Я сдерживалась изо всех сил, чтобы не заскрипеть зубами.

— Мы разные, — произнес Кэрран.

Ага, и эта разница тебя нисколько не беспокоила до этого момента, придурок.

— Жаль, что она не смогла быть с тобой, чтобы разделить радость пойманной добычи после долгой охоты. Это такое удовольствие — охотиться вместе со своей парой. Ты очень самоотверженный, если отказываешься от такой радости. Я не уверена, что смогла бы так.

Ох, перестаньте.

— Мы все должны чем-то жертвовать. Мне пришлось отказаться от охоты вместе с моей парой, среди прочего.

То, как он это сказал — с глубоким сожалением — ударило меня в самое сердце.

— Есть вероятность, что она станет оборотнем?

— У нее иммунитет.

Лорелай резко вздохнула.

— И ты отказываешься от половины своей жизни ради нее? Мне так жаль. Что, если ее дети родятся людьми?

Ах, ты, стерва.

— Я разберусь с этим, — ответил он ледяным голосом.

Мою грудь пронзила боль. Все вокруг приобрело легкий красноватый оттенок. Я сосредоточилась на своем дыхании. Вдох. Выдох. Вдох.

— Я не хотела говорить об этом. Просто она настолько хрупкая в сравнении с нами. Люди умирают от различных болезней. Они слабые, их легко ранить. Если ее дети родятся людьми, они унаследуют все ее слабости… Ты не должен отказываться от своей… Прости. Забудь, что я это сказала.

Выдох. Вдох.

— Я признателен тебе за твою доброту. Нам пора возвращаться, — сказал Кэрран. — Меня могут потерять.

Выдох.

— Разумеется.

Раздался звук закрывшейся двери. Хью покачал головой.

— Раньше я не был уверен, но теперь знаю точно — он идиот.

Теперь боль поселилась в моей груди, горячая и жесткая.

— Не говори так.

— Его кругозор слишком ограничен, Кейт. Его заботят лишь насущные дела: она говорит ему, что ты не можешь охотиться с ним и не покрываешься шерстью, и он не встает на твою защиту. Милостивые боги, твои дети могут быть людьми. Какой ужас. Он даже не думает о том, что означает иметь тебя на своей стороне в долгосрочной перспективе. Ты преподносишь ему бесценный красный бриллиант, а он тянется к стекляшкам, потому что они больше и ярче.

— Это не твое дело. — Так вот чего он добивается. Он хочет разделить меня с Кэрраном и преподнести себя в качестве лучшей альтернативы. Хью играет со мной. Я хожу по краю пропасти и должна действовать осторожно, иначе сорвусь вниз, но красный туман в моей голове усложняет мою концентрацию.

— Таких, как Лорелай, десятки. Они думают, что особенные, потому что родились оборотнями, и потому что они милые и избалованные. Они ждут, что мир падет к их ногам. — Хью махнул в сторону главного зала. — Я могу пойти туда прямо сейчас, попросить такую, и к утру у меня будет десяток Лорелай. Ты особенная, Кейт. Ты уже родилась особенной, но потом ты прошла через «тигель» Ворона и превзошла всех. Кэрран не видит этого. В этом случае есть хорошее старое слово: недостойный.

— Ты замолчишь или нет? — процедила я.

Хью продолжал говорить, не повышая голоса, сохраняя рассудительный и настойчивый тон.

— Я работаю с оборотнями. Я знаю их. Они подчиняются мне. Их мышление отличается от нашего. Они притворяются, что похожи на нас, но их психология совсем другая. Они не испытывают сложных эмоций, они подвластны побуждениям. Это жесткие факты. Оборотнями управляют инстинкты и потребности: необходимость выживать, питаться и производить потомство. Все, что они делают, продиктовано животным мышлением: они чувствуют страх, и это толкает их на создание стай; они должны размножаться, и проявляют агрессию по отношению к своим конкурентам, чтобы передать потомству свои гены; они рожают детей…

Перед моими глазами появилась мама Мэдди.

— Они любят своих детей! Они защищают их до последнего.

— Как и гепарды, и пауки. Но ждать от них сострадания или других сложных эмоций глупо. Это инстинкт выживания, Кейт. Когда человеческая женщина теряет ребенка, это жизненная трагедия. Когда ребенок оборотня становится люпом, они горюют и плачут пару месяцев, а потом начинают работать над заменой.

