Оглядела подскочивших, собирающихся скандалить, баб, развела руками, ласково улыбнулась:

- Баа! Знакомые всё лица. Любительницы лежачего режима работы. Привет, привет. Ну? Как жизнь? Как вчера гульнули? Может - опохмелить?

Женщины слегка растерялись. А главная из них, эффектная брюнетка, та самая "Алиса", весомо заявила:

- Мы, Бабка, общественный комитет по защите прав несовершеннолетних. Мы пришли проверить - насколько гуманно, морально и нравственно тут относятся к детям. Мы требуем предоставить доступ к месту содержания ваших малолетних воспитанников.

- Так… Ладненько… А постановление суда на проведение обыска у вас есть?

Алиса растерялась, но быстро взяла себя в руки.

- Это не обыск. Это проверка.

- Стоп. То есть вы будете переворачивать весь приют в поисках каких-то детишек? И это не обыск? Да ты, Алиска, окстись… И, кроме того, ты лучше вспомни - где ты работала до недавнего времени. И кто вот эти… э-э… женщины.

- Этих женщин мне рекомендовало правительство.

- Ну естественно! Члены правительства их вчера весь день драли как сидоровых коз. А сегодня создали из них комиссию по вопросам морали и нравственности. Да и ты сама, давно ли ушла из притона мамы Жанны?

Всё это Бабка высказывала ласково и приветливо. Она прямо лучилась добротой.

Но прожжённую Алиску вывести из равновесия не так-то просто.

- Это не имеет к делу никакого отношения. Поступил сигнал, что вы содержите в этом "Притоне", ох, извините, "Приюте", малолетних детей и жестоко с ними обращаетесь.

Бабка с умильным выражением лица опровергла:

- Ложь, пиздёжь и провокация. Никаких детей в приюте нет, и никогда небыло. Не пойму - что вы собрались проверять?

Вот такого поворота никто не ожидал. Члены комиссии растерянно запереглядывались, зашушукались. А Алиска возмутилась:

- Как это "нет"? По городу ходят слухи, что у вас тут целый детский сад.

Бабка пододвинула Вихровой стул, сама тоже уселась напротив.

- Алька, обо мне ходит много слухов… Например о том, что я Векселя подвесила на берёзе и скормила его тварям. О том, что банду Гвоздя я прикончила и упаковала в мусорные мешки… А ещё говорят, что мы вчетвером, с моими мужиками, - она показала пальцем, - разгромили "ферму", укокошили уйму народу, а саму крепость сравняли с землёй, и при этом освободили восемьсот человек доноров. Говорят, что Гравёр, вчера, попытался меня переехать и внезапно сошёл с ума. Пошел слух, что сам Ксива обхезался, во время нашего с ним разговора… Да немало обо мне чего рассказывают. Скажу честно, многое из этого - правда. Но вот про детей… Тут откровенная ложь. Теперь вопрос - кто тебе подал эту идею, с проверкой?

Алиска видно вспомнила, с кем она разговаривает и струхнула. Глазками забегала, ручками пиджачок затеребила. Осознала.

- Это… Ну… Это общественность так решила.

- Эта общественность состоит из работниц публичного дома?

Подскочила одна визгливая бабёнка:

- А это не твоё дела, мымра! Мы тоже люди, и у нас тоже есть права!

Бабка тяжело вздохнула и как ребёнку объяснила:

- Деточка, у тебя есть одно право - тихо лежать, раздвинув ножки…

Бабёнка прямо слюной забрызгала:

- Ты мне не указывай! Ишь! Праведница выискалась! Сама блядь из блядей...

Мила выразительно посмотрела на Пашку, и тот отключил бедняге речевые центры. Опыт у него уже был.

Женщина захрипела, она краснела и хваталась за горло, но ничего кроме шипения больше выдавить из себя не могла. А Бабка перекрестилась в сторону церкви:

- Это тебя, матушка, Бог наказал. Бог, он всё видит…. Ну? - она повернулась к Алиске, - так кто же инициатор? Расскажешь по-хорошему, или как?

Глава комиссии поняла, что сейчас с ней будут говорить по плохому. И что её серьёзно подставили.

