И Короткий направил машину к Приюту. А Пилот остался стоять с открытым ртом и выпученными глазами.

В ограде Приюта Короткий вытащил мальчика, завернутого в одеяло и понёс его в лазарет. Скорый пошёл с ним. Возможно там понадобится его помощь. А Бабка с Шилом следом приперли свои трофеи.

А Серега с бригадой обступили свой пепелац и, вскрыв капот, что-то обсуждали.

В лазарете, под присмотром тройки медиков - Сникерса, Габри и самой Ванессы, мальчика положили на смотровой стол и засуетились вокруг него.

После своего обследования Мазур сказала:

- Здоров. Только нервная система истощена. Что, впрочем, неудивительно. Марию Максимовну надо позвать, пусть она с ним поговорит.

И закрутила ручку телефона.

Беда быстро примчалась.

- Вот, - показала ей Ванесса на мальчика, - абсолютно здоровый ребёнок, но с психикой могут быть проблемы. Учитывая то, в какой передряге он побывал.

Постепенно, вокруг пацана собрались все жители Приюта.

Ванесса Витольдовна попросила:

- Разбудите его, Павел Дмитриевич.

Ну… Пашка разбудил.

Парнишка открыл глаза и испуганно оглядел собравшихся. Беда мягко начала спрашивать.

- Здравствуй… Как тебя зовут?

- Тимкой…

- А полностью.

- Тимофеем.

Беда усмехнулась.

- А фамилия-отчество у тебя есть?

- Костин Тимофей Васильевич.

- Ага. Как ты себя чуствуешь?

- Хорошо. А вы кто?

- Я… Я ментат…

- В милиции работаете? - насторожился мальчик.

- Нет. Ментат это не милиционер. Это потом тебе объяснят. А вот скажи нам, пожалуйста - как ты на чердаке оказался?

И тут мальчик заплакал.

Женщины засуетились вокруг него, заобнимали, засюсюкали, кое-как успокоили.

Ванесса плеснула из фляжки в стаканчик живца, протянула найдёнышу:

- Тима, это лекарство, оно очень горькое. Но его надо обязательно выпить… Готов?

Тимка покивал и взял микстуру. Послушно выпил, сморщился, передёрнулся.

Шило похвалил:

- Молодец. Наш мужик.

Ванесса оглядела толпу зрителей.

- Ну, всё. Можете расходиться. Не толкайтесь в лазарете…

- Кстати, пока все здесь, - объявил Сникерс, - я приглашаю вас сегодня на юбилей. К девяти, в нашей столовке. У нас с Надей ровно тысяча дней со дня свадьбы.

Все загалдели. Пожимали Сникерсу руку, обнимали Надю-Габри…

Ванесса снова поторопила:

- Господа! Будьте добры, не толпитесь, покиньте клинику… А мы с тобой, Тимофей Васильевич, пойдём в столовую. Ты, наверно, есть хочешь?

Пацан снова молча покивал и пошёл следом за Ванессой и Марией-Бедой в столовку. Пашкина помощь и не понадобилась.

На юбилей собрались ровно в девять. Были все. Даже девушка из Города Сестёр, Лиза, пришла. Пришла она, правда, по какому-то своему делу к Беде. И очень удачно попала на праздник. А с ней и Таня-Тьма прошла через портал.

Варю оказывается заранее предупредили и та наготовила всякого.

Столы составили в линию, расселись кто где, и приступили к празднику. Правда без спиртного.

Помнится в советское время организовывались безалкогольные комсомольские свадьбы. Когда пили не за столом а на улице, у подъезда, или на площадке этажом выше. Мда… Молодость-молодость…

А тут водочка и прочее не в ходу. Не действуют они на организм имунных, с их мощной регенерацией и химическим процессом избавления от ядов.

Посидели с разговорами. Рассказывали про интересные случаи из своей жизни и анекдоты. Потом включили магнитофон и начались танцы.

Что самое интересное - все с короткостволом, как в прифронтовой полосе. И ещё интересней, что Савва переминался в обнимку с Янкой-Зарёй. Заря повыше Саввы на полголовы, с умилением смотрела на него сверху вниз и слушала что он там ей говорил.

Пашка сидел в сторонке. Куда ему в танцы с его полтинником. Пусть уж молодёжь…

К нему подсела девочка, которую он, как утверждали бригадные, спас от смерти.

