— Такая грустная сказка, — Луни выглядела огорчённой. — Но закончилось всё хорошо, — Луни задумчиво смотрела на текст. — Или нет?

— В некоторых книгам добро и зло могут быть не совсем очевидны, поэтому её и не хотели читать, — Итель приобнял сестрёнку, запоздало сжал ладонь, боясь навредить девочке. — Хочешь, я отнесу книгу в библиотеку?

Луни кивнула, непривычно задумчивая. Итель хотел как-то развеселить сестру, но и сам чувствовал себя не лучше. Эта «сказка» — это ведь считай предсказание для него.

29.IV.867

Витгрис

Ночь прошла ужасно: Итель то ли спал, то ли смотрел на часы. Впервые за долгое время он наблюдал за рассветом не потому, что специально подгадал время для пробуждения. Итель рассеянно смотрел за окно, скользил взглядом от одной крыши в городе к другой, а сам продолжал думать о вчерашнем.

Слово «магия» уже не было табу, как и второе, его сосед, «маг». Только так объяснялся расплавленный меч. А это не значит ничего хорошего.

Книга, купленная Лунет, вся была о магах. Иллюстрации только подливали масла в огонь: простые, точные, мрачные. Но мысли мрачнее.

Быть магом — тяжкое преступление в одном ряду с убийством. Итель никогда не интересовался причинами такого суждения, просто принимал как факт. А теперь… Он не убил никого. Из недавних плохих поступков — только ложь о плохом самочувствии. А факты говорят об обратном.

Мысли путались. Нужно заставить себя отдохнуть, от всех переживаний физически тяжело.

Итель поднял голову, смотря на настенные часы. Сейчас будет завтрак. Скорее всего придётся ещё раз соврать. Ничего хорошего. Или говоришь честно, или говоришь, что не хочешь обсуждать, — так учили родители. Но честно Итель не ответит. А если ответит по второму варианту, то родные будут считать, что есть за что переживать. Вчера ещё на здоровье сослался, как бы родители не продолжили в это направление думать. Придётся лгать.

Пока о его преступлении никто не знает.

Итель отошёл от письменного стола. Платок, вещь, которая есть у всех на острове, висел на спинке стула. Бросив на него взгляд, Итель припомнил меч Тудера. Его нужно переложить, и туда, где его не тронут. Комната не закрывается, так что войти может кто угодно. А вот копаться в вещах будет только сам Итель, и горничная может поправить что-то, что плохо лежит. Выходит, пока лучше всего спрятать в книжный шкаф, за книги, а их выдвинет чуть вперёд. Неплохое место.

Итель прятал меч, в который раз поражаясь его остатками. Преступление.

Когда спрятал меч, постучали. Это звали на завтрак.

Напротив перегородки, отделяющей кровать от другой части комнаты, есть зеркало. Итель посмотрелся в него, расчёсывая волосы. С его длиной проблем не было, как и у отца, а вот старший братья, которые имели чуть бо́льшую длину волос, имели ещё и шутку о том, с какой попытки удались прилизать все волосы, если требовалось куда-то отправиться. А Глэнис, как обладательница волос до середины спины и тоже из тех, кому достались они от отца, снисходительно улыбалась, если слышала их обмен опытом, и гордо говорила, «с первого». Итель улыбнулся воспоминанию. Только отражение отразило, что улыбки, даже слабой, не было. И заметно, что не спал.

Вот так и скажет. Это даже не ложь.

Усилием воли заставил себя не отводить взгляд от лица в отражении. Странно, что одна бессонная ночь так сильно отразилась в яркости кругов под глазами. Из-за них можно обратить внимание на глаза. А вот это проблема: они распахнуты.

Только посмотрев в них, Итель осознал, как сильно напуган. Ищет опасность везде: даже рассветные лучи посчитал за возможную угрозу (а что, это был его первый рассвет магом, мало ли что).

В столовой лучше не станет. Четыре человека семьи и точно Дола, почти семья. У всех под рукой вилка и нож. К отцу могут посыльные приехать. Везде может притаиться угроза. И сам Итель угроза.

