А отношения? Сергей покорил и ее, и всю кофейню нежными букетами по утрам. Он стал покупать столько кофе, что она не выдержала и однажды предложила ему чай! Теперь на работе у нее под стойкой всегда термос с чабрецом и мятой — по кассе пробивает американо, а в стаканчике — любимый напиток. Исключительно для Сергея. Он — классный, и у них отличные отношения. Да и работа у нее нормальная. Ребята, кстати, все к ее ухажеру относятся по-доброму. Никаких грубых шуток или злословий.

Аля покрутила в руках пузырек с таблетками. Хороший врач Андрей Евгеньевич. Всего за час беседы полностью разрушил ее жизнь в ее глазах. Вот только зачем? Аля тяжело поднялась с лавки, спрятала таблетки и телефон в сумочку и медленно пошла к метро. Зачем?

— Слушай, я волнуюсь, — Сергей выглядел ошарашенным и действительно взволнованным.

Он пригласил ее пообедать вместе. У нее — выходной, у него — обеденный перерыв. Почему нет? Приятный летний полдень, красивое кафе в центре и близкий человек рядом, что может быть лучше?

Они сидели на летней веранде, когда раздался звонок от мамы. Та очень настойчиво интересовалась, приняла ли Аля таблетки, как она себя чувствует и почему вообще уехала из дома. К сожалению, из-за громкости динамика Сергей слышал почти весь разговор. Пришлось в общих чертах рассказать ему о визите к психиатру. Только в общих. Но и этого хватило, чтобы молодой человек заволновался.

— Какие-то неопознанные таблетки, такой настойчивый контроль приема. Это же не так делается, Аль. Есть у меня знакомый, — Серега поднял манжет кофты и показал кожаный браслет с очень необычным тиснением. — Художник, браслеты делает. Творческая личность и все такое. Он, пока искал себя, тоже к психиатру с депрессией попал. Его в стационар клали, чтобы подобрать лечение. Понимаешь, назначают, смотрят реакцию. Если надо — корректируют. А тут… какой-то неопознанный пузырек и целая лекция от мамы, что ты должна принимать их чуть ли не с ее руки.

Аля хмурилась, поглаживая браслет на руке Сергея. Он привлек ее внимание на первом же свидании. Сергей перехватил ее взгляд:

— Нравится? Возьми! Это защитные символы земли и воды. Тебе сейчас нужнее, — кожаный шнурок затянулся вокруг Алиного запястья. Сначала Алька подумала, что это будет еще один подарок ее фарфоровой балерине, но как-то очень гармонично это украшение смотрелось у нее на руке. «Пока не на работе — поношу», — девушка любовалась рисунком и поудобнее устраивала полоску коричневой кожи на руке.

Из мыслей о браслете ее выдернуло тепло ладони Сергея. Он взял ее руку в свою.

— Аль, может, мы не настолько близки, чтобы я знал все. Ты мне скажи. Если это не мое дело…

— Да нет! Нет!

Аля всплеснула руками, резко провела по волосам, поставила локти на стол и сжала пальцами виски. Накопившееся напряжение последних дней готово было выплеснуться в бурю эмоций. Она с трудом сдерживала слезы.

— Нет. Ничего такого в моей жизни нет. У меня никогда не было нужды обращаться к психиатрам, и, насколько я знаю, у моих родственников тоже. Я и сама не понимаю, что сейчас происходит. Мама начинает просто терроризировать меня, когда я ухожу из дома — требует доклада: куда, к кому, надолго ли. Знаешь, она от меня всегда всех мужчин отваживала. Если я приводила кого-то домой познакомиться, то… — Аля многозначительно взмахнула рукой. — Я тебя поэтому с ней и не знакомлю. Но при этом она постоянно меня упрекает, что я еще не замужем.

— Наверное, она по-своему заботится о тебе, — Сергей растерялся и не знал, что еще сказать. Пытался как-то успокоить.

— Знаешь, я не уверена в этом. Я тут вспоминала свое детство. Папа меня любил. Это точно. А мама… Я уже не знаю.

— Слушай, — Сергей откинулся на спинку стула и слегка прищурился. — А может, тебе пожить от нее отдельно? Хотя бы пару недель?

Аля смотрела на него непонимающим взглядом.

