А что он знает, глупый почти совершеннолетний юноша? Хотел перечислить, но остановился. Ему не нравится, как затихает магия в нём. Почти замирает, разительно отличается от состояния пару минут назад.

Нет-нет. Рано отдыхать. Может, сейчас что-то сможет придумать. Нужно расшевелить магию сперва. А там и план получится.

Попытался разозлиться, вспоминая и сыновей, желающих убить отцов, и короля, ненавидящего магов, и себя, так искренне верящего, что маги лучше, чем говорит Элизуд, но убившего человека, и даже не заметившего это. Но не получалось злиться. Словно всё выгорело.

Это не пройдёт бесследно.

Попытался найти повод для страха, но тоже было пусто. Лишь в мыслях подумал, что картины будущего, где семья его оплакивает, должно стать не по себе. Но лишь мыслями это понимал.

Одной своей волей магию расшевелить достаточно не получалось. Может, для разнообразия, подумать о чем-нибудь хорошем? Положительные эмоции тоже усиляли магию.

Подумал, что его сделает счастливым. Крепость, которая в одно мгновение перестанет гореть. Люди (которых он может сосчитать), которые выживут, благодаря этому. И все поймут, что магией потушили пламя. И будут впредь смотреть на магию, как на оружие, подобно мечу, которое не делает владельца, мага, злым по факту своего наличия. А они вернуться в Витгрис и поужинают всей семьёй, потому что Луни уже ждёт их дома.

Маг поднялся с земли.

Было в этой фантазии кое-что. Точно ли нужно тушить пламя? Ему же нужно, чтобы его тут не стало. Огонь не оставляет после себя почти ничего, так почему бы не поступить так с самим огнём? Безумная мысль — сжечь этот огонь.

Безумно, но речь же о магии.

Итель остановился в каком-то закоулке, правой рукой опираясь на каменную стену, а левую держа рядом с деревянной её частью, что горела. Смотрел на огонь. Наверное, тут нужно воспользоваться тем принципом, которым он поджигал свечу, не касаясь её никак. Только фитиль — это огонь.

С первого раза не получилось, но ошибку свою понял и сам. Во второй раз тоже не получилось, потому что с фитилём легче, он неподвижен. На ходу представил, что нужно исправить. Не так сложно, всё же азы усвоил.

После третьей попытки стена перестала гореть, а с руки сорвалось и тут же погасло белое пламя.

Белое?

Наверное, магия сгорает не красно-жёлтым огнём.

Главное, получилось. Итель улыбнулся. Может получиться! И магии этот энтузиазм понравился. Поэтому сомнения начали казаться незначительными.

Прикрыл глаза, сосредотачиваясь на том, что чувствовал взором. Объяв всё, Итель разом повторил то, что делал для стены рядом.

Сорвавшееся с городских построек белое пламя Итель уже не увидел.

27-28.VI.867

Лагерь около крепости Мон

Сион с усмешкой вспомнил лицо Фолэнта, когда они привели пленников короля Элизуда в лагерь. Фолэнт хотел было арестовать отряд, но грозный голос Гриффина и спеси поубавилось прям на глазах.

К тому времени столица уже не горела. В какой-то момент, когда слегка отъехали от мельницы, пламя вдруг побелело и исчезло. Мон потух, оставив всё вокруг в непроглядной темноте. Пришлось вернуться к мельнице, потому что Эмир Глин раздобыл телегу, коней к ней и лишь один фонарь. Ехать ночью к лагерю, где ожидают врагов, не решились.

Об особенностях, с которыми Мон покинула вторая часть группы, не говорили. Все всё поняли, но молчали. Сион этому тихо радовался, потому что такие обсуждения редко проходят хорошо. Хоть в целом люди в отряде собрались похожие на дядю, смотрящие на поступки. А Сион хотел бы, чтобы этой темы с магией не существовало вообще. Но не из-за неприязни к магам, а из-за знания, как этой темой манипулировали. Слишком бесчестно.

К рассвету заморосил дождь. Редкий и холодный. Именно под ним они двинулись к лагерю младшего Эвансона. И там тот их встретил.

После разговора с Фолэнтом, пока тот злобно посматривал на Сиона и его отряд, дождь разошёлся. Для них нашли местечко, так что оставалось ждать. Управляющие их покинули, в лагере нашлись те, кто мог оказать помощь. Тудер поблагодарил и удалился вместе с отцом, который за несколько часов из мужчины с кашлем скатился на уровень Ховелла и Таппана. Эмир Глин тоже попрощался.

