Итель помнил тот момент, когда узнал о случившемся. Конечно, до конца что произошло он не понял, понял лишь, что женщина умерла. За несколько месяцев, как позже выяснилось за два, до смерти, Итель видел её. Уже не вспомнить было, как звучал её смех, но именно из-за него он обратил на парочку внимание. Такая миниатюрная на фоне Иаго, но оба улыбались и смеялись, говоря о чём-то своём. А ещё та эмблема, используемая Ирвинами на турнирах, сделана и раскрашена руками Энит.

Во всём этом перекапывании прошлого пока не участвовал внук Клайда, сын Иаго и Энит. Но с тем, что газетчики достают, это скорее вопрос времени и повода.

Цели всё это достигает. Обелить себя будет сложно.

А вообще газеты любили пристально изучали новых управляющих. А чем дальше находилась типография, тем смелее были статейки. О Толфрине и его браке с Арвидд северные газеты тоже много чего мерзкого писали. Сейчас это скорее веселило, но в те годы — нет.

«Не стал генералом, но зато женился на их наследнице». Толфрин смирился с случившимся, но ненавидел, когда эту тему вспоминали. Но эту фразу, из одной северной газеты того периода, он почему-то вспоминает со смехом.

Итель глянул вперёд, там рядом ехали отец с матерью. Длинный общий путь, начавшийся сразу с ухаба, и дело не в газетах совсем. И всё же всё прошло. Это осознание подарило короткое воодушевление, слабую веру, что всё может закончиться хорошо.

Они останавливались ещё раз около полудня, чтобы поесть. Через несколько часов после показались белые стены Мона, но подъехали к ним только к вечеру.

В столицу въезжали через южные ворота. Мон — это старая крепость, внутри которой все дома выбелены, даже дороги вымощены светло-серым камнем. Со временем, после объединения острова, Мон разросся за пределами стен крепости только на левом берегу Шорры.

Дом Фелконов в столице размещался в северной части города. Там был престижный район из-за близости дворца Туккотов. Но дома в том районе лишены помпезности и очень похожи друг на друга. На их фоне дворец смотрится интересней, хотя особой отделки у него тоже нет.

Спешились до пересечения моста в тот район: там запрещена езда верхом.

Дом Фелконов в столице представлял собой немаленькое здание из двух этажей. Вокруг были такие же по этажности дома, хотя в других частях столицы были даже пятиэтажки. В доме постоянно жил старший брат Толфрина Винфо́р.

Отец никогда не говорил «сбежал от ответственности» или другие негативные оценки действий старшего брата, но не надо быть крайне наблюдательным, чтобы видеть неприязнь от Толфрина. Отец Ителя не собирается прощать брату импульсивного решения, разрушившего все планы Толфрина на будущее. Так что не удивительно, что первым, кто приходит на ум при слове «дядя» был Сэдерн Рауль, а не Винфор Фелкон.

А вот и сам Винфор, похоже, поджидал их. Дядя поправил свою статусную мантию и подождал, пока они подойдут. В отличие от отца у него были тёмные волосы, на которых заметна седина, сбритая на спор с коллегой борода уже отросла. Вин переминался с ноги на ногу.

Отец поздоровался кивком, остальные использовали слова.

Внутри дом делился на официальную и закрытую часть. В официальной на первом этаже сразу после входа начинался огромный полупустой зал, с картинами и гобеленами по стенам и прочим, что хорошо горело в особняке Раулей. В центре зала лестница на второй этаж, поначалу широкая, а затем разделяющаяся на две, расходящиеся в противоположные сторону. За лестницей зал продолжается. Второй этаж тут состоит из переходов вдоль стен и трёх переводов между противоположными стенами. Они ограждены и там размещаются зоны, где можно провести беседу.

Закрытая часть — это всё остальное, что имеет двери и нужно для жизни.

— Толфрин, мы можем поговорить? — услышал Итель, остановившийся недалеко от входа и смотрящий на переходы на втором этаже.

Винфор остановил отца у выхода, похоже тому нужно что-то сделать вне дома. Отдал свои вещи горничной и собирался идти по делам. Не завидовал Итель отцу.

