— Она пропускает, — сказал он.

Я вопросительно вскинула бровь.

— Твоя защита, — объяснил Хью. — Часть твоей магии просачивается сквозь нее. Сколько же ты скрываешь?

— Думаю, этого ты никогда не узнаешь, — ответила я ему.

Хью поставил локти на стол.

— Где ты себя видишь через пять лет?

— Если Роланд не найдет меня?

— Да.

— В Крепости, буду жить обычной жизнью.

— И сколько это продлится, Кейт?

— Надеюсь, очень-очень долго.

— Ты обманываешь себя. Ворон сделал из нас серийных убийц. Мы можем спокойно прожить без насилия несколько недель, но после пары месяцев рука сама начинает тянуться к мечу. Ты начинаешь искать этот драйв. Чаще раздражаешься, жизнь становится пресной, и вот в один прекрасный момент тебе дорогу переходит какой-нибудь глупец, атакует, и ответив на вызов ты ловишь тот краткий миг борьбы, когда он ставит свою жизнь против твоей. Если тебе повезло, и оппонент достаточно хорош, битва длится несколько секунд. Но даже если нет, этот миг триумфа словно доза адреналина. Внезапно жизнь вокруг становится насыщеннее, еда вкуснее, сон крепче и секс ярче.

Я прекрасно знала, о чем он говорит. Я уже проходила через это.

— Тебе даже не нужно ничего говорить, — продолжал Хью. — Я знаю, что прав. Мы с тобой одного поля ягоды. Мы не просто родились, нас выковали, отшлифовали и заточили именно такими, какие мы есть. Ты чувствовала это, когда мы дрались. Я тем более. Я не знаю, что есть между тобой и львом, но что бы это ни было, оно выдохнется, и очень скоро. Готов поспорить, ты уже видишь предпосылки. Какая-то часть его наслаждается вниманием Лорелай. Это льстит ему. Молодая, красивая девочка ловит каждое твое слово и подает знаки, что ждет только тебя. Это дает ощущение того, что ты все еще на коне. Он ничего не сделал, но как мужчина, я могу заверить тебя, что он думал об этом. Секс — забавная штука: он вроде всегда одинаковый, но тебе всегда хочется еще, и с разными людьми.

Я оперлась на руку и вздохнула.

— Пожалуйста, продолжайте, Доктор. Дайте знать, когда время закончится, и я выпишу вам чек.

Хью усмехнулся.

— Парень — эгоманьяк. Ты сама это знаешь. Он до конца не понимает кто ты, и не ценит это. Дай ему пару лет, и когда в следующий раз в его поле зрения попадет такая Лорелай, он может трахнуть ее. Он будет говорить себе, что в этом нет ничего такого. Это ничего не значит. Он не бросит тебя ради нее. В следующий раз будет проще. Потом еще проще. Когда ты опомнишься, это уже будет происходить на регулярной основе. На кой черт тебе связываться со всем этим?

— Судишь по собственному опыту?

— Да. Когда я понял, что перестал стареть, я прошел через это. Уверяю тебя, не важно, насколько ты изобретательный — а я очень изобретательный — механизм у секса всегда один и тот же. Разница лишь в страсти. Именно страсть делает его особенным. Заниматься сексом с привлекательной женщиной весело, но добавь страсти, сделай ее той женщиной, которую ты любишь или ненавидишь, и опыт будет совсем другим. Ты что-то чувствуешь ко мне, Кейт. Не важно, признаешь ты это или нет, но что-то там есть. Гарантирую, что мы никогда не устанем от этого.

Ух, ты! Он использовал весь свой арсенал и нанес удар всем, что есть.

— Нет.

Его брови сошлись на переносице.

— Нет? И все?

— И все.

— Но почему?

— Потому что ты сажаешь людей в клетки, Хью. Даже если бы я была одна, и не было никакого Кэррана, ответ остался бы тот же. Ты пришел сюда двадцать лет назад и сделал лишь то, что было необходимо для хорошей репутации, чтобы построить здесь замок. Люди внизу живут в бедности. Твои стражники-оборотни обворовывают прохожих на дорогах, и никто не идет к тебе с жалобами, потому что они не ждут от тебя каких-то действий. Хочешь знать разницу между тобой и Кэрраном? Если ты отдашь ему этот замок, уже через месяц здесь будут созданы судебная система, правовая система и действующая полиция, ответственная перед своими гражданами. Кэрран видит себя слугой народа, которым руководит, а ты видишь себя хозяином. Ты принес стабильность в эти места, но это тот вид стабильности, при котором напуганный раб знает, что его ждет наказание, если он посмеет поднять голову слишком высоко. Тебя устраивает действующий порядок, и если кто-то подводит тебя, ты сажаешь его в клетку и медленно моришь голодом.