— В камере реально такой сквозняк? — удивился Лир, глядя Фелкону вслед.

Не то, что сейчас интересно, и всё же на Хаула посмотрели все.

— Там нет сквозняка, — покачал мужчина кудрявой головой. — Но не знаю ни одного, кто посидел бы там пару дней, а потом остался бы жив.

— Ты не перегибаешь палку? — удивился Илэр. — Сколько дней с их ареста прошло? Девять-десять?

— Я не перегибаю, — сказал Хаул чётко. — Я как узнал, где Толфрина держат, так был уверен, что веду братьев к трупу уже. Не знаю, — махнул рукой Хаул. — Крепкое здоровье, наверное. Того гляди ещё и вылечить смогут, — отмахнулся ещё раз, показывая, что не хочет это обсуждать и дальше.

Дождь то прекращался, то начинался с новой силой. К полудню кое-где даже появилось то, чего не было давно, — лужи. Высыхали они, впрочем, довольно быстро. Ту палатку, в которую их пристроили, пришлось дружно передвинуть, чтобы не наблюдать водные струи на земле внутри.

Чуть позже полудня прояснилась ситуация с Туккотами: король, его супруга и трое их детей, мертвы. Обнаружили тела, нетронутые огнём. Вопрос с тем, почему огонь в какой-то момент пропал, обсуждался на уровне домыслов. Ситуация с дознавателями, которые выступили в своё время против дяди Сиона, прояснялась дольше. В итоге управляющие ни к чему не пришли, оставили решение на откуп генерала.

— Если Дерог Чед ещё не развеян по ветру, — ёмко прокомментировал Кэдок, когда Сион рассказал очередные новости из лагеря Собрания.

Это да. Генерал Чед настолько удалился от дел, что некоторые не верили, что он ещё жив.

Сион очередной раз отправился в лагерь, намереваясь, наконец, дождаться новостей для его отряда и себя. Не устных распоряжений Гриффина Эвансона, а реальных документов. А узнал только об арестах тех, кто поддерживал Туккота в Моне. Среди прочих были и Ирвины, так что официальная бумажка Собрания для Сиона стала ещё актуальней.

Узнать бы, где будут брата держать. Надо будет сказать ему, что Хефин успешно до Бьивенса добрался, а то ему весточки не стали отправлять. Точно, фамилия. Желательно обговорить с Иаго то, что при таких обвинениях Ирвинов, Хефину стоит дать фамилию бабушки. С Иаго нужно согласие будет. Может, и самому Сиону придётся думать в эту сторону. Если с отряда, наконец, официально снимут обвинения.

Вторая новость была вновь не официальным снятием обвинений, но зато под стать происходящим событиям. Тот самый генерал Чед к концу суток должен прибыть сюда. Когда Сион поделился этой новостью с остальными, они сначала подождали пока он произнесёт что-то вроде «я пошутил», а не дождавшись стали серьёзными. Всё-таки Дерог Чед был генералом.

— И что с его полномочиями? — поинтересовался Кэдок.

Все предпочитали отсиживаться в этой палатке, так что новости приносил только Сион. Сочли, что итак на птичьих правах тут, не будут попадаться на глаза лишний раз всем скопом.

— Не знаю пока. Дождь начался, застал всех в их «зале заседаний». Наверное, решают сейчас.

— А разве Чеда не указы ограничивали? — нахмурился Лир, как всегда, задавая вопрос о главном.

— Указы, — кивнул Трев. — Но там всё так мутно, что лучше дождаться чего-то официального от Собрания.

Сион присел недалеко от выхода. Хотелось отдохнуть, но уже свободным человеком. Да и генерала увидеть неплохо бы, это необычное событие. Вдруг не повторится.

Дядя недолюбливал Чеда. Тот слинял с Собрания, но не снял с себя полномочия. Как выбирать генерала, когда прошлый не освободил должность, нигде не предусматривалось. Вот всё и зависло: с генералом, у которого только название от должности осталось, с Харри, получившим право вето, но не получившим должность. Отец поносил Чеда на чём свет стоит: покинув Собрание, Чед лишил остров того, кто приказывал бы всей армии, что отца расстраивало из-за Ритланского полка. Впрочем, положение Брана Глина, их командира, и его людей завидным не было. В обычной ситуации за его действия нёс бы ответственность генерал, а в сложившейся — никто. Если ты не планируешь уподобляться бандитам на севере, то это плохо. Поэтому за действия Брана Глина перед законом стал отвечать Толфрин Фелкон.