- Хм… Хм… Меня попросили… Мне приказали посмотреть… Оружие… И как вы собираетесь обороняться…

- То есть - нам придётся обороняться? На приют готовят атаку?... О-очень интересно… А вот эта вот компания проституток, - Бабка хохотнула, - разведывательная операция?

Алиска молчала.

- То есть - эти ребята потеряли контроль… Так… Ладно… Дай-ка мне список членов комиссии.

Вихрова сначала раздражённо дёрнулась, но потом покорно достала из папочки список и протянула Бабке. Та внимательно его прочла и ткнула пальцем в покалеченную Пашкой женщину:

- Это кто?

- Это?… Девки, это кто? - спросила Алиса товарок.

- Это Кира Попова, - ответил кто-то.

Бабка, прищурившись, внимательно оглядела крикливую особу с ног до головы, удовлетворённо кивнула.

- Ясно… Ну, в принципе всё. Все вопросы решили. Можете идти.

- Подожди, Бабка... А что я скажу начальству…

- Вооот! Добрались до истины. Кто твой начальник, которому надо докладывать?

- Сладкий, - призналась Вихрова.

- Гриша-Сладкий?

- Да.

- Скажи, что никакой обороны мы не готовим. Мы не думаем, что администрация Полиса решится на открытый конфликт. Если хочешь, я повожу тебя по зданию и по территории, ты убедишься.

- Ладно… Мы уж пойдём. У меня нет это… Повода не доверять словам Бабки.

Вихрова явно хотела уйти отсюда как можно быстрее.

- Пошли бабы.

И женщины потянулись к выходу. А та, которая без голоса, захрипела, засуетилась, замахала руками, захырчала испуганно.

Бабка вздохнула, посмотрела на неё горько, перекрестила:

- Ступай. Если осознала и покаялась, Господь тебя исцелит…

Когда "комиссия" вышла за ворота, Бабка хмыкнула:

- Сработала выдумка с чернотой. Они нас потеряли и засуетились. Есть у них сенс! Точно есть!

Потом всё же огорчилась:

- Согласитесь - глупость какая-то. Что, нельзя было как-то поизощрённей разведку организовать?

- А как? - спросил Шило.

- Ну, не знаю… Но эта комиссия - полная глупость… Никакой фантазии. Господи! С кем приходится иметь дело!

Маша-Беда сидела смурная и не разделяла Бабкиного веселья.

- Теперь обстреливать будут. Из миномётов, - мрачно предсказала она.

- Не будут, - успокоил Скорый, - им нужен Приют. Зачем он им в развалинах? Так, что - думаю обстрела из орудий не будет. Но штурм организуют. Думаю, что этой ночью и придут.

Подумал и спросил:

- А воздушной атаки нам опасаться следует? Нет?

Бабка помотала головой:

- Вот от этого Бог миловал.

- Ну и то - хлеб.

Все оживились:

- Надо оружие проверить.

- Пулёмёты снять с луноходов.

- Распределить позиции…

- Нет, - остановил Пашка, - ничего не надо. Поймите - нам стрелять нельзя. Я много раз сталкивался с такими суками. У нас власть точно такая же, как здесь. Их конёк - провокации. Провокации и ложь. Если мы начнём стрелять, то они скажут, что просто, мол, прогуливались ночью по улице численностью до роты, в полном вооружении и в сопровождении бронетехники, дышали ночным воздухом, а мы их, внезапно и абсолютно без повода, начали расстреливать…

- Да это чушь собачья! - возмутилась Бабка. - Кто в это поверит?!

- А им и не надо, чтобы кто-то поверил, - поддержала Пашку Беда, которая знала не понаслышке подлость политических лидеров России.

Скорый согласился:

- Естественно никто не поверит. И что? Ты надеешься, что так называемый "народ" поднимется на нашу защиту?... Да нас распнут на крестах, народ и пальцем не пошевельнёт.

Беда согласно покивала:

- Именно так и будет.

- Так мы, что? - спросила Бабка. - Будем надеяться только на трубы с чернотой? Кстати - что у нас с этими квадратами тьмы?

- Всё в порядке, - успокоил Короткий, - просто два упора на каждую присобачили, и теперь брусок фиксируется в двух положениях - вертикально и с наклоном тридцать градусов. Мы так прикинули - Шило пробежится и повернёт все бруски, в случае чего.