутно откидывая на спину разметавшиеся волосы, которые укрывают меня плащом, что приятно щекочет голое тело. Деликатно проводит большим пальцем по моим губам, но нежность в наших отношениях всегда мимолетна. Резким движением хватает меня за подбородок и вздергивает его вверх, без слов заставляя смотреть на себя. Какие-то мгновения читает выражение моих глаз, пока я пожираю своего Мастера взглядом. Я пытаюсь запечатлеть в памяти каждую его черту. Прекраснее, чем сейчас, этот дьявол не был никогда.

─ Разуй меня, девочка, ─ шепчет он и выпускает в мой приоткрытый ротик струйку горячего дыма, который становится тонким поводком, что связывает наши губы. ─ Только не торопись. Весь секрет в неспешности.

─ Да, мой Мастер, ─ лепечу я не в силах оторваться от него.

Я готова умолять, чтобы Мастер не убирал от меня рук. Но он холодно отстраняется, оставив меня наедине с новым чувственным квестом.

Развязываю шнурки, словно это ленточка на коробке с подарком. Я не чувствую себя униженной, скорее ─ ребенком в игровой. Я выполню все приказы, чтобы в финале он взял меня за руку и увел в нирвану.

Вспоминаю себя совсем маленькой, а родителей ─ юными, как я сейчас: папа напился на каком-то юбилее, и мама с причитаниями раздевает его и разувает. Но между ними все было не так. Мой Мастер активно помогает мне себя разуть. Он сам вытаскивает ступни из ботинок и отодвигает их в сторону, а мне остается только неторопливо скатать короткие носки, которые прятались под ботинками с массивными металлическими каблуками.

Рассматриваю круглые, отполированные ногти, и вдруг в ушах начинает звенеть ─ то оглушительно звякнул механизм на ременной пряжке. Слух так обострен, что даже тихий шелест разъезжающейся молнии сравним теперь с гулом реактивного двигателя. Нежные еще мгновение назад пальцы железом впиваются в волосы на затылке и настойчиво тянут вверх. Поднимаю голову и натыкаюсь носом на головку члена, который он крепко сжимает второй рукой.

В мыслях я уже ласкала его член ртом, и у меня от этих влажных фантазий бежали мурашки по низу живота, но сейчас, когда он крепко фиксирует мою голову, а запретная плоть почти уже касается губ, на меня накатывает паника. Она обрушивается океанской волной и заставляет отстраниться, насколько вообще позволяет его властная рука, давящая на затылок.

Когда я уже готова просто лечь и умереть у ног Мастера, он ослабляет хватку и тихо произносит:

─ Не бойся, девочка. Я возьму твой ротик очень нежно. Тебе и самой понравится. Будь хорошей Сабой и не перечь воле Хозяина.

Позволяет мне впитать свой анестезирующий взгляд, и я послушно открываю рот, не сводя с него широко распахнутых глаз.

Буквально врезаюсь в нежную, как его губы, но каменную в своей сердцевине плоть, и шире открываю рот, позволяя Мастеру войти глубже. Наблюдать за его реакцией не запрещено, и я с удовольствием отмечаю, что суровый Мастер прикрыл глаза. От длинных, темных ресниц на щеки легла густая тень. Его лицо искажается почти болезненным спазмом, а из приоткрытого рта вылетает тягучий стон. Пара глубоких толчков, и я сильнее сжимаю губы уже почти у самого основания его члена. Повинуясь инстинкту, прохожусь языком по скользкой, разогретой плоти, которая заполняет весь мой рот. Мастер чуть дернулся, пронзенный электрическими зарядами, и подался вперед. Надавливает на мой затылок и сильнее стискивает в кулаке гриву волос, вынуждая меня принять его еще глубже.

Когда я начинаю задыхаться и пытаюсь откашляться, захлебываясь плотью, Мастер максимально ослабляет давление, позволяя ласкать себя в комфортном для меня темпе. Причмокивая, словно облизываю большую карамельку, плотнее обволакиваю увеличивающуюся в размере «штуковину» и скольжу по ней ртом, то почти выпуская, то заглатывая так глубоко, как получается. Почти умираю от наслаждения, заводимая его стонами, которые Мастер уже совсем не сдерживает.