Спустившись с лестницы, Итель прошёл в гостиную. В глаза сразу бросился их семейный портрет. Итель встал перед ним. В центре картины сидят родители. Не забыл за ночь. Рядом с папой сидит Глэнис, рядом с мамой самая младшая из детей Лунет. Отлично, помнит. За сидящими выстроились трое братьев: в центре старший Тудер, слева Дьюи, справа сам Итель, средний ребёнок.

Что ж, если маги и забывают родных, то не на следующий день.

— Доброе утро, Итель, — позвал отец, прикрывая дверь в гостиную.

— А, — рассеяно пробормотал Итель, оборачиваясь. — Доброе.

— Уже хорошо себя чувствуешь? — спросил отец, явно связав внешний вид Ителя с его вчерашней отговоркой.

— Ну, — потянул Итель. — Вчера долго не мог уснуть, а прям под утро такой реалистичный кошмар приснился, — Итель покачал головой. — Ещё не отошёл от него. Так что сегодня у себя буду, — мягко закончил Итель.

— Хорошо, — подтвердил, что услышал, отец. — Но будь внимателен к себе, чуть что, лучше к врачевателю сходить.

— Да, конечно, — а в сердце защемило, что из-за его лжи за него по-семейному беспокоятся.

В столовую вошли вместе. Матушка тоже спросила Ителя о самочувствии, но тут он уже не вдавался в детали, просто сказал о плохом сне. Родители потом обсудят, если посчитают необходимым.

За завтраком говорила Арвидд. Завтра в Витгрисе начнёт проходить ярмарка, и матушка радовалась, как удачно в этому году удастся расположить гостей города. Арвидд занималась делами города, что и где строить, что ремонтировать, от куда брать на это деньги и многое другое, среди которого — согласование мест для ярмарок, передвижных театров.

Итель слушал вполуха, сосредоточившись на том, чтобы не расплавить вилку. Но мама хорошо владела голосом, и поэтому даже не самый интересный рассказ захватывал внимание. Вот и Итель через какое-то время слушал о том, что будет на ярмарке, а не думал о вилке, не кипятил чай.

Но вернувшись в комнату, спокойствие от увлечённого рассказа матери испарилось. Взгляд сразу увидел ряд книг, за которыми притаился меч брата. Но кое-что от завтрака у Ителя осталось, а именно общество отца, который постоянно говорит о важности недопущения эмоций к принятиям решений на всех этапах. Итель улыбнулся, потому что слова в мыслях прозвучали голосом отца и теми же формальными формулировками.

Что действительно существует?

Итель только хотел начать размышления, как прервал себя. Достал листок для записей. Его нужно будет уничтожить после, но сейчас нужна полная картина. Важно ничего не упустить. А Итель устал, так что стоит записывать процесс размышлений.

Итак. Маг. Итель недовольно вздохнул. Абсолютно точно известно две вещи: быть магом преступление и как за любыми преступниками за ними охотятся дознаватели. Проблема магов Собранием оценивается высоко, поэтому для дознавателей это приоритет в работе. Далее следует положительный момент — на острове законы едины, а вот указы нет. И указ о больших полномочиях дознавателей в этом регионе не работает. Проще говоря, из их региона дознаватели получают только информацию по розыскной деятельности и пойманных преступников, если требуется их отправка в другие регионы. Для того, чтобы их стало больше, нужен переполох, и то не факт, что им займутся они.

Итель остановил карандаш над бумагой. Это всё? По ощущениям что-то упустил. Итель проконтролировал цепочку мыслей, прежде чем остановился на самой первой. Его реакция на появление магии у себя. Она не сравнима с тем, что он бы чувствовал соверши другие преступления из того списка. Опыта, чтобы говорить уверенно, конечно, нет, но всё же он себя знал. А значит, что-то смягчило его отношение к этому преступлению.

Думал долго, припомнил все слухи и сплетни. Потом решил зайти со стороны, кто мог сказать что-то, чтобы Итель этому доверился. Этот подход принёс плоды — дядя Сэд. Он не раз говорил, что магия в списке тяжких преступлений лишняя. Мнение дяди авторитетно для Ителя, поэтому слова того заронили семена сомнений. И поэтому реакция в итоге оказалась мягче.