- О! Тут и твоя знакомая есть! Слышь, Паша? Посмотри - вон там, слева, девочка вышла из машины, в черной футболке. Без броника. И наколенник у неё только на левой ноге. Увидел?
- Ну, да. Вижу.
- Это Фея. Она твоя поклонница. Где-то тысячу дней назад она брала у тебя автограф, на память. У неё тогда был выбит зуб. И дружок у неё - кличка… Жила. Да - Жила. Ты сейчас включишь свой актёрский талант и поговоришь с ней.
- Господи! О чём?! Я её знать не знаю.
- Вот на этой информации и построишь разговор… Да! Ещё. У неё подружки были. Возможно они тоже тут. Собственно всё… Начинай.
И протянула ему мегафон.
- Потом и я подключусь.
Цезарь ещё расписывал все блага и преимущества, которые принесёт городу его правление.
Павел взял матюгальник. Откашлялся и нажал кнопку:
- О!... Фея!... Как жизнь?!
Вся колонна повернула головы к девушке. Та что-то крикнула, но разобрать было нельзя, за урчанием двигателей и воплями царственной особы.
Тогда девица бегом добралась до головной машины, быстро и легко взлетела на броню и устроила возню со своим начальником. В результате непродолжительного сопения и тихих матюков, которые были слышны через переходящий из рук в руки микрофон, он оказался у Феи.
- Эй! Это кто там меня вспомнил?
- Ха-ха-ха! - ржал Пашка. - Ты, как всегда, в своём репертуаре. Автограф мой хранишь или уже потеряла?
- Скорый?! Да ну, нафиг!... Да ну, нафиг!!
- Неужто, продала?
- Да вот нихрена не продала. Он всегда тут, со мной, - она похлопала себя по заднему карману брюк, - у сердца храню.
- Ха-ха! - снова закатился Пашка. - Интересная у тебя анатомия. А, кстати, как твой зубик?
- Нормально. А мне сказали, что тебя убили.
- Нет. Это деза. Жила твой-то как?
- Нормально. Он тоже со мной.
- Фея, золотце, ты же понимаешь, что я сейчас буду делать. Ну, если начнётся штурм… У тебя же там подружки. Ты уйди сама и уведи женщин к перекрёстку. А то - чёрт его знает… Я себе никогда не прощу, если тебя случайно зацеплю.
На броне опять началась возня и бурчание. Но Фея микрофон не отдала.
- Скорый! Тут говорят, что ты блефуешь, что ты не он… Ну… Что он, это не ты… Я проверить хочу.
- Проверяй, золотая.
Фея что-то вытащила из рюкзачка, подняла в руке:
- Попадёшь?!
- А что это?
- Это… Это чупа-чупс.
- Господи, совсем ребёнок. Цезарь, ты что - рехнулся? Детей в рейд, под пули… Совесть-то есть?
Цезарь таки завладел микрофоном:
- Ты так со мной не разговаривай! Я Цезарь! Понятно?!
- Ха! А я Скорый! Понятно?... Ты можешь легко организовать колонну и пригнать её к Полису. А я легко её раскатаю в пыль. Ну и как думаешь - кто круче? Так что не надо...
Фея снова выхватила микрофон:
- Ну, так чё? Попадёшь? Только из пистолета!
- Не-а. Не попаду. Там же щит стоит.
Фея спрыгнула с брони, отошла шага на три за щитовое марево и подняла руку с конфетой на палочке. Пашкин стечкин глухо хлопнул и снёс сладкий шарик.
Девушка подпрыгнула, радостно взвизгнула и снова взлетела на БТР.
- Скорый! А я думала - ты умер! Прикинь! Я так расстроилась!
- Фея, в случае чего… Когда всё закончится… Ты это… В гости забегай. А сейчас уходи.
- Ага! - радостно согласилась Фея и снова спрыгнула с брони.
Главе рейда наконец-то в руки попал микрофон:
- Скорый, ты нахрена мне дисциплину подрываешь?!... Фея! Вернись!
Девчонка повернулась и что-то сказала.
- Тьфу, зараза, - плюнул римский император.
А Бабка тихо пояснила:
- Я тут как-то выяснила - Фея, это его дочь.
И тут за стеной, на территории Полиса, загрохотали выстрелы.
Пашка метнулся к противоположному окну.
К воротам, из города, прорывалась группа вооружённых людей. Наряд укрылся за стенами караулки и отстреливался. А нападающие двигались перебежками, прячась за палисадниками и кустами акаций.
