Через пару мгновений темный силуэт человеко-змея слился с такой же темной водой и Риен перестал его видеть.

Что он задумал?

Долгое время ничего не происходило. Только усталость становилась сильнее, поскольку серебряные нити продолжали вытягивать из Риена энергию.

А потом земля затряслась и пошла трещинами.

Первый толчок почти сбил Риена с ног, следующие уже оказались послабее.

Землетрясение? Риен знал о них, но сам никогда не испытывал. Почему земля затряслась сейчас? Это человеко-змей что-то сделал?

Трещины, появившиеся в земле, были небольшими, едва в палец шириной, но Риен на всякий случай отступил так, чтобы оказаться от них подальше. Отступил и вдруг заметил, что на нем нет ни единой серебряной нити. Ни на нем, ни на земле, ни — насколько он мог видеть — в море. Вместе с нитями ушла и усталость, и ломота в мышцах. Ушел холод.

В той стороне, куда уплыл Энда, Риену почудилось движение. Он присмотрелся — да, вот мелькнуло длинное змеиное тело, и несколько мгновений спустя тот действительно выбрался из моря. Дорожки воды скатывались по его торсу, по чешуе — и мгновенно испарялись. Должно быть, так работала магия воздушного купола.

Энда приближался, растянув губы в нечеловечески-широкой улыбке, и выглядел донельзя довольным. Оказавшись рядом с Риеном, протянул руку.

— Держи, — и высыпал ему в ладонь какую-то труху.

— Это что? — Риен присмотрелся. Труха походила на очень мелкую деревянную стружку.

— То, что осталось от твоего амулета. Но печать он снял.

— Какую печать?

— Ту, которую наложили стронтцы. Которая высасывала из нас энергию, заставляла подниматься столбы и создавала водовороты.

Так вот почему тряслась земля. Видимо, магия этой печати была достаточно сильна, чтобы, разрушившись, вызвать колебание почвы.

— И… И что сейчас будет? — спросил Риен.

— Не знаю, — продолжая так же широко улыбаться, ответил Энда. — Что-то.

— А если… Если это вызовет магическую катастрофу, и мы погибнем?

— Значит, погибнем, — Энда пожал плечами. — Но будет интересно.

— Ты в своем уме?

— Не знаю, — повторил Энда беспечным тоном, потом широким жестом показал в сторону гигантского столба. — А вот и интересное. Смотри.

Риен повернулся.

Сейчас столб было видно намного лучше, чем прежде, благодаря покрывшим его серебряным нитям, ярко сияющим сквозь воду. Или не нитям? Риен пригляделся — нет, столб покрывали многочисленные трещины, становящиеся все шире и шире, а сквозь них сияло серебро.

— Он же сейчас… — договорить Риен не успел, столб взорвался. Земля затряслась вновь, сильнее, чем в предыдущий раз.

Сияющее серебро выплеснулось наружу из сердцевины столба и потухло, но через мгновение земля дрогнула опять.

— А вот и второй столб! — весело воскликнул Энда. — Надо же, получилось!

Но после второго толчка земля не успокоилась, продолжая ходить ходуном, и трещины, не закрывшиеся с прошлого раза, поползли вширь.

— Что сейчас происходит? — Риен то оглядывался по сторонам, то тревожно смотрел наверх, боясь, что воздушный купол от этих землетрясений разрушится.

— Думаю, магия стронтцев перестает работать, а магия Шу-Эмерги вновь начинает… Не вздрагивай так, с куполом ничего не случится, — добавил Энда, когда Риен в очередной раз бросил взгляд наверх. — Если уж его не смогли разрушить лучшие маги Стронта, то развалившиеся столбы на него точно не повлияют.

Землю продолжало потряхивать, но трещины, достигнув ширины в три-четыре пальца, расти перестали.

— Магия Шу-Эмерги — что она делает? Что сейчас будет?

Энда укоризненно покачал головой.

— Ты уже забыл? Я ведь упоминал об этом. Магия Шу-Эмерги больше не связана со столбами. Теперь она, как и положено, поднимет к поверхности моря город. Ну и нас вместе с ним.

— О, — тихо сказал Риен и осел на землю. Как-то это все было… слишком.

