- Нет. Кондрата я вам не отдам.

- Вот скажи мне честно, - спросила Бабка, - на кой хрен он тебе сдался?

Ванесса не уступала.

- Я изучаю на нём процесс изменения организма. Я описываю последовательность онтогенеза. И внешних, и внутренних метаморфоз.

- И чего ты уже наизучала?

- Пока что всё идёт стандартно…

- Ванка, ты как ребёнок. Это тварь сидит у тебя в клетке уже больше трёхсот дней. И что?

- Милка, ты лезешь в вещи, в которых ничего не понимаешь. Кондрат представляет для меня академический интерес. Возможно я смогу открыть какие-то закономерности…

- Так… Ладно… Академический, говоришь… Только эта твоя зверушка… Она же жрёт мясо. Мы, рискуя жизнью, добываем мясо по всему Улью, а этот, твой любимчик, жрёт его в страшных количествах. Как-то это неправильно. Тебе не кажется?

Ванесса ещё больше нахмурилась:

- Вот Тобика своего и отдай на растерзание.

- Ванка, ну ты, бля, сравнила! Тобик! Он же маленький, пушистый. Добрый и весёлый. И ест он всего-ничего. А этот твой урод… Ну ты иди, подруга, погладь его, как я Тобика. Иди, иди. Он тебе руки-то быстро отчекрыжит, по самые коленки. Тоже мне, - домашний любимец, бля...

Ванесса Витольдовна долго сидела молча. Думала.

Потом тяжело вздохнула.

- Ладно, хорошо. Будем считать, что эксперимент оказался неудачным. Столько времени, и никаких результатов… Забирайте.

Пашка плохо понимал, о чём идёт речь, и как это относится к нему.

Тьма, метавшая котлеты, помахала вилкой:

- М… м… Так вы, что - прямо сейчас будете?

- А чего тянуть? - поинтересовалась командир.

- Ну, так дайте я доем…

- А мы никуда и не пойдём. Прямо отсюда и сделаем.

Бабка сняла броню и камуфляжку, поставила два стула вплотную, спинками поврозь. На один верхом уселась сама.

- Паша, раздевайся и садись сзади меня.

Пашка стянул обвеску и обмундирование и уселся.

Мила задрала футболку, завела руки за спину и расстегнула лифчик.

- Прижимайся ко мне.

Павел обхватил женщину, плотно прильнул грудью. Саму технологию он теоретически знал. Ему уже рассказали. Теперь вот на практике надо пробовать.

- Готов? Включай дар. Поехали.

Пашка закрыл глаза и охнул, откачнувшись от Бабки.

- Что? Непривычно? Вот то-то. А я уже считай семь лет так живу.

Павел, поглядев на мир через Бабкин и свой дар, был ошарашен. Видеть одновременно всё целиком и каждую мелкую деталь в отдельности. Причём на огромной площади… Это лупит по мозгам. К этому надо привыкнуть.

Он снова, осторожно притиснулся к шефу. Немного полегчало с восприятием. По крайней мере, по башке било уже не так сильно. Попривык.

- Поехали, - скомандовала Бабка, и "потащила" его за двухэтажку Приюта.

На гравийной площадке стояла большая клетка сваренная из толстенных металлических прутьев. На полу этой клети лежала… На первый взгляд - гора тряпья. Но когда тандем Бабка-Скорый приблизился к прутьям вплотную, куча мусора зашевелилась и подняла голову…

У Пашки волосы встали дыбом по всему телу. Там, в заточении, подняла голову сама смерть.

Жуткое, нереальное существо. Две пасти, одна над другой, полные хищных зубов в несколько рядов. Острые, длинные, волосатые уши на голом черепе. Белые, как под катарактой, яблоки трёх глаз. Костяные наросты на спине, увенчанные шипами. Длинные руки и ноги, перевитые мускулами и сухожилиями. Когти явно бритвенной остроты. Длинный, белый, червеобразный пенис подчёркивал всю эту страшную конструкцию. И размер…

Тварь плавно и бесшумно перетекла из положения лёжа в положение стоя на задних лапах и заводила мордой, часто втягивая воздух ноздрями. Ростом - больше двух метров. Как она почувствовала ментальное присутствие людей? Непонятно.

- Вот - Ванкин питомец. Красавец, правда?

- Да уж. Красивее вроде уже и некуда.

