Выдержки хватило на четыре дня. Возможно, он продержался бы и дольше, сходя с ума от жажды и истощения, но в тот день в дверь позвонила почтальон, принесшая то ли телеграмму, то ли счета. Вин открыл ей, впустил женщину внутрь и, набросившись, выпил до капли…

Ирвин чувствовал щемящую боль в сердце, вспоминая все то, что так тщательно упрятывал подальше от любопытных глаз, глубже в душу. И еще больнее стало ему, когда он вдруг понял, что рассказывает все это Саньке. Впервые Вин говорил о начале своей вампирской жизни человеку. Боль выплескивалась, опустошая и принося неожиданное облегчение. Саня слушал молча, стоя рядом и не отстраняясь.

— Курение у меня так и не пошло, — грустно подытожил Вин, завершая свое повествование. — Это странно, так как большинство вампиров курят спокойно, пользуясь плюсами регенерации. Но, видимо, это моя индивидуальная реакция.

Санька неопределенно хмыкнул, сохраняя серьезное выражение лица.

— Ты знаешь, твой рассказ опровергает все, что я слышал о вампирах. Начиная с основ и кончая домыслами.

— Знаю, — согласился Ирвин, опускаясь на поваленный ствол дерева. Откровенность принесла опустошение и слабость. И было мучительно страшно взглянуть на товарища. Увидеть сомнение в его взгляде. Вин уставился на темные воды ручья. — Мне об этом говорят многие, включая самих вампиров. Но, клянусь, я рассказал тебе правду. Я вообще впервые об этом рассказываю.

Санька обошел его и присел на корточки так, чтобы их взгляды оказались на одном уровне. Ладонь человека легла на плечо вампира.

— Эй, ты чего? Я сказал только, что твоя история отличается от классики, — серьезно заметил Саня, не отводя глаз от лица товарища. — Я тебе верю. Серьезно. Я не могу объяснить, почему. Но у меня есть твердая уверенность, что ты говоришь правду, по крайней мере, мне.

— Спасибо, — Ирвин слабо улыбнулся и положил свою ладонь поверх Санькиной, благодарно пожав пальцы товарища. — Мне, на самом деле, очень важно знать, что ты мне веришь. Я чертовски устал от постоянных подозрений. На меня всегда смотрят косо. У меня нет и шанса доказать, что я — нормальный. Даже Леди мне не верит. Впрочем, в этом случае, я виноват сам.

— Да брось, — возразил товарищ, присаживаясь рядом. — Если бы Леди тебе не верила, ты не переступил бы порог ее дома. Она сомневается, да, скорее всего. И ты, действительно, даешь ей повод. Кстати, ты так и не рассказал, в чем ты соврал-то?

— Я, не то, чтобы соврал… Скрыл часть сведений. Понимаешь, я ушел от стаи. Меня, наконец-то, оставили в покое. И я не хочу давать даже малейшего повода вспомнить обо мне. Леди же весьма деятельна. Я не уверен, что, получив информацию, она сможет просто оставить все, как есть. Скорее всего, для успокоения ей захочется стаю уничтожить. А это может плохо кончиться. Для нее, в первую очередь. Ну и…

— Как трогательно, — перебил его холодный голос, и силуэт Леди выделился из темноты, представая взглядам обернувшихся мужчин. — Есть еще что-то, что ты скрыл, заботясь о моей безопасности?

Ирвин выпрямился, не поворачиваясь. По позвоночнику пробежала противная дрожь, сковывая мышцы. Голос мастера, резкий, неприятный, словно обдирал кожу, оставляя беззащитным нутро. Вин гадал, как давно она здесь стоит и сколько успела услышать.

— Саня, Мрак звонил. Он был крайне немногословен, но, насколько я поняла, дома тебя ждет мало приятного. Твой телефон выключен, мастер не смог тебе дозвониться, — голос Леди вновь был холодным и равнодушным, и Вин отчего-то был уверен, что эти эмоции посвящены отнюдь не Сане.

— Вот черт, — скривился молодой человек, поднимаясь на ноги. — Хотел же зарядить, как к вам приехал. Конечно, он в ярости… Я поеду тогда. Извини, Вин.

Вампир кивнул, не поворачиваясь. Человек ушел, оставив их наедине. Спустя минуту раздался шум заработавшего двигателя, и автомобиль покинул подъездную дорожку. Леди подошла и опустилась на то самое место, где только что сидел Санька. Не произнеся ни слова. Ирвин молчал, не зная, что сказать ей. Ему мучительно хотелось уточнить, что именно слышала наставница, но, ожидая с ее стороны гнева или раздражения, вампир тянул время. Этот волшебный день заслуживал того, чтобы продлиться еще несколько секунд.

