Вампир покорно выполнил мое указание. Я бросила ему на стол пару упаковок с кровью и заперла дверь, поставив магический барьер.

Вернувшись в компанию, я поняла, что расслабиться мне не удастся. На меня смотрели с жалостью — девки, с тревогой — ребята, и с легким раздражением — Мрак. Я отыграла свою роль до конца, смеясь и шутя, танцуя, флиртуя и развлекаясь, ничем не выдавая своего настроения. В конце концов, остальные тоже расслабились. С чувством выполненного долга я сослалась на необходимость проверить ученика и уехала. Но, преодолев едва ли треть пути, осознала, что взвинчена куда больше, чем хотелось бы. Взрыв адреналина требовалось погасить до беседы со щенком. Я круто развернулась на ближайшем перекрестке и направилась в первый пришедший в голову ночной клуб приличного уровня. Легкая, пьянящая атмосфера, общение, отличное от привычного мне должны были послужить прекрасным отвлекающим фактором. Дома я в ту ночь не ночевала.

К логову я подъехала около девяти утра. Открыла дверь и замерла, прислушиваясь. Внутри царила тишина. Привычные звуки, едва слышные уху: урчание холодильника на кухне, тиканье часов в гостиной, навевали обманчивое ощущение покоя. Постояв несколько секунд, я разулась и прошла наверх, сменить платье на джинсы и переплести, как следует, растрепавшиеся за ночь волосы. Но время, которое можно затратить на одевание, не бесконечно. Я со вздохом подумала, что дальше тянуть уже не следует, и отправилась в комнату вампира.

Воспользовавшись скрытой в стене панелью, я подняла барьер и тихонько нажала на ручку, открывая дверь в комнату. Все помещение было залито солнцем. Через открытое окно врывался ветерок, ласково теребя шторы и насыщая воздух запахами лета: цветущих деревьев, зеленых листьев. Ирвин сидел на полу у окна, прислонившись спиной к шкафу и обвив колени руками. Когда он взглянул на меня, я поразилась, насколько он бледен. У меня сложилось ощущение, что он всю ночь просидел на этом месте, размышляя о случившемся. Оба пакета с кровью, нетронутые, лежали на столе. Я вошла и остановилась напротив него, скрестив руки на груди. Жест не был понятен даже мне: то ли желание закрыться, то ли отчаянная попытка взять себя в руки и не слишком сердиться, то ли инстинктивный порыв тела отгородится от утренней прохлады, сквозящей из окна. Проводив меня взглядом, ученик опустил голову. Тишина угнетала, резко контрастируя с щебетом птиц за окном и шорохом колышущихся занавесок.

— Вин, нам надо поговорить, — негромко сказала я.

Он кивнул, предлагая мне продолжать.

— Ты пытаешься укусить меня второй раз. Наблюдается неприятная система. Может, все-таки объяснишь мне, в чем дело?

— Не стоит, Леди. Поверь мне, — глухо обронил ученик, не поднимая головы.

Я вздохнула. Разговор будет непростым, это понятно. Но я устала бегать от обстоятельств. Необходимо было прояснить ситуацию.

— Я догадываюсь, что причина мне не понравится. Но, тем не менее, хочу ее знать. Почему ты так стремишься укусить меня? Я понимаю, что нападать ты не собирался. Глупо было бы поступать так в полном наемников зале. В чем дело? — я старалась говорить мягко, настраивая его на откровенность, но нотки раздражения все-таки проскальзывали в моем голосе.

— Леди, — Ирвин покачал головой и замешкался. — Вчера ты мне сказала… Я думал, ты догадалась.

— О чем?

Щенок, наконец, поднял голову и горько улыбнулся, взглянув на меня.

— Вампиры, как ты знаешь, имеют неприятное свойство увлекаться. Вот и я, кажется, увлекся.

— Поясни? — Верить в очевидное не хотелось.

— Зачем ты заставляешь меня произносить это? — с отчаянием в голосе отозвался Ирвин. Глаза смотрели на меня с мольбой. Я не поддалась.

— Потому что я хочу знать, правильно ли я тебя понимаю. Мы все время говорим недомолвками. Я устала играть.

— Правильно, — Вин вновь спрятал лицо. — Я… мне кажется… по-моему, я тебя… люблю.

Леди замолчала. Даже не шелохнулась, услышав признание. Ожидая взрыва и неминуемой расплаты, Вин заставил себя взглянуть мастеру в лицо. Леди выглядела растерянной. Ничего, это только первый шок. Ученик отвернулся, не желая видеть ярость и презрение на лице наставницы.

