— Почему нет? — вмешался Клин, — Вы живете как-то совсем иначе, может что-нибудь такое и придумаете.

— Я не знаю причин, но после произошедшего понял границу своих сил.

Клин отделился от группы неподалеку от города.

Остальные направились прямо к городским воротам. На воротах стоял стражник.

— Кто вы и зачем приехали в город?

Они ответили. Их записали в книгу. Они въехали в город.

Трое ехали вверх по главной улице. В центре города, перед крепостью, стоял столб. На его вершине горел негасимый огонь.

— Что это за отвратительное зрелище? — проворчал Зэбор.

— Почему отвратительное? Красиво же.

— Что это, если не памятник феллам? Соплеменники не говорили мне.

— Может расстраивать не хотели?

— Все равно я не понимаю, почему это стоит на центральной улице города, так близко к лесу?

— Зэбор, как бы тебе… Столп возвели маги огня как символ памяти их утраты.

— Ах значит их утраты? Сами сожгли наш дом, сами поучаствовали в том, чтобы разрушить свой столп, а утрата их?

— Они потеряли баланс в своей стихии, Зэбор.

— Ну и поставили бы память об этом в Фелле, зачем он здесь то, у нас под боком? Зачем здесь открытый огонь, кроме как по насмехаться?

— Я не знаю, Зэбор, но он кажется мне красивым.

Аштанар молчала. Она соблюдала роль.

В это время Клин, пробираясь огородами, заприметил крестьянку. Женщина стояла в три погибели над цветочной клумбой, она была занята тем, что пропалывала сорняки.

— Уважаемая, не у вас ли сын ушел, ну в смысле как бы пропал? Вы не видели его ненароком?

Она тяжело разогнулась, разминая спину.

— Ох ушел, да.

— Как же вы одна, не тяжело вам?

— Хорошо, добрый комендант сделал так, что все необходимое у меня есть. Но сына мне не хватает, да… Вот по молодости привыкла я огородом жить, а сейчас вроде нужды нет, но продолжаю, как видишь.

— Матушка, так хороший у вас огород. А что, может вам с ним помощь какая нужна?

— А с чего это ты хочешь мне помогать?

— Да я друг вашего сына, понимаете, мы с ним когда-то одно время работали, да развела нас судьба, а теперь ищу вот его… Он понимаете, говорил, что родом отсюда, вот я и пришел.

— Да как же ему говорить такое, он же в Стебиндесе родился. Мы сюда переехали, только когда ему пять лет стукнуло.

— Знать сердце его здесь, да и потом здесь вы живете, а вы его мама. Уж как он рассказывал про то, как любит вас, как скучает и надеется на встречу.

— Ох, проходи, добрый человек. Не надо мне грядки копать, лучше расскажи мне, как там он, как мой мальчик?

— Как же, он достойный, хороший человек. Пример для меня. Как-то было сидели мы в трактире, я то пиво хлещу, а он не стал. Ну и началась в трактире драка, так он помог разнять.

— Что же он, в толпу кинулся? — Охнула женщина, — Не такому мы с Стеллесом его учили.

— Нет, он словом разнял, такой мудрый. Мне бы только найти его… Может быть он рассказывал вам, куда судьба его занесла сейчас?

— Да вот сынок письмо присылал, да я.. — Женщина замялась, словно не знала, как признаться, — Совсем старая стала, глаза плохо видят, церковнику отнесла. Ну так у сыночка все хорошо, так что зря ты за него волнуешься, дружок. Пойдем лучше что ли за стол, расскажешь мне, как дела-то у него…

— Матушка, не могу, извините, мне по делам бежать надо. Я дела сделаю, а потом мигом к вам, глазом моргнуть не успеете.

Тепло попрощавшись с женщиной, Клин поспешил к церкви.

Священник часто читал людям письма. Люди в городе Гами в целом были неграмотные, если им приходили письма, они относили их почитать священнику.

— А что, узнавали родители детей по их письмам?

— Что ж ты говоришь такое, добрый человек. Если письмо от ребенка, какой же родитель не узнает его.

— А не припомните ли, были ли в этих письмах клички домашних животных, любимые игрушки детства, может общие воспоминания или вопросы про друзей и родственников?

