— Вероятно, — профессор поморщился, как от зубной боли, — Часть информации хранится в неконтролируемых участках мозга. То есть, не в фиксированных хранилищах, а… Твой мозг развивался и сам распределял потоки информации. Это если объяснять коротко и просто. Большая часть из того, что удалось скопировать, это просто обрывки данных, как рассыпанная мозаика, с кучей недостающих фрагментов.

— Жаль, — Тринити отвернулась. — Мне бы хотелось хоть что-то после себя оставить.

Профессор втянул голову еще глубже в плечи, стиснул зубы, зажмурился.

— Профессор, — старик вздрогнул, когда Тринити ласково накрыла его руку ладонью, — Профессор, а у меня есть еще хоть один день?

— Д-да, — ему было все сложнее говорить, слезы перехватывали горло, и горестные стоны рвались наружу. — Да, Тринити. Есть. Даже больше.

— Профессор, — она приподнялась на локте и ее глаза снова заблестели, — Я хочу увидеть море.

Лис и Сергей сидели в лодке. Аля осталась на берегу.

— Я провожу под водой минуты две-три, — инструктировал Серегу Шаман, — потом выныриваю, но не всегда сразу возвращаюсь в эту реальность. Не всегда понимаю, что я уже в воде. Подхвати меня, вытащи в лодку.

— Две-три минуты? Что ты успеваешь найти за это время?

— Там время течет по-другому. Иногда мне кажется, что прошло полдня. Иногда даже больше. Обычно все получается.

— Обычно?

— Бывало пару раз, когда я не успевал. Искал, мне казалось, что вот-вот найду, но… Тогда отец вытаскивал меня, — на корме лодки был привязан страховочный трос с карабином. — Ты тоже смотри за временем. Если я не выныриваю, то на пятой минуте тащи. В чужой мир я пойду впервые.

— Тебе не страшно?

Шаман помолчал.

— Сейчас мне страшно, что не справлюсь, — повисла тяжелая пауза, потом Лис улыбнулся абсолютно естественной детской улыбкой. — Ну, и кроме того, я люблю нырять, ведь там я зрячий!

Сергей не успел ничего ответить, Лис защелкнул карабин на поясе и со словами: «Пойду, посмотрю, что там», — откинулся за борт.

Только всплеск воды и шуршанье троса. Сергей достал телефон и включил секундомер. Пять минут. Пять нечеловечески долгих минут.

Всплеск, усиленное водой шуршанье троса, эхо собственного сердцебиения — последние звуки этого мира. Дальше плотная вата заложила уши. Грудная клетка дернулась, инстинктивно пытаясь вздохнуть, глаза закрылись. Шаман выдыхал и падал, раскинув руки в стороны. Это могло бы выглядеть, как полет, но сопротивление воды делало его похожим не на птицу, а, скорее, на эмбрион. Тело двигалось все медленнее, почти обретя невесомость. И вот в какой-то момент остановилось. Лис шевельнул руками, выпрямил ноги и вдруг резко выгнулся. Грудь вперед, голова закинута, руки напряжены и разведены. Сейчас ни у кого не возникло бы сомнений — он летит.

Где-то наверху Сергей, нервничая, смотрел то на дисплей телефона, то на не до конца размотанный трос. Прошло всего пятнадцать секунд. Пятнадцать секунд, а Сергею уже хотелось выдернуть обратно этого странного ныряльщика. Он выдохнул, отвел взгляд от телефона, обернулся на Алю. Она топталась на берегу, подходя к самой кромке воды. Помахал ей рукой. Махнул, чтобы отошла, ноги же намочит. Не поняла, все равно стоит почти в воде. Вытянулась, прислушивается. Еще раз махнул, дескать, не важно. Запахнул плотнее куртку, снова глянул на телефон. Прошло тридцать секунд.

Лис знал, что если он перестал чувствовать холод на лице, то значит, уже в Межмирье, можно открывать глаза. Сколько раз он видел это, но так и не смог привыкнуть. Как летчик, вручную сажающий самолет, как хирург, делающий первый надрез на сердце, как мать, впервые взявшая на руки своего ребенка. Страх и восторг переполняли его. Пути Межмирья сплетались в сети, расплывались молниями по ночному небу, кровью по белой рубахе, хвостами комет, лучами звезд опутывали, ловили, заманивали и не давались в руки. Там, где пути пересекались, загоралась звезда, рождался мир. А может, наоборот, именно миры тянулись друг к другу нитями? Ему всегда был открыт лишь один путь — в собственную Вселенную. Другие ускользали от него, дразнясь и растворяясь. Но сейчас, сейчас у них ничего не выйдет.