Хью поднял руки перед собой ладонями внутрь и развел их на расстоянии фута.

— У них слишком узкое мышление, и они живут лишь настоящим. В данный момент инстинкты Кэррана говорят ему, что ты — проблема. Отношения с тобой слишком сложные. Ты не так хорошо вписываешься в его мир, и другие подвергают сомнению его выбор. Ты постоянный источник разногласий, и сейчас он нашел более подходящую альтернативу.

Я не хотела больше это слушать, поэтому оттолкнулась от стены, но Хью перегородил мне дорогу.

— Подвинься.

— Спроси себя, согласишься ли ты прожить всю свою жизнь в его тени. Ты сама знаешь, что предназначена для великих дел. Где-то внутри он это тоже понимает. Он знает, что не сможет удержать тебя, или он уже умолял бы тебя выйти за него замуж. Когда мужчина хочет провести с женщиной свою жизнь, он готов предложить ей все.

— Отойди. — Если он этого не сделает, я сама его подвину.

— Тебе необходимо выпустить пар. У меня есть тренировочный двор, полный мечей. Сразись со мной.

— Нет.

— Если ты боишься попробовать, так и скажи, и мы вернемся к этому разговору, как только наберешься храбрости.

Ворон. Именно так говорил Ворон. Он критиковал мои боевые навыки, избивал меня на тренировках, а когда я проигрывала, делал мне выговор. «Добивайся большего» было плохо. «Неуклюжая» еще хуже. Но ничто не могло сравниться с «признайся, что боишься». Самым большим грехом считалось не сделать что-то, потому что не можешь набраться храбрости.

Та злость, что кипела во мне, вырвалась наружу. Ледяная клетка треснула. Я дошла до ручки. Он хочет драку, значит я покажу ему драку.

— Хорошо. Пошли.

Я направилась вслед за Хью вниз по лестнице. Мы вышли в коридор, и я чуть не налетела на Джорджи. Она увидела Хью и прищурила свои умные глаза.

— Привет, Кейт

— Привет.

— Куда направляешься?

— Наружу немного потренироваться.

Джорджи развернулась.

— Я пойду с тобой.

— Как хочешь.

Мы прошли по коридору до дверей. Хью распахнул их, и мы оказались во внутреннем дворике. Меня встретили шесть огромных оружейных стеллажей, расположенных у ближайшей стены. Мечи, топоры, копья. Очевидно, он долго готовился, но это ему не поможет.

Я прошлась вдоль стеллажей и заметила лишь несколько японских клинков, в основном там висели европейские, гибридные мечи, рапиры и сабли. Древняя фальката и греческий копис, римский гладиус и полутораручный меч, немецкий мессер и его потомок — сабля. Фальшионы, клейморы и тактические клинки — все они были не только готовы к использованию, но и великолепно выглядели. Такие экземпляры можно считать не только военным оружием, но и предметом искусства. Ворону бы это понравилось. Должно быть, это личная коллекция Хью. Прекрасная картина, если не считать человека в клетке, который медленно умирает от жажды там в углу.

Я подняла взгляд. Кристофер смотрел на нас через прутья тревожным взглядом. Я должна была принести ему воды утром.

Хью стоял на другом конце и наблюдал за мной.

— Кейт, — произнесла Джорджи, — что вы собираетесь делать?

— Мы собираемся сразиться, — ответил ей Хью. — Просто дружеский поединок.

— Это плохая идея, — сказала Джорджи.

— Что я получу, если выиграю? — спросила я.

Хью кивнул на свою бесценную коллекцию.

— Можешь выбрать здесь что угодно.

Я взглянула на клинки. Нужно быть сумасшедшей, чтобы отказаться от такого предложения.

— Что угодно?

— Выбирай что хочешь на этом дворе. Но если выиграю я…

— Не выиграешь.

— Если выиграю, — повторил Хью, — ты расскажешь мне, как ты убила Эрру. Какую магию применяла, какие приемы использовала. Ты воссоздашь для меня эту битву во всех деталях.

Джорджи покачала головой.

— Кейт…

— Договорились.