Читая старинные записи, мы узнаём, как, пройдя многие земли, разгромив соседей-половцев, враг приблизился к Русской земле: «И пришли близь Руси, к тому месту, что зовется вал Половецкий». Узнав о приближении захватчика к своим границам и выслушав мольбы разгромленных татарами соседей-половцев о военной помощи, «старейшины в Русской земле» три князя Юго-Западной Руси, три Мстислава – Киевский, Галицкий и Козельско-Черниговский, а также «и иных князей много» собрали совет и «задумали идти на них». Рассудили, что лучше принять врага на чужой земле, нежели на своей. Отправили гонца за поддержкой к родственнику – великому князю Юрию Всеволодовичу Владимирскому, а сами двинулись в путь. Судя по тому, что тот не поспешил к ним сам, а отправил племянника с его удельным воинством – князя Василька Ростовского, северяне не придали большого значения этому очередному нашествию иноплеменников. Но даже и Василёк не успел к решающему сражению.
Тут надо ещё раз отметить, что к этому времени Русь была раздроблена и состояла из самостоятельных, независимых друг от друга княжеств, которые лишь по доброй воле могли помочь своему соседу, а могли и проигнорировать его просьбу.
Битва на реке Калке в 1223 году
Некоторые летописи подробно описывают это событие. Князья съехались к острову Варяжскому на Днепре, многие прибыли на судах, одних только «лодеи» насчитывалось до тысячи. Сюда же прибыла «вся земля Половецкая».
В первом же столкновении татары использовали свой коронный приём, о котором в ту пору русы ещё не знали: с помощью своих сторожевых отрядов и мнимой малочисленности заманили русские полки в глубь степей – на восемь дней пути, к реке Калке. А тут, уже уставших от долгих переходов русов и половцев, ждало огромное татарское войско. Завязался неравный бой. Первыми бежали союзники, смешав и русские полки:
«Половци скоро побежаша и станы Русских князей потопташа, а князи не поспеша ополчитися, а Татарове приидоша с силою многою, и тако смятошася полци Русстии, и бысть сеча зла грех ради наших, всюду метрвии лежаху, и кровь яко вода лиашася, и бысть победа на князи Русскиа, такова же не бывала от начала Русскиа земли»3
Были убиты два князя Мстислава, погибло множество других князей и бояр и рядовых воинов, на реке Калке сложили свои головы «семьдесять великих и храбрых богатырей», «и был плачь и беда в Руси и по всей земле». Летописец сообщает, что одних только киевлян было «избито» тогда шестьдесят тысяч. И радуется, что князь Василёк не успел к полю сражения, «возвратился от Чернигова, сохранен Богом <…>, вернулся в свой Ростов, славя Бога и пресвятую Богородицу»4.
Очевидно, битва оказалась кровопролитной не только для русских, но и для татар: на полтора десятка лет они исчезают из поля зрения русов, причем автор одной из летописей недоумевает: «Тех же злых татар – таоурмен не знаем, откуда явились на нас и куда опять делись»5.
Таким образом, событие на Калке 1223 года мы не можем назвать началом «ига», ибо это было, по сути, хоть и тяжёлое, но сражение, после которого татары с горизонта русов надолго исчезли. На Руси продолжается обычная жизнь, князья снова сражаются между собой за власть в городах, строят храмы, женятся, рожают детей. Отбивают очередное нашествие семи тысяч литовцев от Смоленска и Полоцка, воюют с немцами в Прибалтике.
Что касается северных земель – Владимира, Суздаля, Смоленска и до самого Белого моря – их битва на Калке и вообще не затронула. Настолько, что некоторые псковские, новгородские и прочие летописцы о ней и вообще ничего не сообщают.
Пленение Волжской Болгарии
Почему волжские болгары – не булгары? Потому что нет ни одного известного мне русского источника, где бы эти жители левобережья Волги именовались через букву «у», хотя эта буква в русском языке существовала с древнейших времён. Авторы всех многочисленных документов кличут своих соседей болгарами. А русы знали их с самых древних времён, торговали, воевали, много раз упоминали в своих хрониках. Так же, через «о», называют себя родичи волжских – дунайские болгары, которые, пожалуй, знают про себя лучше других. Так что и здесь, думаю, нам не стоит искажать нашу российскую историю.
В 1232 году татары появляются на территории Волжской Болгарии и зимуют там, «не дошедше Великого града Болгарскаго, еже глаголется Казаньскаго»6. Человек, составлявший эту запись в середине XVI века на основании старых обветшавших хроник, был вынужден скопировать старое название болгарского города – Великий, известного на Руси с древних времён. Но, очевидно, со времени окончательного поселения татар в Волжской Болгарии – а это середина XV века – началось переименование ханства (царства) Болгарского в Казанское, и летописец середины XVI века поясняет этот факт для своих современников, которые за сто лет могли подзабыть старое название. Из этой не совсем точной по смыслу цитаты, можно понять также, что именно старинный город Великий стал именоваться Казанью.
В 1236 году татары вновь громят волжских болгар, летописи отмечают жестокость новых завоевателей: «Того же лета пришедше безбожнии Татарове поплениша всю землю Болгарскую, глаголемую Казанскую, и град их Великии взяша, и иссекоша всех: мужи, и жены, и дети, а прочих в полон поведоша»7.
Тут мы снова сталкиваемся с тем же явлением: летописец, переписывая старое название края – «Болгарская земля», приводит уже и новое его название – «глаголемую Казанская», оставив без уточнений имя главного болгарского города Великий.
Разгром и сожжение города Рязани в 1237 году
Вновь на Руси татары появляются в 1237 году, спустя четырнадцать лет после разгрома южнорусских и половецких дружин на реке Калке. На этот раз путь хана Батыя и его войска лежит на север. Первым под их удар попадает город Рязань. Поначалу завоеватели требуют от жителей согласия платить им десятину от всех доходов, на что рязанские князья гордо отвечают: «Коли нас не будет, то всё ваше будет». Они посылают гонцов с просьбой о военной помощи к великому князю Юрию Всеволодовичу Владимирскому, но тот «ни послуша князей Рязанских молбы, но хоте сам особь сътворити брань».
Мы видим, что летописец сетует на нежелание князей помогать друг другу, подозревает Юрия и его гвардию в трусости, говорит, что прежде крепкие сердца они «в слабость женскую преложишася, и сего ради ни един от князей Русских друг к другу поиде на помошь»8.
Однако Юрия Владимирского можно понять: прошло всего лишь два десятка лет, как завершились кровавые междоусобицы между князьями-братьями на Северо-Восточной Руси, где погибла значительная часть всего их воинства. Только начало подрастать пополнение. Великий князь боялся потерять и его, берёг для защиты собственной земли. Не пришли на помощь и киевляне с их союзниками, которые тоже не успели залечить раны после разгрома на Калке.
Рязанцы оказались наедине перед мощной грозной силой. Раздробленность, разобщённость, а порой и вражда русских князей и их уделов в этом противостоянии с объединённым врагом тут, как нигде, продемонстрировали свою уязвимость. Как не вспомнить притчу о венике, где отец учил сына единству с братьями: мол, прутья поодиночке сломать легко, а весь веник целиком непросто. Русские города и княжества оказались в положении прутиков в крепкой руке хана Батыя, имевшего в своём подчинении единую мощную армию.
Дав бой за стенами города, рязанцы пятнадцать дней держали осаду, оборонялись, видимо, до последних минут надеясь на помощь северян. Не дождались. 21 декабря Рязань была захвачена. Описание расправы татар над жителями и теперь приводит в ужас:
