Саня незаметно толкнул Вина в бок и кивком указал за плечо. Леди возвращалась, довольная и улыбчивая.

Мрак поднял руку, привлекая ее внимание, и приглашающе хлопнул по стулу подле себя. Наемница послушно направилась к брату. На столе перед ней тут же возник бокал, заботливо поданный кем-то из ребят. Красавчик, сидящий справа от Леди, подвинул к ней пепельницу и предложил сигарету. Леди с удовольствием закурила.

— Мрак, а Тени не было сегодня? — поинтересовалась она.

— Нет. Я ему звонил, он сказал, что не придет. Дела какие-то.

— Небось, опять с девкой своей, — весело откликнулся Красавчик и все с готовностью засмеялись. Ирвин ощутил недостаток знаний по этой теме. Шутка была явно давняя, но понять ее смысл Вин не мог. Впрочем, это не помешало ему вежливо улыбнуться. Окружение Леди представлялось ему странным. Вампир, как ни пытался, так и не сумел постигнуть природу этой дружбы. Все собравшиеся были наемниками, и каждый знал, что сидящий рядом — убийца. С одной стороны, долгое знакомство порождало некие приятельские связи, но, в то же время, случись какое-то противоречие, дружба не помешала бы выяснить отношения. Взять хотя бы стычку Леди и Свята. Ситуация вроде бы сгладилась, но Ирвин ощущал напряжение обоих. Однако если в дружеском споре за столом их позиции совпадали, взаимное раздражение не препятствовало объединению. Вампир искренне удивлялся людям. Он привык к иерархии, основанной на силе. Равные считались с мнением друг друга лишь потому, что не хотели провоцировать конфликт. Так было в стае. Но в среде людей бал правили чувства. И отношения, созидаемые на их основе, логике не поддавались. Мрак, например, прекрасно понимал, что Леди ничуть не уступает ему по силе и вполне способна постоять за себя. И, тем не менее, защищал ее, будто она в том нуждалась. А наемница эту защиту принимала, не задумываясь, не стремясь упрочить независимость.

После обращения чувства Вина притупились, забылись, превратились в абстрактные понятия. Дружба. Любовь. Ненависть. То, что Ирвин испытывал до встречи с Леди, находясь среди своих сородичей, походило на бледную тень настоящих, человеческих чувств. И Вин запутывался в том, что сейчас захлестывало его. Он не мог разобраться, что же испытывает к Леди. Когда, в какой момент стремление выучиться, взять самое лучшее, переросло в привязанность к человеку. Сейчас Ирвин понимал, что им движут иные мотивы. Ему больше не хотелось обучаться у лучшего мастера. Он стремился учиться именно у Леди. Оставаться рядом с ней как можно дольше. Вкладывать в тренировки душу, сердце, все возможные силы, чтобы получать в награду ее довольную, исполненную гордости улыбку.

Но, в то же время, он испытывал страх перед наставницей. И логики в своих ощущениях Вин не находил. Да, она была сильной, опытной, умной, наконец, способной правильно применить имеющиеся знания. Но, все же, смертной. Человеком, ограниченным способностями тела. Человеком, объективно имевшим более слабый, чем у вампира, организм. Однако никакие доводы разума не могли пересилить интуицию. Тогда, в атриуме, в Леди открылось что-то другое. Вин мог бы защититься, закрыться, блокировать ее удар, не позволив нанести себе вред. Он мог бы успеть — теоретически. А на практике Ирвин не успел сделать ничего. И дело было не в скорости. Ярость, плещущая через край, окружала его мастера плотным облаком. Она парализовала, мешала мыслить и принимать правильные решения. Жажда крови, легко читавшаяся на ее лице, сминала волю и вызывала единственное инстинктивное желание: бежать. В то мгновение Леди ощущалась хищником. Мощным зверем, до поры притворявшимся домашней зверушкой. И именно тогда Вин испугался по-настоящему. Человека.

А теперь в и без того сложное сплетение эмоций вклинился еще один оттенок: раздражение от того, что Леди пахла чужим запахом. Досада, вызванная ее довольной, сытой улыбкой. И горечь от осознания, что в прошедшую ночь наемница вряд ли всерьез вспоминала о своем ученике. Почему-то это ранило больнее всего. Ирвин с ужасом подумал, что он привязался к человеку. Ситуацию глупее придумать трудно. Санька прав. Мастера можно обожать, боготворить, преклоняться. Вот только любить Леди нельзя ни в коем случае.

