Дорога вела вверх, затем повернула, снова пошла вверх, и снова повернула… Мы продолжали петлять по горному склону, пока, наконец-то, не дошли до небольшой площадки с деревянной скамейкой и столом, где уже стояли мясо и хлеб под сетчатым колпаком.

— Мы с тобой остаемся здесь, — сказала Хибла Дереку.

— Если с ней что-то случится, ты умрешь первая, — ответил ей Дерек.

Хорошо, что мы все прояснили.

Я пошла дальше по тропе. Зеленые заросли расступились, и я обнаружила большой стол, поставленный среди деревьев. Все деревья с западной стороны были срезаны, и передо мной раскинулось вечернее море прекрасного лазурного цвета, в его прохладные воды медленно садилось солнце.

Хью уже сидел за столом, одетый в джинсы и черную футболку. Лорд Смерть в самом повседневном виде.

Он поднялся и улыбнулся мне. Я села напротив него с северной стороны, так как он сидел на южной. Дорожка оказалась прямо у меня за спиной. Черт.

— Никто не поднимется сюда, — произнес он, поднимая бутылку. — Вина?

— Воды.

— Ты мало выпиваешь, — заметил он.

— Когда-то я пила слишком много.

— Да, я тоже, — сказал он, наливая два стакана воды — один для меня, другой для себя.

На столе ожидали три подноса: с фруктами, с мясом и с сыром. Все, что нужно растущему военачальнику.

— Прошу, — произнес Хью.

Я положила немного мяса и сыра себе на тарелку.

— Красиво, правда? — сказал он, кивая в сторону моря.

Правда. Было в этом что-то первобытное и невероятно притягательное. Тысячи лет назад люди любовались морем совсем как мы сейчас, завороженные узорами вечернего света на волнах. У них были свои мечты и стремления, но, по сути, мы все одинаковые: любим и ненавидим, переживаем из-за своих проблем и празднуем победы. Пройдет еще много лет после того, как нас не станет, а море никуда не денется, и другие люди будут завороженно любоваться им.

— Волкодавы — это ламассу, — сказала я.

— Я знаю, — ответил он.

— Когда ты узнал?

— Когда увидел, как один из них вылетает из комнаты медмага. У Волкодавов хорошая репутация на Украине, но я слышал рассказы. Люди пропадают. Монстры пожирают человеческие тела. Я просто сложит одно с другим. Они появились из ниоткуда несколько лет назад, захватили местную стаю, а потом начали происходит всякие странности. — Хью отрезал себе кусок от мяса. — Твой отец ненавидит этот вид. Говорит, что их неправильно создали. Я считаю, их можно использовать в определенных обстоятельствах, но у них проблемы с дисциплиной. Из них трудно выковать пригодных воинов. За них нужно браться с самого детства, и то нет никакой гарантии, что все получится.

— Ты говоришь о них, словно о щенках питбуля.

— Не такое уж плохое сравнение, вообще-то. Понадобится несколько поколений, чтобы убрать безумство из ламассу. Но зачем утруждаться? Правильно выдрессированная немецкая овчарка может убивать с той же эффективностью, что и невоспитанный питбуль, но с ней намного проще управляться.

Эта беседа начинала меня раздражать. Я сделала глоток воды.

— Мне здесь нравится, — сказал Хью.

— Да, здесь красиво.

— Ты должна остаться, — предложил он. — После того, как Десандра родит, и Царь Зверей заберет свою стаю домой. Устрой себе отпуск. Поживи здесь немного, поплавай в море, поешь вкусной, но вредной еды.

— Да, я уверена, это будет прекрасный отпуск, ровно до того момента, как ты преподнесешь Роланду мою голову на серебряном блюде.

— Для тебя я бы взял золотое, — заверил меня он.

— От этого мне почему-то совсем не легче.

— Ты действительно намерена сразиться с ним? — спросил Хью, слегка наклонившись вперед.

— Если до этого дойдет.

Он отложил вилку в сторону и подошел к краю.

— Видишь камень вон там?

Я поднялась и встала у края стола со своей стороны. Он показывал на неровный валун, торчащий на горном склоне.

Хью открыл рот. Магия щелкнула, словно удар кнута. Невидимый поток силы ударился о камень, и тот рассыпался на куски.

Слово силы. Мило. Когда я пользуюсь своими, меня разрывает от боли. Хью, казалось, стоял как ни в чем не бывало.

— Я обладаю лишь малой частицей его силы. Ты даже не представляешь, каково это — стоять за его спиной, когда он высвобождает ее. Все равно, что идти по стопам бога.

Я села обратно на свое место. Подобное я уже слышала.

Хью изучал валун пониже.

— Ты живешь на свете только двадцать шесть лет. Он прожил уже пять тысяч. Он не просто играет с магией, а знает ее вдоль и поперек. Он может создавать невероятные вещи. Если я пойду против него, он раздавит меня, как комара. Черт, он даже может не заметить, что я вообще был. Я служу ему, потому что нет никого сильнее его.

Хью повернулся ко мне.

— Я видел, как ты сражаешься. Я твой фанат. Но если ты планируешь биться со Строителем Башен, ты проиграешь.

Я понимала, что он не блефует. Он попал в самую точку. Если прямо сейчас Роланд явится за мной, я проиграю. Искать встречи с ним сейчас казалось абсурдным. Мне еще нет и тридцати. Я не знаю, как пользоваться своей магией. Пара трюков, которые есть у меня в рукаве, не покрывают даже верхнего слоя. Умом я всегда понимала, что не сумею отбиться от него, но то, как Хью произнес это, заставило меня задуматься

— Почему ты думаешь, что он хочет убить тебя? — спросил Хью, сев обратно за стол.

— Он пытался убить меня еще до рождения, он убил мою мать, и послал тебя найти и убить человека, которого я называла отцом. Почему ты думаешь обратное?

— Ему одиноко, — ответил Хью. — Это гложет его. Он может состарить себя, хотя это требует усилий. Обычно он выглядел лет на сорок. Говорил, что это прекрасный возраст — достаточно взрослый, чтобы внушать доверие, и достаточно молодой, чтобы не казаться слабым. Он оставался в нем долгие годы, но сейчас он активно стареет. Последний раз, когда я видел его четыре месяца назад, он выглядел ближе к пятидесяти. Я спросил его, зачем он это делает. Он ответил, что это помогает ему выглядеть по-отечески.

Как мило.

— Я на это не куплюсь.

— Только подумай, Кейт. Ты смертельно опасна, умна, красива и талантлива. Почему он не захочет иметь такую дочь? Ты не думала, что он захочет хотя бы попытаться узнать тебя?

— Ты упускаешь самое главное. Я не хочу знать его. Он убил мою мать, Хью. Он украл у меня единственного человека, от которого каждый ребенок рассчитывает получить безоговорочную любовь. Ты помнишь свою мать?

— Да, — ответил Хью. — Мне было четыре, когда она умерла. Три года спустя Ворон забрал меня с улицы.

— А я свою не помню. Ни голоса, ни призрачного запаха, ни намека на внешность, ничего. Ворон стал мне и отцом, и матерью. Смертоносный Ворон был неоспоримым авторитетом в моей жизни. Единственным авторитетом. Я знала только его. Подумай, что это действительно значит.

— Значит, это месть и жалость к себе одновременно, — сказал Хью.

— Нет, это не месть. Это превентивная мера. Я хочу убить Роланда, чтобы больше никогда не появилось второй меня.

— Это будет настоящей трагедией, — сказал Хью.

— Это будет благословением.

— Пусть оборотни уплывают без тебя, — предложил Хью. — Останься со мной ненадолго. Никаких условий. Никаких обязательств или ожиданий. Проверим, смогу ли я изменить твое мнение.

— Мне казалось, мы уже все выяснили. Это плохая идея.

— Что связывает тебя с ним? Он заботится о тебе в своем стиле, но ты никогда не будешь своей среди них, Кейт. Ты и сама это знаешь. Они всегда будут смотреть на тебя, как на опасное чудище. Люди боятся того, чего не могут понять, но они могут обойти этот страх. Животные не могут. Они избегают этого или сразу уничтожают. Ты можешь сотню лет проливать кровь за них, но не изменишь их мышления. Но сделай один маленький проступок, и они обернутся против тебя.

Я повернулась и посмотрела на море. Кэрран будет драться до последнего вздоха, чтобы защитить меня. Если я попрошу Дерека прыгнуть в огонь, он это сделает. А с другой стороны, я видела Дулиттла, который смотрел на меня глазами, полными ужаса…