— Я не хотела подслушивать, — наконец, обронила Леди, глядя на ручей. Вин кивнул, тоже не отводя взгляда от шустро текущей воды. Наемница вздохнула, словно решаясь, и пояснила. — Мрак не в ярости, он в бешенстве. Я шла Саню позвать, но услышала твой рассказ и не смогла прервать. Мне ты ничего подобного не говорил.

— А ты не спрашивала.

— Я спрашивала тебя об обороте.

Ирвин повернулся и посмотрел на наставницу долгим, изучающим взглядом. Сердце щемило. Боль была тонкой и острой, как игла. И почему-то горячей.

— Тебя интересовало, как это произошло. А не то, что я чувствовал в процессе.

— Вин, я… — смиренно начала Леди, но ученик перебил ее.

— Тебя вообще редко когда интересуют мои чувства. Я все понимаю. Я же вампир. Мы же бесчувственные твари, напрочь лишенные такой роскоши, как эмоции. Души у нас нет, значит, и болеть она не может, так ведь? — Ирвин горько усмехнулся и завел за ухо прядь, противно щекотавшую подбородок.

— Вин, я работаю наемницей уже десять с лишним лет, — тихо отозвалась Леди, глядя в глаза ученику. — Я не видела ни одного вампира с такой же богатой палитрой чувств, как у тебя. Абсолютное большинство встреченных мной зубастых свое имя с трудом припоминали после оборота, не говоря уже о прошлой жизни. Я не ожидала, что у тебя как-то иначе. Я, действительно, не предполагала у тебя наличия чувств. Мне жаль, если я тебя обидела. Я не нарочно. Прости.

Вин молча отвернулся, не понимая сам, готов ли он принять извинения наставницы. Но мурашки вдруг исчезли. Плечи расслабились, сбросив тяжелый груз.

— Насчет стаи — это правда? — уточнила Леди, пытливо вглядываясь в его лицо. Она сидела настолько близко, что Вин, при желании, мог, склонившись, коснуться губами ее шеи. Но никакого напряжения в мастере не чувствовалось. Наемница была совершенно расслаблена. Расстегнутый ворот куртки открывал нежную кожу с рисунком вен.

— Правда, — кивнул Ирвин. — Я не хочу о них вспоминать. Я боюсь их тревожить. Они сильные. Мне не хотелось бы вновь противостоять им. А я не представляю, каким способом ты можешь проверить мои слова, не трогая стаю. Я защищаю себя, Леди. Свое право на жизнь. И тебя тоже. Потому что мне кажется опасной идея искать мою бывшую стаю.

— Остается только верить тебе на слово, да? — задумчиво протянула наставница.

— Выходит, что так, — кивнул ученик. — Но я понимаю, что моих слов тебе недостаточно, чтобы…

— Пойдем в дом, — перебила его Леди. — Холодно.

Следующее утро началось, как обычно, около полудня. Но после привычного завтрака Леди позвала ученика в кабинет. Ирвин, ощущая, как напряглись его плечи, последовал за наставницей. Она расположилась в своем кресле и жестом указала ученику на стул для посетителей.

— Я слушаю, мастер, — кивнул Вин, усаживаясь и гадая, что хочет обсудить наемница. Он полагал, что разговор наверняка коснется вчерашней беседы с Санькой. Вампир не был уверен, что готов говорить на эту тему с Леди. Потребность в откровенности, нахлынувшая на него вчера, истаяла без следа. Сейчас он вновь запер сердце на все замки, смирившись с откровенной враждебностью мира людей. Леди, видимо, что-то считала по выражению его лица, потому что неожиданно загадочно улыбнулась и вытащила из ящика пачку банкнот, со стуком положив ее перед учеником.

— Что это? — Вин изумленно уставился на стол.

— Деньги, — невозмутимо пояснила мастер.

— Я узнал. Но зачем? Что ты хочешь мне сказать своим действием?

Леди откинулась на спинку кресла и расслабленно улыбнулась.

— Я хочу сказать, что не слишком умно было требовать от тебя доверия в одностороннем порядке.

Черные волосы, прихваченные на затылке заколкой, растрепались, добавляя в образ легкости и небрежности. Улыбка, свободная поза, открытый взгляд… По всему выходило, что очередной выволочки вампир мог не ждать. Но напряжение сохранялось, подогреваемое неизвестностью.