— Я приглашаю тебя с собой в отпуск. А что? Походим по горам, травы твои любимые пособираем… Нет! Ты не подумай, я не предлагаю ничего такого, — Серега вдруг покраснел так, как умел только он, а Алька рассмеялась. Как ей нравилась эта его особенность!

— Совсем ничего? — спросила она игривым тоном.

— Не, ну, если хочешь, — Серега откинулся на стуле и приглашающе на нее посмотрел, а Аля снова рассмеялась.

— Может, и хочу.

— Это значит «да»?

— В смысле?

— Ты согласна? Едем?

— Я? Согласна? — Аля удивленно посмотрела на Сергея. Когда это она успела согласиться? А, с другой стороны, почему бы и нет? Что ее сдерживает? Мама? Работа? — Знаешь, а «да». Я согласна!

Аля старалась не думать о сказанном, чтобы не отказаться, а Сергей расплылся в абсолютно детской улыбке.

— Я тогда узнаю, есть ли еще билеты! — Сергей уже открывал приложение в смартфоне.

— Ну ладно. Узнавай! А… Когда точно ты едешь?

— Через выходные на пятницу в ночь купил билет. Так. диктуй паспортные данные.

— О!

— Что?

— Так скоро…

Сергей снова улыбнулся:

— Не успеешь передумать!

— Андрюшенька, я стараюсь, как могу! — Лидия Андреевна закатывала глаза, прижимая трубку к уху. — Я понимаю, что ты сделал свое дело, а я должна контролировать. Понимаю. Утром, кажется, выпила, а вот в обед ушла.

Психиатр на том конце провода злился. Он приложил столько усилий: создал обстановку, подготовил клиента… Не зря же Алю насторожил вкус чая. Неделя, всего неделя непрерывного приема выданного им препарата, и Аля была бы само послушание. А там уже создаем видимость ухаживаний, подставляем сильное плечо, и девушка готова.

Андрей Евгеньевич был не из тех, кто отказывается от задуманного. Поэтому сейчас он злился оттого, что его союзница и автор идеи не могла дать ему четких данных: принимал пациент препарат или нет.

— То и значит, ушла! Да, я помню наш разговор, что лучше бы ей быть под присмотром, но я же не могу держать ее насильно дома. У нее выходной. Вот она и вышла. В выходной.

Лидии Андреевне все казалось простым и логичным. И вообще, она не понимала, почему должна контролировать Алю. Это же сложно. Лидия Андреевна и так много сделала. В конце концов, кто этому неблагодарному дочь на блюдечке поднес? Она! Кто ему выдал все потайные девичьи тайны? Она! А он еще и злится. Стоп, кажется, она знает, как все поправить.

— А давайте я устрою домашнее застолье! Она будет у себя дома, спокойная, расслабленная. Выпьем по бокалу, а потом я улизну к соседке.

Лидие Андреевне идея казалось блестящей.

— Поверьте, все получится. У меня есть опыт в таких делах. Да хоть завтра! Хорошо-хорошо, если вы считаете, что она должна хоть немного попить эти таблетки, то давайте на следующей неделе. Сейчас посмотрю ее график. Ну, например, в пятницу. Да? Отлично! Я приготовлю что-нибудь необычненькое!

Лидия Андреевна была собой довольна. Время есть. Она успеет все придумать и приготовить.

Аля помнила, что обещала Вере быть в одиннадцать дома. Честно помнила. И на самом деле хотела остаться у ноутбука с чашечкой чая.

Но мама, заметив специально выставленный пузырек с таблетками, начала вдруг рассыпаться в похвалах отечественной психиатрии в целом и Андрею Евгеньевичу в частности. Нахваливать невиданную щедрость своего старинного друга и поражаться чудесным достижениям современной фармпромышленности.

Все это звучало настолько неестественно, настолько натянуто и фальшиво, что Аля, подхватив чашку, попробовала закрыться у себя.

Но не тут-то было! Мама тут же нашла повод зайти к ней в комнату и между делом продолжила разговор. Теперь она рассуждала о том, что она не вечная, и кто же будет об Але заботиться, когда… На этом моменте Лидия Андреевна эмоционально вздохнула, вытерал почти настоящие слезы и продолжила. Вот она, Лидия Андреевна, не вечна, а молодость так коротка. Аля и оглянуться не успеет, как…