А вскоре в Волжской Орде начались открытые междоусобные столкновения. В 1266 году умер властный и деятельный хан Берке. Одним из его знаменательных дел был отказ отдавать часть налогов в Каракорум, что означало объявление независимости улуса Джучи от Верховного хана (Каана) и начало распада Великой империи. Берке начал чеканить собственные монеты. Принял ислам. А став убеждённым мусульманином, попытался распространить эту религию среди подданных, что встретило активное противодействие. Существует мнение, что междоусобица в Орде после смерти Берке началась именно из-за религиозной вражды. Вот что говорит об этом периоде времени автор Ипатьевской летописи: «Бе мятежь велик в самех Татарех, избишася сами промежи собою бещисленое множество ак песок морьскы»³⁸.

В результате столкновений и боёв победил противник ислама и сторонник веры предков язычник Менгу-Тимур. Но прежнего порядка в Орде уже нет, а значит, нет и прежней силы и воли. Крепнет влияние военной верхушки, среди воевод выделяется темник Ногай, который принимает ислам, объявляя себя, таким образом, духовным преемником покойного хана Берке. И начинает представлять угрозу для новой ханской власти. При преемнике Менгу-Тимура хане Туда-Менгу (1281–1287) Ногай становится фактически соправителем хана. Летописцы даже начинают называть его царём. Вскоре безвольный и ленивый Туда-Менгу отрекается от престола в пользу племянника Тула-Буги (1287–1291). В конце XIII века в Орде насчитывается уже несколько «царей», которые сражаются между собой за власть:

«Того же лета³⁹ заратишася в Орде цари Тохта с Телебугой и Соолгуем, и одоле Тохта. Того же лета Ногой царь уби Телебугу царя и Саолгуя. <…> Того же лета в Татарех бысть розмирье, и велиа брань и убийство, а на Руси тишина»⁴⁰.

«Тохта» русских летописей – это царевич Токта, которого посадил на трон царь-темник Ногай, рассчитывая стать при нём главным правителем. Для этого он от имени Токты устранил не только предыдущего хана Тула-Бугу, но и всех своих противников – десятки золотоордынских биев, которые могли помешать ему властвовать. Однако Ногай просчитался. Утвердившись на троне, хан Токта (1290–1312) не пожелал делиться властью. В 1299 году он разбил войско Ногая, тот был ранен и бежал, но вскоре был убит.

Неспокойно становилось и на Руси. Едва миновала угроза повторения ордынского нашествия, князья принялись ссориться и воевать между собой, причём нередко привлекали к своим междоусобицам ордынские силы, ездили в Орду, иногда и к разным царям, жаловаться друг на друга, даже клеветали, просили помощи. Особенно выделился на этом «поприще» один из сыновей Александра Невского князь Андрей Городецкий, которому не терпелось согнать с великокняжеского владимирского престола своего старшего брата Дмитрия. Трижды приводил он на Русь татар, которые грабили и разрушали русские города и поселения, убивали и уводили в плен людей. Великий князь Дмитрий, не имея сил и воли противостоять таким атакам, убегал на Север, а после возвращения татар в Орду тоже возвращался на прежнее место. Подчеркну, что большинство ордынских локальных нашествий на Русь в это время связаны именно с междоусобицами русских князей и их просьбами к хану о помощи.

О положении в это время народа на юго-западе Руси красноречиво свидетельствует состояние Киева и поступок митрополита Киевского и всея Руси Максима. Уже его предшественник Кирилл и прочие киевские митрополиты этого времени часто и подолгу проживали на Владимиро-Суздальской земле, навещая нередко и Псков с Новгородом. А в 1299 году первосвятитель Максим окончательно переселяется на север – сначала в Брянск, потом в Суздаль, а вскоре и во Владимир. За ним Киев покидают почти все его жители. Вот что с горечью сообщают об этом событии летописцы:

«Того же лета пресвященный Максим, митрополит Киевский и всея Руси, не терпя насилиа от Татар в Киеве, поиде из Киева, и весь Киев разыдеся⁴¹; а митрополит иде из Киева к Брянску, а от Брянска иде в Суздальскую землю, и тако пришед с крылосом и со всем житием своим и сяде в Володимери»⁴².