Хью откинулся назад и улыбнулся от удовольствия.

— Ты действительно его дочь, — произнес он.

Я не знала, как на это реагировать, поэтому тоже откинулась назад и скрестила руки на груди.

— Знаешь, какой самый лучший талант у твоего отца? Он может посмотреть на тебя и тут же определить, где твое место. Именно поэтому он не обрадовался пробуждению твоей тети. В этом мире для нее не было места.

— Значит, он посмотрел на тебя и сказал: «Из тебя получится прекрасный бульдозер».

Хью кивнул.

— Прежде чем создать цивилизацию, я прихожу и покоряю. Я уничтожаю сопротивление, ломаю их волю, а потом приходит твой отец и берет меня под свой контроль. Он приносит порядок, правосудие и справедливость. Он их спасение.

— Осторожно, твоя маска очарования трещит по швам.

— Теперь в ней нет никакого смысла.

— О, так значит, прослушав твою рекламную кампанию, я получила право увидеть версию без всякого дерьма?

Он улыбнулся, оскалив зубы.

— Теперь слушай: я не могу позволить тебе сесть на этот корабль.

Я так и знала.

— Вытащить тебя из их крепости будет намного труднее. Ты не оставила мне выбора.

— Не знала, что тобой так просто помыкать.

— Прежде чем ты вышла из замка, я приказал своим людям загрузить панацею на ваш корабль, — сказал он. — Твой парень получил записку, в которой я сообщил ему это и предупредил, что мое гостеприимство закончилось.

— Я думала, что ложь закончилась. Где ты взял столько панацеи, Хью? Стаи охраняют ее, как золото. Они никогда бы не продали ее тебе в таком количестве.

— Мне не нужно покупать ее от кого-либо. Ее делают мои люди.

— Чушь.

— Твой отец научился делать ее еще в молодости. Это сложный процесс с большим количеством магии, исполненной в правильном порядке, так что это был своего рода его дипломный проект. — Взгляд Хью стал жестким, как сталь. — Я полностью контролирую запасы в этой части континента. Единственный способ для Стаи получить панацею — это отчалить прямо сейчас, без тебя.

Кэрран не оставит меня.

— Если он решит остаться, значит вызов брошен, — продолжал Хью. — Я его предупредил. Он знает: или он уплывает, или война.

— Он останется.

— О, я очень на это надеюсь. Я уже три года жду не дождусь, когда смогу убить его. Это принесет мне несравнимое удовольствие.

Хью не просто воспользовался беременностью Десандры. Он спроектировал все целиком и полностью. Дергал за ниточки, и оборотни подчинялись ему, потому что он махал панацеей у них перед носом. Он манипулировал всеми только для того, чтобы заманить меня сюда.

— Если ты тронешь его, я тебя убью, — сказала я.

— Ты попытаешься, и от этого я тоже получу массу удовольствия. Я говорил серьезно, Кейт. Ты вызываешь во мне то интересное нечто. Для меня это редкость. К тому же, мне нравится с тобой общаться. Ты забавная.

— Забавная. Твоя челюсть не болит, когда ты смеешься?

— Моя рука не дрогнет, — процитировал он. — Мой прицел не собьется. Мое лицо будет последним, что вы увидите перед смертью. Ты такая смешная.

Именно эти слова я сказала Совету Стаи, когда Кэрран находился в коме, и они пытались разделить нас. У меня по спине пробежали мурашки. У Хью есть шпион в Совете Стаи.

— Думаю, мы закончили, — сказала я и поднялась из-за стола.

— Я всегда получаю, что хочу, Кейт, — сказал мне вслед Хью. — Я так устроен.

Я вышла на дорожку и пошла дальше, не оглядываясь. Увидев меня, Дерек встал и последовал за мной.

— Корабля может не оказаться на месте, — тихо сообщила я ему.

— Я слышал, — ответил он. — Они будут там. Не волнуйся.