По привычке Шаман подлетел к собственному миру. Кивнул стражам, чуть спустился, посмотрел на серое небо, серое озеро. Крошечная лодка на глади воды. Это же они, Серега в лодке, а Лис под водой. Усмехнулся. Никогда еще Мирозданье не показывало ему себя со стороны. Справедливости ради, сейчас себя он тоже не видел. Отвернулся, взмыл чуть вверх. Никогда он не поднимался так высоко. Не мог. Оглянулся. Звезда его мира казалась ему самой красивой и теплой. Нежной, родной. «Тебя я всегда найду», — подумал, обращаясь к ней, и неуверенно протянул руку.

Если его догадки верны, то это будет один из миров, связанный с домом. Близкий. Иначе Аля вряд ли так легко уходила бы в него в снах. Попробовал взяться за ближайший луч. Ничего не вышло. Рука прошла сквозь световой столб, ни за что не зацепившись. Ну что ж, никто и не говорил, что будет легко. Отлетел еще немного назад. Семь лучей, семь путей. Это много. У иных звезд, что он мог разглядеть, было всего по три луча. А тут семь. Ну что ж, придется проверить их все. Лис вплыл в сноп света и, повернувшись спиной к дому, поплыл вдаль.

Сергей, вытянув шею, смотрел за борт. Туда, куда уходил конец страховочного троса. Смотрел то на воду, то на телефон. Четвертая минута подходила к концу. На воду — на телефон, на воду — на телефон. Не выдержал, встал на ноги, лодка предательски качнулась. Тут же присел, убрал гаджет, взялся за трос. Потянул, сначала неуверенно, потом все быстрее. Трос шел легко, не встречая сопротивления. Быстро, очень быстро у ног Сергея свернулась целая бухта. Вот уже видно силуэт Лиса. Серега не выдержал, рванул быстрее, нагнулся в воду, подхватил Шамана под мышки, вытянул. На Сергея смотрели чистые белки шаманских глаз. Елисей не дышал.

Что делать? Что же делать? Вспоминая какие-то старые инструкции, Сергей надавил ему на грудь. Бесполезно, легкие и так были пусты.

— Черт, да приди же ты в себя! — Серега хлестнул Шамана по щеке. — Ну давай же, дыши!

Сергей наклонился к телу Шамана и ртом попробовал вдуть в него воздух. Ничего не вышло, зубы у Лиса были стиснуты, как у мертвеца.

— Да что же ты! — Сергей встряхнул Шамана за плечи. — Ну давай!

Забыв все приличия, залез пальцами Елисею в рот, и с усилием разжал челюсти. Получилось, тут же зажал ему нос и выдохнул в рот столько воздуха, сколько смог. Елисей дернулся и закашлялся.

Серега сидел на коленях на дне лодки. Весь мокрый, частично от воды озера, частично от пота. Его трясло мелкой дрожью. Лис кашлял, лежа на боку.

— Черт, голова кружится. Ты меня вытаскивал? Да?

— Ты не дышал, чувак.

Шаман поднес руку ко рту. На губе блестели капельки крови. Он слизнул их, тронул губу пальцами.

— Прости, это я поцарапал, — Сергей смутился: не каждый день лезешь в рот к чужому мужику. — У тебя зубы были стиснуты.

— То есть, ты меня достал, а я не дышал? — Лис сел в лодке. Его глаза широко раскрылись, голос дрожал. Ему явно было страшно.

— Да. Я это… встряхнул тебя, по щекам того… отхлестал… А ты не дышал.

Шаман потирал расцарапанную губу:

— Спасибо, Сергей. Я знал, что на тебя можно положиться. Ты из тех, с кем смело можно идти в разведку. — Елисей опустил руку и отвернулся к воде. — Ну что ж. Первая разведка не дала результата.

— Вот только не говори, что ты снова нырнешь!

— Нырну, конечно! Знал бы ты, где я был!

— Давай на берегу расскажешь, — Сергей взялся за весла.

— Нет, подожди, — Лис перехватил его руку. — Подожди. Дай нырнуть еще раз.