База «Dark Firmament», окрестности Симмеспорта, штат Луизиана, США
Вчера работу парализовал Фишер, но хлопоты были приятными. Наконец-то закончили административный блок, и персонал перебирался в новое жильё. Всё ещё не пятизвёздочный отель, но теперь к каждому кабинету прилагалась жилая комната со всем необходимым и крохотный санузел с унитазом и душевой кабинкой. Мелочь, но раньше душевая была одна на всех, а туалет один на десяток кабинетов, так что прогресс в комфорте огромный.
У моей комнатки даже был небольшой балкон на одно кресло и пепельницу. Раннее утро. Вышел, сел, закурил.
Голова слегка гудела, пытаясь удержать в себе всё, что мне требовалось помнить. Сделано вроде уже немало, но какая же ещё прорва проблем впереди. В программе подготовки конь не валялся. Персонала нет. Научная работа стоит, разработка методов противодействия металюдям даже не начиналась. А ещё рано или поздно придётся как-то взаимодействовать с организациями, подобными моей, в других странах. Мрак. А Эдди уже завёл интрижку, и ведь по закону Мёрфи безобидно она не закончится. Ромео, чтоб его. А у меня стресс! Я рассказывал Элис о месячных!
К чёрту всё!
Накидываю куртку, забираю ключи от машины. Попутно заглядываю в кабинет своей секретарши.
— Чихару.
Девушка раскладывала по картотеке бумаги.
— Да, Хёрт-сан?
— Меня до вечера нет, только если речь не идёт о наших подопечных.
Чихару немного удивилась, но кивнула:
— Хорошо, Хёрт-сан.
Всё, телефон мой у неё есть, я поехал.
В прямом смысле: сел в машину и поехал. Открыл окна, включил музыку и расслаблялся, пока впереди не показался Батон-Руж. Проскочил его насквозь, двигаясь в Новый Орлеан. А затем нашёл дешёвое кафе, самое обычное, без всяких изысков. Стойка, десяток столов и телевизор под потолком. Разгар рабочего дня, людей почти нет. Сел за стойку. Полноватая женщина оторвалась от телефона и спросила:
— Что вам?
Сегодня тот самый день, когда хочется какой-нибудь гадости. Простой, вредной и даже не особо вкусной, зато привычной.
— Большой гамбургер и колу.
Когда возвращались из опасного дела, всегда отмечали гамбургерами и колой. Дурацкая традиция, не смогу даже сказать, кем заведённая. Когда закончил службу в Дельте, традиция видоизменилась. Гамбургер с колой приносили своеобразную смесь чувств. Типа: эй, ты вернулся домой, можно расслабиться. Теперь использую этот трюк для самообмана.
Женщина принесла заказ. Большая помятая одноразовая пластиковая тарелка с гамбургером и одноразовый стаканчик с колой, тоже пластиковый, но хотя бы не мятый. Вот, наверное, я забавно со стороны смотрюсь. Могу без проблем вызвать доставку любого блюда из любого ресторана на всей территории Штатов. Если позвоню Алексу, доставку вообще со всего мира, он найдёт способ это устроить. А сам еду в дешёвую забегаловку и ем дешёвый гамбургер. А я ел и получал от жизни удовольствие.
В куртке было немного неудобно, но я плохо себя чувствовал без оружия, а ходить с кобурой на виду — дурной тон.
К стойке подошла фитоняшка, подтянутая тёмненькая девушка в легинсах и ветровке поверх спортивного топика. Похоже, мексиканские корни.
— Соевый кофе и веганский чизкейк.
Я посмотрел на свой совершенно не веганский гамбургер и продолжил жевать его с удвоенным удовольствием. Девушке принесли заказ и, на моё удивление, она никуда не ушла, вообще не обращая на меня внимания. Открыла телефон, что-то там листает.
Женщина прибавила звук на телевизоре. В передаче обсуждали обращение президента к нации и металюдей вообще. Дама бальзаковского возраста рассуждала на тему дозволенности суперспособностей. Что-то из ряда: суперспособности дают преимущества, а у нас общество равенства, так что пользоваться суперсилой нельзя. Смешно.
— Кто-то вообще в это верит? — внезапно спросила соседка.
Она с выражением вежливого скепсиса смотрела на экран.
— В равенство? Или в возможность запрета для металюдей на использование своей силы? — уточнил суть вопроса.
— В самих металюдей, — ответила девушка.
