— Я пытался сохранить тебе жизнь. Даже если это означало, что мы не можем быть вместе. Даже если для этого мне приходилось наблюдать, как Хью наматывает круги вокруг тебя, словно акула. Ты тоже не доверяешь мне, Кейт. Учитывая все дерьмо, через которое мы с тобой прошли, ты могла бы дать мне больше времени, но ты поверила, что я потерял голову из-за какой-то девчонки всего за три дня.

Теперь я не чувствовала даже боли, осталась лишь пустая тоска.

— В этом-то и проблема.

— Кейт? — Он сел передо мной, опустив одно колено на землю, и наклонился, чтобы посмотреть мне в лицо. — Милая? Ну, ударь меня.

Я старалась выразить все в словах, но никак не получалось. Меня просто замкнуло, как перегруженную электросеть.

— Поговори со мной.

Мне наконец-то удалось выдавить из себя несколько слов.

— Куда мы вообще можем идти после этого…

— Я не хочу никуда идти. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Мы вместе. Мы команда.

Мои эмоции наконец-то разобрались между собой и злость выбилась вперед.

— Нет, мы не команда. Ты сделал меня козлом отпущения в своем плане. Ты обращался со мной как с идиоткой. Я подумывала о том, чтобы покалечить ее. Я подумывала о том, чтобы покалечить тебя.

— Ты бы ничего ей не сделала. Она слабее тебя.

— Ты заносчивый ублюдок.

— Все верно, — ответил он. — Что-то еще?

— Да. Ты самодовольный осел.

— Да, я такой. — Он махнул мне. — Не сдерживайся. Расскажи все, что чувствуешь.

Я ударила его в челюсть. Это был хороший, мощный хук.

Кэрран потряс головой.

— Я заслужил это. Мы в порядке?

— Нет.

— Почему?

— Ты так и не понял. Хью играет со мной. Он считает меня легковерной и наивной, и думает, что может наматывать круги вокруг меня. И ты сделал, по сути, то же самое. Я верила тебе, а ты использовал это против меня. Ты водил меня кругами, как слепую. Так что нет, мы не в порядке.

— О чем ты? — Он смотрел на меня снизу вверх. Я заметила в его взгляде что-то странное и поняла, что это отчаяние.

— Я очень злюсь на тебя, Кэрран. Это не одна из тех ссор, где мы оба выходим из себя, деремся, разговариваем, и все налаживается. Это моя черта. Не знаю, выдержу ли я это удар.

— Так значит это все?

— Я пытаюсь решить.

Я доверяла ему, а он предал это доверие. Умом я могу это обойти, а вот чувствам не пройти через такое. Я ощущала себя так, будто он подошел меня обнять и всадил мне нож меж ребер.

Кэрран разжал челюсть.

— У меня был только один выход, и я им воспользовался. Все, что я делал или говорил, было для твоей безопасности. Мне жаль, что я заставил тебя пройти через это, но если бы пришлось все повторить, я бы сделал это снова. Даже если это означает, что завтра ты уедешь с Хью. Твоя безопасность для меня важнее, чем обладание тобой. Я люблю тебя.

Я тоже любила его. Тоненький голосок в моей голове твердил, что я бы сделала то же самое для него, и не важно, с какими последствиями мне бы пришлось столкнуться в конце. Пусть лучше бы злился на меня живой, чем был бы мертвый. Но любить кого-то и быть рядом с ним — две разные вещи.

— Если твой отец выйдет сейчас из темноты и скажет: «Пойдем со мной, или все, присутствующие здесь умрут», ты уйдешь с ним, — сказал Кэрран. — Даже зная, что я буду драться за тебя изо всех сил, ты все равно уйдешь. Ты оставишь записку, где напишешь, что я не должен искать тебя, потому что захочешь защитить меня.

Врать ему не было смысла.

— Да.

— Это моя черта, — сказал он. — Ты все равно бы ушла?

— Да. — Если его жизнь будет стоять на кону, я сделаю это не задумываясь.

— Даже если я уйду от тебя из-за этого?

— Да.

Он развел руки в стороны.

— Я не могу изменить то, кто я есть, — сказала я ему. — Как и ты. Я поняла.

— Я люблю тебя, ты любишь меня, и мы оба слишком паршивые для кого-то другого. Кто еще нас примет?

Я вздохнула.

— Да, мы оба точно сумасшедшие, и эти отношения обречены.

— Я так сильно люблю тебя, — сказал он. — Прошу, не оставляй меня.

Он подался вперед. Я знала, что он собирается меня поцеловать, за мгновение до того, как он это сделал, и поняла, что хочу этого. Я помнила его объятия. Помнила, как он рисковал собой из-за меня, не смотря на все обстоятельства. Я заставляла его смеяться и рассказывала ему такие вещи, от который нормальный мужчина бежал бы сломя голову, те вещи, которые держала в секрете всю свою жизнь. Я доводила его до состояния слепой ярости. В самые мрачные моменты, когда все рушилось вокруг меня, он говорил мне, что все будет хорошо. Его вкус, ощущение его губ на моих губах, его способность заставить меня забыть обо всем вокруг, будто поцелуи со мной были главной целью его жизни, перенесли меня в то время, где еще не было ни замка, ни Хью, ни Лорелай. Кэрран принадлежал мне. Если моей жизни снова будет угрожать опасность, он сделает все снова, и я опять буду злиться на него. И если когда-нибудь возникнет обратная ситуация, он будет беситься и рычать, и я скажу ему, что люблю его, и буду сражаться до последнего вздоха, чтобы сохранить ему жизнь.

Он был прав. Мы любим друг друга, и никто другой не станет с нами связываться.

— Я все еще злюсь на тебя, — прошептала я, обняв его руками.

— Я придурок, — сказал он, прижимая меня к себе. — Прости. Теперь ты должна превратить мою жизнь в ад на следующую сотню лет.

— Может нам оставить вас одних для примирительного секса? — поинтересовался Астамур.

За час до рассвета мы с Кэрраном решили, что нам действительно нужно уединиться. Одолжив пару пледов и забравшись на гору, мы нашли небольшой уступ. Там на мягких покрывалах мы занимались любовью и теперь отдыхали, лежа в тишине.

— Все еще злишься на меня? — спросил Кэрран.

— Да.

— Ты останешься?

Я повернула голову на его бицепсе и посмотрела ему в глаза.

— Конечно, останусь. Кажется, я полностью увязла.

— Ты о чем?

— Слишком люблю тебя, чтобы уйти.

Он поцеловал меня в макушку.

— Я привыкла наблюдать за людьми с мечами, — сказала я ему. — Поэтому не заметила ножа. Ты оказался слишком близко.

— Кейт, я не пронзал тебя.

— Уверен? Потому что мне до сих пор больно.

— Прости меня, — ответил он.

— И ты меня прости. Ты действительно думал, что я могу уйти от тебя?

— Я думал, что потеряю тебя в любом случае. Я достаточно хорошо тебя знаю.

Он намеренно привел свой план в действие, осознавая при этом, что я могу уйти от него. Должно быть паршиво находиться в ловушке прижатым к стене, жонглируя мной, Лорелай и тремя стаями. На его месте я наверняка сделала бы то же самое. Жизнь — сложная штука.

— Я почти нажал на тормоз, — сказал Кэрран, — но потом понял, что разговор с тобой, каким бы трудным он ни был — лучше, чем разговор с дырой в земле.

— Даже не знаю. Дыра бы не спорила с тобой.

Мне хотелось, чтобы он засмеялся, но он лишь прижал меня крепче.

— Я сделаю все, что угодно, лишь бы ты была в безопасности, — сказал он.

— Знаю.

Мы просто лежали рядом, касаясь друг друга.

— Мне не вериться, что я поддалась на уговоры Хью. Если бы ты не окликнул меня, я бы проткнула его, и тогда мы все бы погибли.

Кэрран издал тихий рык, приподняв верхнюю губу. Его тело напряглось, жажда насилия прошлась по нему, как искра по детонационному шнуру.

— Каждый раз, когда он смотрит на тебя, мне хочется убить его. И тогда я представляю, как ломаю ему шею.

— А я представляла, как убью Лорелай. Полагаю, твой план сработал, потому что Изабелла считает, что у меня меняется лицо, когда я ее вижу.

— Так и есть.

Я повернулась к нему.

— И о чем же оно говорит?

— Убийство. — Он поцеловал меня. — Знаешь, Барабас пытался атаковать меня вчера.

— Что?

— Когда Тетушка Би и Кира вернулись. Я видел это у него на лице. Он шел на меня, но Джорджи схватила его, а потом назвала меня хладнокровным ублюдком.