- Осмотри его, Паша, внимательно. Что у него там в мозгах? - осторожно прошептала Бабка. Хоть монстр наверняка не мог их услышать.

Скорый медлил, уставившись на это порождение ада.

- Паш, ну чего ты тянешь?

- А? Да, да. Сейчас, - встрепенулся Пашка. И проник взглядом в черепушку зверя.

Мозги в голове отсутствовали. Может они там и были, но основную часть пространства занимала чернота, несвойственная нервным процессам. Зато ярко-голубым светились споровые доли на затылке. А от них, к позвоночному столбу тянулся столь же яркий голубой жгут.

- Что делать-то? - спросил Пашка.

- Сначала усыпи его. Интенсивность процессов видишь? Притуши их немного.

Скорый как-то, сам не понимая как, притушил. Зверюга глубоко и даже разочарованно вздохнула, снова улеглась на пол изакрыла глаза.

- Хорошо, Пашенька, хорошо. Теперь вовсе погаси мозги.

- Бабка, у него нет мозгов.

- Ну, погаси то, что там есть…

И Дугин надавил на голубизну. Она сначала не поддавалась, упруго возвращаясь к своему начальному виду, но Павел усилил нажим, и свет в черепушке подопытного окончательно померк.

Кондрат захрипел, повернулся набок, вытянул конечности и мелко затряс ими в предсмертной судороге. Через десяток секунд - затих.

Пашка попытался вернуть интенсивность процессов к прежнему уровню. Получилось. Тварь подняла голову и заводила ею из стороны в сторону, как пьяный мужик. Медленно, покачиваясь, встала на четвереньки и глухо рыкнула.

Павел снова погасил голубое свечение. На этот раз резко, ударом.

Кондрат упал как подкошенный и больше не шевелился.

Пашка попробовал ещё раз воскресить урода. Нет. Ничего не вышло.

Отлип от Бабки.

- Вроде всё…

- Лифчик застегни, - попросила Бабка. И пока он ковырялся с бюстгалтером, рассказывала подругам впечатления.

- Прикиньте - он его умертвил… медленно так удавил, со вкусом. А когда он сдох - снова воскресил… Господи, у меня внутри что-то дрожит. Я такого никогда не видела… А потом резко - тресь и готово. Кондрата - кондратий приобнял…

Одёрнула футболку и похвалила Павла:

- Ну, что сказать. Можешь… Силищи в тебе немеряно. Пожалуй и элиту успокоишь.

Остальные женщины видимо отслеживали процесс своими дарами. Каждая по своему. Но все трое молчали, шокированные представлением.

Бабка, застёгивая гимнастёрку-комуфляж, крикнула на пищеблок:

- Варя! Принеси что-нибудь перекусить!

- Борщ? Котлеты? Салат? - откликнулась повариха.

- Скорый, тебе чего?

- А всего, - Пашка и правда внезапно захотел жрать.

- На вот. Выпей сначала, - и Пашка второй раз попробовал живец. Ну, что сказать? На вкус - полное дерьмо. Кое-как сдержался, чтобы не блевануть.

Влетела Янка, плюхнулась на стул. Ткнула пальцев в салат:

- Это чьё?

И, не получив ответа, придвинула тарелку, начала метать оливье.

- М.. Мня.. Это… Бабка. Вывезли всё до последней макаронины.

- А что сами жрать будем?

- А вон - Катька составила меню на неделю, написала калькуляции, и Бекас, каждое утро… М… М… Будет подвозить.

- Как она? - поинтересовалась Бабка.

- Катька-то? Ай… Нормально. Поплакала, конечно… М… Так мы все так. Я, первые дни, тоже ревела как сумасшедшая. Это… М… Надо компьютер найти. Хороший. Катерина в них разбирается… Утверждает.

- Хорошо. Учтём.

- И это… Дед за Варварой вроде бы ухлёстывает. Золотишко дарит по мелочам. И всё - "Варенька, Варенька".

- Ну и ладно. Может что хорошее и получится.

И Пашке:

- Мы нашу повариху выдернули из Булдырьи. Село такое. Так прикинь - там восемьсот шестьдесят второй год. Крепостное право, представляешь? Кое-как в машину запихали. Орала, как заведённая - "бесы, бесы".

Янка тоже усмехнулась:

- Мы неделю приучали её правильно обуваться. Напялит туфли право на лево и ходит как чунька.