— Почему? — серьезно спросил Клин.

— У нас так не принято. Не зная культуры, ты можешь понести наказание, несоразмерное ожидаемому, — нашелся Ян.

— Хорошо, я не буду больше красть.

— Так кто была та девушка? — продолжил расспрашивать Зэбор.

— Знахарка из полевого лагеря, куда я попал когда-то.

— Чей был лагерь?

— Знамена и люди были из Трагсруда…

— Трагсруд контролируют бальты, откуда там быть лесным знаниям?

— Да не знаю я! — отчаянно воскликнул Клин.

— Нужно найти ее. Можешь предположить, где та знахарка может быть?

— Нет. Я ушел, потому что, ну потому же, почему уходил из Стебиндеса. Опасно стало, понимаете? Я с тех пор не слышал о ней, не знаю, жива ли она.

— Понятно. Ян, можешь пожалуйста передать Глэну, чтобы он попросил Озори Фонну спросить Асеев близ Трагсруда про девушку, которая лечит по рецептам лесных магов?

— Да, конечно.

— Обязательно скажи, что она именно лечит, не калечит. Что я смотрел ее травник, она не искажала рецепты, и могу показать травник любому соплеменнику, кто захочет прийти и проверить нас.

— Да, хорошо. Зэбор, я…

— И если такой соберется прийти и найти нас, пусть скажет Глэну, чтобы тот передал тебе, чтобы мы сказали ему, как выглядеть и как найти нас так, чтобы все наши поиски не пострадали от того, что этот соплеменник или несколько из моего племени что-то сделал или сделали не так.

— Зэбор, — повторил Ян.

— Что?

— Очень сложно говоришь, — вздохнул Ян.

— Давай запишу.

— Извини, но было бы неплохо, если бы ты сам мог общаться с племенем, без посредника.

— Да, я знаю, Ян. Я прекрасно знаю, что я ним и тоже испытываю от этого некоторое неудобство.

— Это что, сарказм? — восхитился Клин, — Я думал, ты в плане иронии полное бревно.

Зэбор не ответил. Он писал. Лоб у него был нахмурен, а глаза злы.

Еще какое-то время после того, как Ян закончил передавать инструкцию Зэбор что-то для себя чертил на листочке. Когда все привыкли и перестали посматривать на него в ожидании ответа, неожиданно он сказал:

— Да.

— Что — да? — ласково спросила Аштанар.

— Я думаю, что с этим городом что-то не в порядке.

— Ну понятно, Зэбор, — начал Клин, — Раз нимы счастливо живут там, значит что-то здесь не чисто.

— Клин, стой. Я все объясню, честно. Я все думал, пытался вспомнить или найти вариант и понял, что совсем никак не могу быть уверен. Клин, откуда ты знаешь, как меня зовут?

— К тебе Ян в тоннеле по имени обратился.

— Это внешнее имя, а ты тогда назвал внутреннее.

— Когда — тогда? — Опешил Ян. Аштанар и Клин выглядели не менее удивленными.

— В повозке. Ты сказал “Передайте, пожалуйста, привет Аштанар и Зэбору.”

— Не помню, — морщил лоб Клин.

— Дайте угадаю. Сейчас он скажет, что не знает, откуда у него мое имя.

— А вот и нет! Сейчас…

Второй раз за вечер Клин выворачивал торбу.

— Вот, была записка, ее получила Фуксия, по ее словам еще до того, как все началось.

Все углубились в изучение.

— Аштанар, ты тоже это видишь?

— Что? Что кто-то пытался предотвратить произошедшее?

— Почерк тот же.

— Тот же, как где? — она оборвала фразу.

— Да в письме от Нарилии.

— Ты тоже получил записку? — восхитился Клин, — Тоже от доброжелателя?

— Нет, там была подпись “Нарилия, сестра Бога”.

— А теперь-то покажешь? — хмуро спросил Ян, — Носились с ним, письмом этим, чтоб его рыбы жрали, как с золотым яйцом, а ни одним глазом взглянуть не дали.

— Оно в племени, — Пожал плечами Зэбор. — Могу повторить по памяти.

— Правда? Давай.

Следопыт пару минут сидел с рукой, прижатой к лицу, припоминая. Затем процитировал текст, дословно.

— Рыбу положить, ну и дела! Кто ж она такая то? — воскликнул Ян.

— Мне тоже очень интересно. Вы так встрепенулись, она как маг для магов? Ну, как маги для нимов, — Бард с шумом втянул воздух.