Пашка метнулся назад, бросил в мегафон:
- Это… Я сейчас…
Вернулся, и устроился у окна, выходящего на территорию города. Приложил сайгу к плечу и, в течение полминуты, пользуясь хорошим обзором со второго этажа, укокошил всех наступающих.
Снова взялся за матюгальник:
- Цезарь, это твои ребята?... Были…
- А что с ними?
- Они, это… Умерли.
Все участники переговоров долго молчали.
Бабка вскочила, скатилась вниз по лестнице. Через минуту вернулась.
- Отправила Короткого собрать трофеи. Может и живой кто есть.
Во-первых - Бабка никогда, даже в самой трагической ситуации, не забывала о прибыли. Прямо патология какая-то.
А во-вторых, Пашка криво ухмыльнулся. Во-вторых, "живой" после его стрельбы это даже оскорбительно.
Бабка поняла:
- Ну, ну. Непогрешимый ты мой. Не обижайся.
Притянула мужика, жулькнула несильно.
- Правильно говорила Ванесса. Милославский тебе позавидует.
- Может, Станиславский?
- Да похрену, главное у нас там уже есть один союзник.
Цезарь, снова поднял микрофон.
- Скорый, послушай меня. Я понимаю, что э… Мои меры несколько нерациональны… И, может быть, преждевременны…
- Это ты про атаку на КПП? Ну так и говори - "глупость".
- Ну, да… Про неё. Про атаку... Но ты сам подумай. У вас власти в городе нет. А у меня опыт…
- Как это власти нет?... - Пашка почти искренне возмутился. - У нас глава города - Милла Львовна… Сергейчук.
Цезарь аж подпрыгнул:
- Бабка, что ли?
- Ага, она.
- А… Можно я с ней поговорю.
Бабка включила свой мегафон. Тихо, спокойно и как-то интимно сказала:
- Привет, Эдик.
Цезарь заметался глазами по стене дома, пытаясь понять где находится Бабка.
- Мила! Ты где?
- Да тут я, - Бабка помахала рукой в амбразуру.
- Мила, ты… Ты как?
- Да вроде - нормально.
Разговор шёл негромко, хоть и через аппаратуру. Беседовали старые знакомые, а возможно и близкие люди.
- Ты все-таки решилась? Я ведь тебе давно говорил…
- Да задрало всё уже, Эдя. Порядка как не было, так и нет. Вот я и это…
- Я слышал - ты замужем?
- Да, замужем. За Скорым… А ты Фейке тоже нашёл мачеху?
- Да, Мила, да. Жизнь не стоит на месте…
И тут со стены, с другой стороны ворот, через мегафон, заорал какой-то мужик:
- Ты чего припёрся? Цезарь хренов! Ты хочешь город силой взять? А вот хрен тебе! Да отсоси ты!
- Ты кто? - удивился Цезарь.
- Я депутат городского совета! Я…
И мужик начал городить какую-то ахинею, угрожая и требуя.
- Вот дебил, - пробурчала Бабка, - он ведь сейчас войну спровоцирует. Придурок.
Нет, не спровоцировал. Цезарь повернулся и спокойно сказал в микрофон:
- Нефрит!
И тут же, откуда-то из задних рядов машин, грохнул винтовочный выстрел.
Бабка метнулась к внутреннему окну.
- Пилот! Что там?!
- Депутату балду разнесли! Вот он валяется. То, что от него осталось.
- Слава Богу! - облегчённо вздохнула Бабка и вернулась к мегафону:
- Эдик, ты что - рехнулся? Зачем ты наших дураков стреляешь?
- Ну, извини. Я не знал, что тебе дураки так нужны…
- Эдуард! Это не шутки! Это был настоящий депутат! По закону, я должна начать войну. А тут, у меня Скорый. Прикидываешь - что будет?... Эдик, я тебя прошу - уезжай. Уезжай, ради Бога, не доводи до греха.
И со слезой:
- Ну сам подумай - как мы с тобой будем воевать?! А? Уезжай…
Все помолчали ещё минуту. Потом, видимо по команде, вся кавалькада заюзгалась туда-сюда, разворачиваясь на неширокой дороге.
Через десять минут, только далёкий гул моторов напоминал о попытке захвата власти.
Бабка вышла на крыльцо КПП:
У ворот уже нарисовалось ополчение. Постепенно подтягивались люди, вооружённые кто чем. Никто ничего не понимал, и все недоумённо топтались на дороге и на поляне около стены.