— Это важно? — сухо спросил Толфрин.

Единственные их схожие черты — рост и цвет глаз. Это особенно ясно видно, когда они стоят рядом.

— Это связано с моей работой, — добавил Винфор, словно этот факт добавляет значимости.

— Тогда не поговорим, — резко ответил отец и покинул дом.

25.V.867

Мон

Утром в Моне прохладно, особенно у воды.

Белая столица, так называли Мон. Белые стены домов и крепости, светлые оконные рамы и двери, в окнах виднеются светлые занавески. Дороги светло-серые почти везде, но где-то камень всё-таки серый. В Моне есть деревья, но растут они в колодцах между домами. Горшков с цветами ни под окнами, ни на подоконниках внутри не видно, что отличает столицу от многих городов. Единственное не светлое пятно — вода.

Формально у города две части — внутри крепостных стен и за их пределами. За пределами размещались предприятия и большинство жилых районов, а внутри стен город делили на три части две реки. Бо́льшая часть, почти половина, были лицом городам — там можно было найти всё, ради чего можно приехать в Мон. Жилые дома размещались на набережной Шорры, главное реки Мона. Одна из мелких частей города состояла из административных зданий и через неё проходили две основные дороги в город вне крепости. И последняя часть — дворец Туккотов, площадь и двухэтажные дома, одинаковые, чтобы уступать дворцу в красоте. Через реки перекинуто шесть мостов, на одном из которых и стоял Итель.

А смотрел он на седьмой мост в Моне, одну из достопримечательностей города. В районе пересечения двух рек над водой находилась круглая платформа, к ней подходило три моста, как раз из разных частей города. Чтобы разглядеть опоры центральной части, придётся долго вглядываться и искать ракурс.

Казнь завтра, а сегодня есть свободное время. И как его коротать Итель не знал. Это вообще злая насмешка, ждать казнь дорогих людей. Мерзко думать «побыстрей бы уже», потому что словно смерти желаешь, а не хочешь уехать из белого Мона.

Отец, как всегда, нашёл чем заняться. Тудер его сопровождал. Дьюи с матерью отправились в большой город. Ителя звали с собой, но он отказался. Как вообще можно чем-то заниматься сейчас? Хоть у Ителя и был план поговорить с Винфором, но, казалось, с таким настроем он не начнёт разговор.

— Итель, — кто-то его окликнул.

Итель отвернулся от созерцания непрерывного течения воды и взглядом нашёл окликнувшего. Неожиданно им оказался Брэйт. Молодой дознаватель подошёл ближе, задержавшись, чтобы пропустить прогуливающуюся пару.

— Увидел тебя, решил поздороваться, — сказал он, останавливаясь рядом. — Я рад, что вы все выжили в Ноарте, — его голос звучал вполне искренне.

— Спасибо, — вежливо ответил Итель. — Читал, что много твоих товарищей погибло. Мне жаль.

Брэйт пару раз заторможено кивнул, смотря на воду.

— Нас трое выжило, — задумчиво проговорил Брэйт, — один уже… сам многое не сделает.

Итель мог только посочувствовать. Они тоже люди, просто Итель не были ни с кем знаком, поэтому они и не вспоминаются.

— Что ж поделать? Работа такая, — Брэйт то ли пожал плечами, то ли передёрнул ими от прохлады.

— А почему ты решил стать дознавателем? — вдруг поинтересовался Итель.

У них такое странное знакомство.

— Я хочу отомстить магам, — обобщённо ответил Брэйт, но сразу было ясно, что он пояснит ответ. — Я родом из небольшой деревни в паре часов езды от Мона. Дети из таких мест учатся с проживанием в ближайших городах обычно, — именно в этом месте Брэйт тяжело вздохнул, словно этот факт его угнетал больше всего. — Но я старался бывать дома чаще. И однажды я приехал, а там ничего живого не было. Всё разрушено. И были дознаватели вокруг. И так я узнал, что на деревню напало два каких-то мага. И они… Ну… Всех убили, — Брэйт замолчал, но не на долго. — И всё, я понял, что хочу им отомстить. За родных, за друзей. Не сразу, но понял, — закончил историю дознаватель.