Она посидела некоторое время молча, потом вскинула на него глаза и горько спросила:

- Скорый, я тебе совсем не нравлюсь?

Пашка глаза вылупил от такого предисловия.

- С чего ты взяла?

Девочка опять надолго замолчала. Павел спросил:

- Люба… Тебя же звать Люба? Любаша, давай откровенно. Вот, просто, совсем откровенно… Я же новик. И многого не понимаю…

У девочки глаза замокрели.

- Ты же мне обещал, что не умрёшь. А ты взял и…

Их разговор уже заметили и Бабка подошла, села рядом. И Любаша тут же замкнулась, замолчала.

Но Бабка подсела поближе и приобняла девочку.

- Люба, что случилось? Ну? Что за беда? Может вместе попробуем найти выход.

Люба и вовсе завсхлипывала. Она выговорила Пашке:

- Лучше бы я умерла. Зачем ты меня спасал? Чтобы я вот так мучилась?

И совсем по детски залилась слезами.

Пашка опешил от такого подхода. Вокруг собирались "приютские", пытались успокоить Любу. Но Бабка помахала рукой - не обращайте, мол, внимания, мы сейчас сами разберёмся.

Народ вернулся к своим занятиям.

Только Ванесса присела, внимательно посмотрела на лицо Любы, потрогала её лоб, пощупала пульс на руке.

Из двух женщин, стоящих у неё за спиной, одна спросила:

- Что с ней, Несса?

- Все нормально, мама.

Она похлопала Любу по коленке:

- Успокойся, девочка, всё будет хорошо.

И ушла с подругами… Точнее с матерью и ещё с кем-то.

А Бабка снова мягко, по матерински, спросила:

- Люба, ты скажи прямо, чего ты хочешь.

Девушка стрельнула глазами из под бровей:

- Я замуж хочу.

Повернулась к Пашке:

- Я замуж за тебя хочу… Почему нельзя-то? Бабке - можно. Тьме - можно. А почему мне нельзя? Я, что - страшная какая-то? Или что?... Я его люблю.

И Бабке с вызовом:

- Сильнее чем вы обе.

- Ну и что? - ответила Бабка. - В чём проблема-то я не пойму?

Оба её собеседника уставились на неё в непонимании.

- Ну, так выходи за него, - продолжила Бабка. - В чём сложности? Что за слёзы? Тьма! Тьма, иди сюда.

Подошла Таня.

- Вот, - объявила Бабка, - эта девочка хочет замуж за Скорого.

Таня вздохнула:

- Я знаю.

- И что ты скажешь?

- Знаешь, Паша… - как-то печально сказала Тьма, - ты пообщайся пока с ней поплотнее… Нет, не в том смысле... Люба, сколько тебе лет?

Девочка вздохнула:

- Шесть тысяч двести двенадцать дней. Мама сказала, что скоро восемнадцать "по земному".

- Ну вот… Подожди до восемнадцати. Ну, ещё дней триста подожди, а потом можно и замуж. А? Это не мой каприз, у тебя организм ещё не готов к… К семейной жизни.

- Я не выдержу триста дней, - снова заплакала Люба. - Я сейчас хочу. Мне без него плохо.

Бабка опять попыталась разрешить ситуацию:

- Хорошо. Считай - ты член нашей семьи. Согласна?

Пашка хотел возразить. Тут явно и беспардонно "без него его женили". Но Бабка, за спиной Любы, погрозила ему кулаком.

Девушка подняла удивлённые глаза:

- Правда, что ли?

- Ну а что такого, - и Пашке, с угрозой, - Паша, ты же согласен?

- Ну… Я…

Посмотрев на суровое Бабкино лицо он быстро сломался.

- Конечно согласен. Ещё бы я был не согласен, - он выразительно посмотрел на Бабкин кулак.

А девочка кинулась обнимать благодетельницу. Потом переключилась на Таню. Та сначала инстинктивно сделала попытку увернуться, на быстро сдалась. Правда закатила глаза и осторожно, чтобы девочка не почувствовала, повертела головой. Типа - "Ну и ну".

- Всё? Вопрос решили?

Люба вытерла глаза и улыбаясь покивала.

- Ну, беги - веселись, - подсказала Бабка.

- Я тут, около Скорого посижу… Ладно?

Но посидеть не дали.