Я заглянул ей в лицо. Как и большинство молодых увлекающихся фитнесом девиц выглядела она умильно и немного наивно, но это ни о чём не говорит. За этим милым личиком может с равным успехом скрываться какая-нибудь молодая бизнес-леди, студентка с последних курсов, да вообще кто угодно. Осмотрел её более пристально. Ногти не накрашены, но ухоженные. Причёска простая, но аккуратная. В ушах невызывающие серёжки. Колец нет, следа на безымянном пальце тоже. Зато на пальцах правой руки характерные следы, много пишет от руки, возможно, рисует. На руке фитнес-браслет вместо часов. Кроссовки беговые, а не для зала. Макияжа на лице практически нет, только гигиеническая помада. Девушка всё так же смотрела на экран, правой стороны её лица я не видел.
— При чём здесь вера? Президент сказал, что они существуют.
Девушка обернулась на меня. Курносый носик, в правой ноздре пирсинг — маленький камушек. И у неё гетерохромия, левый глаз светло-синий, почти голубой, а правый зелёный.
— Но это же... Не знаю... — она посмотрела вверх и в сторону, будто в поисках подсказки. — Не та вещь, в которую можно вот так взять и поверить. У нас, конечно, сумасшедший мир, но это как-то чересчур.
Она вновь взглянула на телевизор.
— Я ни одного не видела, — произнесла она, посчитав это аргумент убедительным.
Улыбнулся.
— А я никогда не видел вживую панд. Может быть, все панды, которых показывают по телевизору — раскрашенные медведи?
Девушка прыснула в кулачок, но от смеха удержалась.
— А ещё я никогда не видел дельфинов, — продолжил перечислять. — Альпак. Синего кита. И ещё, наверное, тысячи животных. А металюдей пока всего трое.
— За дельфинов не волнуйся, я их видела и даже гладила. Могу поручиться — настоящие, — ответила девушка. — Чего не могу сказать о пандах. Наверняка японцы их придумали, чтобы вытеснить котиков с пьедестала самых милых существ.
— Панды живут в Китае, — поправил я.
— Тем более! Китайцы скопировали медведей и назвали на свой лад!
Покивал, оценив шутку. И продолжил жевать свой гамбургер, запивая колой. Ну и на экран косился. Слово взял какой-то мужик, вещающий об опасности дурного примера. Ведь как только несколько человек станут героями, и все дети тут же начнут надевать трусы поверх колготок. Но у детей-то пуленепробиваемости нет. Здравое зерно в его словах было. Надо поработать над образом. К чёрту яркие индивидуальные костюмы. Герои Америки — профессионалы, а не ряженые клоуны. У них есть форма стандартного образца, такая же есть у полиции, пожарных, армии. Мундиры красивые надо сделать обязательно, но боевые костюмы... Это будет проблема.
— Значит, ты в металюдей не веришь? — спросил я, прикончив остатки гамбургера.
— Нет, — подтвердила девушка.
— Но об этом объявил президент, — напоминаю. — То есть в лоб соврал в обращении к нации?
Она кивнула:
— Ага. Наверняка хотят увести повестку дня на выдуманную тему. В этот раз как-то совсем нагло, но... Не знаю, я не очень в политике. А что соврал, так у него меньше полугода срока осталось. Придёт новая администрация, а они ничего такого не заявляли, — объяснила она, доедая свой чизкейк. — А ты, значит, веришь?
Пожимаю плечами.
— Не знаю, — это было так... иронично, что я не удержался. — Нет, наверное. Но обязательно поверю, если увижу своими глазами.
Девушка хмыкнула. Вновь посмотрела на меня.
— Ты только не перепутай. Красочный костюм — это ещё не гарантия наличия способностей.
Серьёзно киваю.
— Потребую демонстрации. С комиссией, чтобы всякие фокусники и шарлатаны не просочились в стройные ряды металюдей.
— Отлично, — кивнула девушка и отвернулась в телефон.
Я посмотрел на остатки колы в стаканчике. Сейчас я её допью, и формального повода здесь сидеть у меня не останется. А эта красотка интересная, хоть и веган. Экран телевизора показывал следующего докладчика. В возрасте мужчина, дорогой пиджак, трость. Этот нёс вообще какую-то откровенную ахинею, заворачивая многоэтажные конструкции из незнакомых мне слов. Ведущий сидел со стеклянными глазами, не понимая ни слова, и лишь кивал в положенных местах, как болванчик.