— Она бог, Клин.

Клин орал. Аштанар объясняла Яну незнакомые ему слова из письма. Зэбор продолжал думать. Клин успокоился примерно тогда же, когда следопат сказал:

— Выходит Нарилия знала о том, что может произойти со Стебиндесом, и пыталась предотвратить это.

— Почему тогда просто не сказала жителям, как не надо делать?

— Я не знаю. Мы пока видим только, что Нарилия, что она была против произошедшего в городе.

— Значит ли это, что ее силами поднимали крепость? Тогда Ян теперь знает след ее магии и сможет узнать его.

— А что, Нарилия мужик? — встрял Клин.

Никто не стал уточнять, чем был вызван вопрос.

— Может быть, — после недолгого молчания сказал Зэбор.

— Нет, не может. Твои соплеменники видели девушку, они точно видели девушку, которая вела себя вот так, как у тебя в письме, и называла себя Нарилией. И она была очень сильной. Это что, совпадение? Глэн говорил, те Отрофон-Кессеи, что общались с люди, которые ее встречали, рассказывали про такую же девушку, которая так же себя вела, — сказал Ян.

— Но у нас есть только записки, которые мог написать и подкинуть кто угодно. Тогда это может быть группа людей, называющих себя Нарилией. И они могут действовать в любых интересах.

— Нужно немедленно сказать всем!

— Подожди, это только догадка. Может быть Нарилия один человек, может быть несколько. Может быть люди, действующие от ее имени союзники ей, а может враги. Может быть она подняла крепость, чтобы спасти жителей и ошиблась, потому что из-за этого и начался штурм.

— А может быть это был казначей, которого я видел. — встрял Клин.

— Может быть это был казначей, — Со вздохом согласился Зэбор, — Или кто-то другой, кто выглядел, как он.

— Хорошо, я не буду пока передавать наши выводы. Что ты еще надумал? — спросил Ян.

— Аштанар, мне сейчас кажется, что мы сами, толмачи и Отрофон-Кессеи вместе, и мы тоже, не сможем пробудить Лес. Я думаю, для этого нужно вернуть еще столп стихии огня. Я думаю, чтобы вернуть столп огня, нужны феллы.

— Не верю своим ушам, ты же говорил, что вы ненавидите нас! — Торжествовал Клин, — А теперь говоришь, вы без нас не справитесь!

— Я не задумывался, что наша трагедия отразилась и на них тоже. Отрофон-Кессеи были теми из лесных магов, кто решил помнить то, что произошло. Годами мы, они… Отрофон-Кессеи собирали знания о том, как все остальные люди пережили ту катастрофу. Тем, кто сочувствовал, разрешали прийти и помочь нам на празднике Мертвых Деревьев попытаться вместе призвать Лес.

— Празднике мертвых деревьев?

— Мы так называем Праздник Пробуждения Леса.

— Ясно. Это звучит разумно, Зэбор.

— Еще я думаю, плохо, что старики города Гами живут без своих детей. Но я не думаю, что кто-то еще решит, что это проблема, потому что эти люди не страдают. Но я должен понять, куда их забирают. Нужно понять, можно ли как-то увидеть, как перемещаются нимы.

— Зэбор, это же первая башня. Никому не ведомо, кто где в мире, кроме магов оттуда.

— Тогда надо спросить там, в чем проблема?

— Это слишком высоко.

— Так передай Глэну, чтобы он передал…

— Не надо снова, пожалуйста. Я понял. Я скажу только нашу цель, и ничего лишнего.

— Хорошо. Еще я подумал, что раз вопрос в том, куда уходят дети, нужно узнавать у инквизиторов. Клин.

— Что?

— Сможешь?

— Я… Я не знаю.

— Подумаем над этим. Пока что вот что нужно сообразить. Аштанар, мы с тобой убежали налегке, а для путешествий по землям нимов нужны деньги. У нас есть деньги?

— У меня да, но немного, — сказал Клин.

— Остались после того, что отдал Ассеям?

— Ага. Вот, держите, — он протянул кошель.

— Клин, это деньги, отчеканенные в городе Гами, — отметил Зэбор.

— Ладно, но я их не крал! Я их попросил в церкви Девяти на нужды беженцев из Стебиндеса.

— Лжец! Вымогатель! — распалялся следопыт.

— Но мы правда беженцы из Стебиндеса!

— Клин, так тоже делать нельзя, — вздохнула девушка.