— Вин, кончай философствовать, — одернул его Саня, сопровождая слова дружеским тычком в плечо. — У тебя такой вид, как будто ты изобретаешь новую вселенную.

— Очень может быть, — пробормотал вампир и заставил себя вынырнуть из размышлений.

— Тут обсуждают заказ Леди, тебе разве не интересно? — с укоризной поинтересовался приятель.

Вин вслушался в разговор. Мастер рассказывала о контакте с вампиршей, который произошел у нее во время работы. Ирвину было не интересно. Леди попалась зубастая, которая поднаторела в вопросах заморочивания. У вампиров женского пола этот талант не был редкостью, хотя, разумеется, столь ошеломляющих успехов добивались далеко не все. Если бы наемница спросила у него, Вин мог бы ей многое пояснить. Но мастер даже не подумала обратиться за информацией к щенку, а лезть с инициативой вампиру совершенно не хотелось.

— Леди, — хитро окликнул Мрак, когда общий разговор затих. — Как ты отдохнула-то вчера?

Ирвин резко повернулся в сторону Саниного мастера, окинув того жалобным взглядом. Потом тихо пробормотал Саньке, что ему нужно отлучиться и едва ли не бегом удалился в направлении туалетных комнат. Леди нагнала его, когда вампир уже покинул зал и шел по коридору. Схватив ученика за рукав рубашки, наемница заставила его развернуться и прижала к стене. Ее левый кулак врезался в кирпичи рядом с головой Вина, пресекая возможность пойти дальше. Пальцы правой руки сжались на вороте. Вампир старался смотреть в глаза Леди и оставаться хотя бы внешне спокойным, но отчетливо понимал, что его страх мастер чует кожей. Дыхание перехватило. Ее злость ощущалась физически — удушающей петлей рубашки на шее.

— Ты звонил Мраку, — утвердительно прошипела Леди, едва сдерживая гнев.

— Да, — признался Вин, с трудом сглотнув. Слюна липко прокатилась по сухому горлу, потянув за собой волну тошноты.

— Какого черта? — губы кривились так, будто наставницу вот-вот удар хватит. Пальцы все сильнее стягивали ворот рубашки, но наемница не замечала своего жеста.

— Я волновался. Ты написала, что задержишься и пропала. Я думал, что Мрак может что-то знать.

— И что тебе сказал Мрак? — ядовито уточнила Леди.

Ирвин отвел глаза.

— Говори, — безжалостно потребовала мастер.

— Что ты, скорее всего, проводишь время с кем-нибудь, — нехотя выдавил из себя вампир. — Посоветовал не искать тебя до утра и не беспокоиться.

— Спасибо, — бросила Леди, — теперь весь бар в курсе моей личной жизни. Только этого я и ждала от своего ученика. Почему ты Саньке не позвонил? Тени? Какого черта именно Мраку?!

— Ты тоже, знаешь ли, могла бы предупредить, — рискнул осторожно заметить Ирвин, инстинктивно подаваясь назад, в стену, чтобы увеличить дистанцию.

— Я предупредила.

Ледяной, не содержащий и капли сожаления, тон разозлил Ирвина.

— То есть, если ты предупредила, что задержишься, и не явилась утром, мне следует продолжать спокойно жить дальше? Где границы у этого «задержусь»? Я тоже могу написать, что задержусь, и исчезнуть на несколько часов? Суток? Не брать трубку? Не отвечать на твои сообщения? Или правила, все же, не для всех?

Леди перевела дыхание. Разжала пальцы, освобождая его рубашку, и убрала руку от стены, отступая. Ирвин остро ощутил, что необходимо замолчать: его аргументы явно достигли цели, погасив ярость наставницы и заставив посмотреть на ситуацию с его точки зрения. Но остановиться он не смог. То, что жгло сердце, просило выхода.

— Только мне вряд ли придет в голову всю ночь трахаться черт знает с кем, наплевав на правила и обещания.

Наемница выдохнула воздух резко, отрывисто, и стремительно ударила. Голова дернулась назад, затылок впечатался в кирпичную стену, на миг вызвав яркую вспышку перед глазами.

— Медленно же до тебя доходит, — зло прошипела Леди, буравя его яростным взглядом. — Интересно, все вампиры такие тупые, или мне особенно повезло?