— Ирвин, — тихо окликнула его Леди и, наклонившись, прикоснулась пальцами к подбородку, вынуждая поднять лицо.

— Ты серьезно?

Вин смотрел ей в глаза, стараясь сдержать охватывающую его дрожь. Он пытался запомнить каждую черточку, сохранить в душе это мягкое тепло, вызванное, без сомнения, удивлением. Видимо, разглядев что-то в его глазах, Леди выдохнула и отпустила его. Ученик зажмурился. Сейчас начнется.

Тихое движение, легкое колебание воздуха, и мастер села рядом, принимая ту же позу, что и он, невольно коснувшись его локтя своим.

— О, Господи, — простонала она, обхватывая голову руками. — Только этого нам не хватало.

Несколько минут они молчали, не глядя друг на друга. Взаимности Ирвин не ждал. За прошедшую ночь он все обдумал еще раз, присвоил себе звание почетного дурака и пришел к выводу, что Санька прав — ничего у них с Леди не выйдет. Она не может полюбить его. Но от ее реакции, от того, что глупого щенка не наказали за непрошеное чувство, становилось теплее. Сейчас ученик понимал, что больше всего боялся увидеть на ее лице холод, отчужденность и презрение. Леди зашевелилась и подала голос:

— Можно, я закурю? — просьба прозвучала неуверенно, словно мастер не надеялась на положительный ответ. Кто он такой, чтобы ей что-то запрещать? Кто он такой, чтобы вообще спрашивать у него? Но наставница спросила разрешения. И от этого тоже становилось тепло.

— Кури, конечно.

Леди достала из кармана пачку, привычно выщелкнула сигарету. Неожиданно для себя Ирвин попросил:

— Угости меня. Пожалуйста.

Наставница удивленно взглянула на него, но, не говоря ни слова, достала вторую сигарету. Прикурив обе разом, протянула ему одну. Вин, удивленный ее поведением, нервно прикусил фильтр, стремясь ощутить ее вкус. Неожиданно пальцы мастера накрыли его ладонь, отводя сигарету от губ.

— Не торопись. Не затягивайся глубоко сразу. Снова будет плохо.

Плохо? Мир вокруг Ирвина так лучился, что сейчас омрачить его счастье было просто невозможно. Плохо? Нет, это чудесно! Леди не сердится. Не кричит. Она волнуется за него. Что может испортить этот миг?

— Давно ты?.. — мастер не окончила предложение, только махнула ладонью с зажатой в пальцах сигаретой. Ирвин осторожно затянулся, ощущая, как никотин разливается по легким, даря призрачное спокойствие.

— Понял недавно, — признался он. — После того, как увидел тебя в ванной и осознал, что… ну, в общем, чувства совсем другие. Укусить не хочется. А вообще… Думаю, с самого начала. Как впервые увидел.

— Значит тогда… все-таки пытался поцеловать? — Леди задумчиво затянулась, глядя перед собой.

Ирвин смог только кивнуть в ответ.

— Какая же я дура, — наставница раздраженно хлопнула себя по лбу. — Меня едва не носом тыкали в твое изменившееся поведение. А я все не хотела верить.

— Я сам не хотел, — примиряюще ответил Вин.

И снова молчание. Только теперь оно не казалось Ирвину тягостным. За окном пели птицы, солнце гладило их своими лучами. На душе было спокойно и легко.

— Что же мне с тобой делать?.. — задумчиво протянула Леди и резко повернулась к нему. — Вин, хороший мой, только пойми меня… Я не смогу ответить на твои чувства. Не потому, что ты плох. Но ты — мой ученик. Я никогда не смогу взглянуть на тебя по-другому. Не пытайся за мной ухаживать, ни к чему хорошему это не приведет.

— Я знаю, — спокойно ответил щенок, нежась в ласковых интонациях ее голоса. — Я уже понял. Я и не надеюсь…

Леди улыбнулась ему. Мягко и светло. Как никогда еще не улыбалась.

— Слушай, — смущаясь, начал Ирвин, — ты прости меня за вчерашнее. Мне совсем крышу сорвало. Я тебя едва не укусил потому, что… в общем, это все чувства. Ты была рядом, так близко, и… я не хотел напасть. Меня эмоциями накрыло, и голод сказался. Я контроль потерял. Я осознаю последствия. И осознаю, где и в чьем присутствии я… Постарайся понять, пожалуйста. Я не со зла. Я не причинил бы тебе вреда.