Подъем длился долго. А может и не долго, просто Риену так показалось. Земля тряслась, а море над головой постепенно светлело. Энда скользил вокруг, счастливым голосом напевая песни на языках, больше половины которых Риен не знал. Потом Энда скрылся среди развалин, пробыл там какое-то время и вернулся, держа в руках большой заплечный мешок, плотно чем-то набитый. Мешок был явно самодельный, сшитый из кожи неизвестного Риену морского обитателя.

— Попрощался с мамой и остальными, — сообщил Риену Энда. Потом запрокинул голову наверх, где морская вода уже значительно посветлела и выглядела зеленовато-голубой. — Какой свет яркий, надо же.

— Там солнце. Ты никогда раньше не видел солнца?

Энда помотал головой.

— Ну… Оно очень яркое. Не вздумай на него смотреть, ослепнешь, — предупредил Риен. — Твоим глазам будет сложно с непривычки.

— Да, остальные тоже говорили про солнце, — Энда вздохнул, но тут же вновь заулыбался. — Чего я только не перепробовал делать со столбами за эти годы, но все было без толку. А твой амулет справился.

— За годы? А сколько лет ты здесь провел?

— Не знаю. Про годы — это просто фраза такая. Люди считают время сменой сезонов, но под водой их нет. Много лет, думаю. У мамы были зеленые волосы и гладкое лицо, когда я вылупился. А перед смертью она полностью поседела, а лицо прорезали полоски, морщины. Она говорила, это признаки старости. Потом я долго был один. Потом стали падать другие люди, но они мало жили. Не успевали поседеть. Они говорили, что люди не могут долго обходиться без солнца и все время есть только водоросли и рыбу.

Риен содрогнулся, представив, что такая судьба могла бы ждать и его — медленное умирание на дне моря в компании одной-единственной живой души, да и той — нечеловеческой. За дни путешествия с Сэймином Риен много раз проклял свое решение взять у эльфа его «отмычку». Сейчас он впервые подумал об этом решении с благодарностью.

— Ох! И правда, как светло! — Энда, глядя наверх, прищурился, потом приставил руку ко лбу на манер козырька.

Риен тоже вскинул голову — до поверхности оставалось не больше десяти футов. Не более пяти. Одного…

И вот последняя волна перекатилась через купол и над головой засияло солнце. Хотя не совсем над головой — дневное светило уже явственно клонилось к закату.

— Слишком светло, — недовольно пробурчал Энда. — Мне это не нравится.

— Со временем привыкнешь, — пообещал Риен, глубоко вдыхая свежий воздух. Как же тут было хорошо… Совсем хорошо, если бы не слабость, которую он чувствовал. Она нарастала как-то постепенно, и только сейчас, на свободе, Риен ощутил ее во всей полноте. А потом, разом, вспомнил.

Яд! Яд, противоядие к которому давал ему Сэймин каждый вечер. Яд, который все еще находился в его теле, с которым он так сжился за прошедшие недели, что просто забыл. А может, это попытка убийства и чудесное спасение выбили из него все остальные мысли.

— Энда, у тебя случаем нет какого-нибудь универсального противоядия? — спросил Риен, запрещая себе паниковать.

— Что? — человеко-змей с опаской отнял ладонь от лица, но все еще сильно щурился. — Противоядия? Не-ет. Никакого нет, ни универсального, ни обычного. А зачем?

— Я… Я, кажется, скоро умру. Во мне яд… Раньше мне давали противоядие, но здесь его нет, — Риен пытался говорить спокойно, но сам слышал, как подрагивает его голос.

— Мама мне много рассказывала о внешнем мире, — сказал Энда. — Она говорила, что человеческие маги могут лечить болезни и избавлять от отравлений. Это ведь так?

— Могут, да. Но где ты здесь видишь человеческих магов? — сам Риен видел только одного — себя. И этот единственный маг ничего полезного не умел.

— Во-он там вижу, — ответил Энда и показал рукой куда-то вдаль.

Риен посмотрел в ту сторону.

Корабль.

Корабль, плывущий со стороны Террун и очень похожий на один из военных кораблей империи.

— Там несколько магов, — сообщил Энда. — Корабль двигается быстро и будет здесь очень скоро. Ты можешь попросить их вылечить тебя, а взамен расскажешь о том, откуда тут взялся остров с развалинами и куда делись столбы Истамского Пролива. Мама говорила, что магам всегда все нужно знать. Уверен, они согласятся на такой обмен.