«В лето 6807 митрополит Максим, не тръпя насилиа Татарскаго, остави митрополию, иже в Киеве, и беже из него. Тогда же и весь Киев разбежався, а митрополит, шед, седе в Володимери и со всем клиросом своим, месяца априля в 18»⁴³.

Так, с конца XIII века захваченная и разрушенная Ордой древняя русская столица Киев потеряла не только статус столицы русских земель, но и статус древнего духовного центра Руси. Надолго исчезают из летописей упоминания о киевских князьях и вообще о самом Киеве. Лишь через сто с лишним лет – в конце XIV века – после разгрома Орды сначала великим князем Дмитрием Донским, а затем Тамерланом, Киев начинает понемногу оживать и сразу попадает под влияние великого князя литовского Ольгерда Гедиминовича. Бывшей русской столицей начинают управлять сначала литовцы, а позже и поляки. Постепенно из города окончательно исторгается и его русская душа. И нынешнее отпадение Киева от русского мира – тоже один из итогов средневекового татаро-монгольского нашествия и последующего за ним почти трёхсотлетнего польско-литовского ига.

Некоторые «историки» утверждают, что Северо-Восточная, Владимиро-Суздальская, Русь покорно приняла выпавшее на её долю «иго» и не сопротивлялась татарам. Однако летописи демонстрируют обратное. Если Юго-Западная Русь, Киев были временно раздавлены и управлялись ордынскими наместниками, то Владимирская не только выживала без особых духовных потерь, но и, несмотря на многочисленные междоусобные сражения князей, на угрозу мести и казней, стала давать отпор захватчикам уже с самого начала ордынского ига. В этом участвовали не только князья, но и весь народ, который нередко становился инициатором протестов: «В лето 6797⁴⁴ <…>. Того же лета князь Дмитрей Борисовичь седе в Ростове. И умножися тогда Татар в Ростове и гражане сътвориша вечие, изгнаша их, а имение их разграбиша»⁴⁵.

Доставалось порой татарам и когда они встревали в княжеские междоусобицы на стороне одного из князей, как это случилось в Рязани в 1301 году: «В лето 6809⁴⁶ князь Данило московский ходи на Рязань ратью, и у города бися Переславля, и одоле князь Данило, и много татар изби, а князя Констянтина рязанского изымав приведе к Москве»⁴⁷.

В 1304 году умер великий князь владимирский и городецкий Андрей, последний сын Александра Невского. Встал вопрос о преемнике. Древний русский закон о престолонаследии (лествица) предусматривал передачу великого княжения старшему в роду. Но род – понятие многозначное, что рождало большую путаницу в правах преемственности. От кого вести род? Если от Владимира Крестителя, основавшего когда-то город Владимир, то преемников было «немерено» – десятки «старейших» в родах князей Рюриковичей. Если от деда покойного Андрея – великого князя Ярослава Всеволодовича, то старшим оказывался Михаил Ярославич Тверской, его последний внук от сына Ярослава. Если же от его отца – великого князя Александра Невского, то главным над другими князьями являлся его старший внук – князь Юрий Данилович Московский. У каждого имелась своя правда. И выгода. Ведь старший имел право собирать ежегодную дань для Орды с многочисленных удельных князей и самостоятельно отвозить её. А там – проверь!

Не сомневаясь в своём праве на главенство, князь Тверской помчался в Орду за ярлыком. Но Юрий Данилович Московский вовсе не желал уступать верховенство на том основании, что Владимиро-Суздальская земля уже много лет находится в руках потомков его деда Александра Невского. А он, Юрий, его старший внук. Потому он тоже отправляется в Орду.