— Были, отчего же нет… Мил человек, ты к чему разговор то затеял? Хочешь выведать, что такого в этих письмах люди писали? Так то тайна нерушимая, я слово Девяти богам давал.

— Что вы, понимаете, я… Я мир спасаю. В смысле… Я спасаю беженцев Стебиндеса.

— Ох и горе там произошло, я слышал целый город как есть сгорел?

— В том и дело, понимаете, люди так считают, а город целехонек. Вот ищу, не приходили ли может к вам люди из Стебиндеса, не просили ли им какое письмо прочитать.

— Вот уж воистину город спасся по воле божьей!

Священник возносил хвалу, Клин терпеливо ждал.

— Может быть у вас будет немного пожертвований на мое благое дело? Поиздержался я немного в дороге…

— Много я не дам, но боги повелели делиться и помогать в добрых начинаниях. Подожди, добрый человек, вынесу тебе денег.

Выждав и получив тощий кошель, полный к тому же самых ходовых и дешевых монет, Клин от души поблагодарил священника и пошел в условленное место встречи.

Он пробрался за стену, пришел на полянку, где они условились встретиться. Остальные задерживались. Он ждал, теряя всякое терпение.

Показались лошади.

— Что так долго?

— Отпускать не хотели. Да не волнуйся, там такой прием в честь нашего приезда устроили.

— Так и что, удалось вам все узнать?

— Да, — сказал Зэбор, — Детей увозят в Генрих. Это инквизиторы, Клин. Инквизиторы забирают детей.

— Мы должны придумать, как помочь им! Они считают, это хорошо для города, потому что якобы дети присылают деньги, потому что церковь Девяти здесь все обустроила.

— Погодите, вы все это узнали из книги?

— Клин, была, была у них книга! — отчего-то рассмеялась Аштанар.

— И что, там все это было?

— Книга на воротах была, нас сразу на въезд вписали. Они это сами нам рассказали, еще и очень гордились.

— Что рассказали, что у них детей забирают? — Он опешил, — Чего ж тут хорошего?

— Они говорят, дети идут учиться, становятся священниками, важные посты занимают. Непонятно, правда, почему им так много детей, вот мы и думаем, дело в том, что инквизиторы что-то темнят про все это.

— Совершенно точно, это же инквизиторы. Они лишь тем и занимаются. А дети возвращаются в город?

— Нет, это нас и насторожило. Думаем отправиться в Генрих, разобраться, что там на самом деле творится.

— Знаете, я выяснил в общем-то тоже самое. Письма от детей, местные жители довольны, об этом не молчат, похоже люди считают, что все в порядке.

Они молчали. Затем Аштанар задала общий вопрос:

— А мы считаем, что с этим городом все в порядке?

— Я думаю, да. — сказал Клин. — Здесь все хорошо, пусть их дети живут отдельно, но это благополучный и счастливый город.

— Я думаю, нет. Раз эта традиция города обратилась жестокостью и люди, глядя на город Гами, готовы оценивать жизнь… Если есть сама традиция покупки и продажи людей, значит, не все здесь так благополучно, как нам показывают, — сказал Ян.

— Я согласна, но не знаю, как доказать это. Зэбор?

— Я еще думаю, — сказал лесовик.

— Мне было бы удобнее думать, если бы был пергамент под рукой.

Сказочница, воин и бард развели лагерь вокруг следопыта и сообразили ужин из остатков еды, захваченной из двух городов. Они говорили между собой сначала тихо, чтобы не отвлекать его, затем постепенно перестали стесняться.

— Да, вот, возьми, — Клин открыл торбу, стал искать пергаменты.

— О, это здесь у тебя травник?

— Да, вот он.

— Можно посмотреть?

Клин кивнул, Зэбор открыл книгу и долго изучал рецепты и списки трав с их свойствами.

— Так и знал. Клин, здесь довольно много от знаний о растениях, которыми располагает мой народ.

— И что, я теперь не должен их использовать?

— Почему же, если они полезны людям и не приносят вреда. Клин, а откуда у тебя травник?

— У девушки одной украл.

— Клин, а давай ты больше не будешь красть? — попросила Аштанар.