— Я понял. Люциус, я все понял! — громким шепотом воскликнул он. — Это она удерживает меня тут! Поэтому я не ушел. Тогда в больнице. Я остался жив из-за нее. Ради нее, — с волнением стал объяснять я парню, стараясь не кричать, чтобы не разбудить Дебору.

— Ты сейчас про жену Никса, так ведь? — уточнил Люциус.

— Да, — с трудом заставил я себя признать Дебору супругой Мартина, — да, я говорю про Дебору.

— Ясно, — ответил Люциус. — Тогда у тебя всего два пути, чувак, — ответил Люциус, похоже покинув помещение, где играла музыка, мешая мне нормально его слышать. — Первый вариант: умереть еще раз. Только на этот раз тебе придется сделать это вместе с телом Никса. И тогда он больше не сможет вернуться или… — парень запнулся ненадолго, но выдержав короткую паузу, все же продолжил говорить, — как выяснилось, Никс тоже тут больше из-за нее, чем ради собственного тела. Желание вернуть свои права на жену, в его блуждающей душе сильнее, желания жить. Из чего можно сделать вывод, что если не станет этой вашей Деборы, то уйдет и он, настоящий Мартин. Ты ведь уже и сам догадываешься, о чем я? — зловеще прозвучал его вопрос, заставив меня поежиться под теплым одеялом. — Понимаешь, что тебе придется сделать, чувак? Только так ты сможешь победить Никса, а вместе с ним и саму Смерть. Лишь в этом случае ты проживешь еще одну жизнь, жизнь Мартина Никса. В его теле и в его доме, — набатом застучали по моим спазмированным вискам последние фразы Люциуса.

Мартин точно тут из-за нее, — смотрел я на сладко сопящую во сне Дебору. Она, наконец, немного успокоилась, и сон ее стал ровным, как и дыхание.

«Никс не хотел отпускать ее при жизни, не захочет и теперь", — пронеслось в голове болезненной стрелой, и я с такой силой сжал кулак, что костяшки побелели на пальцах.

Итак, что мы имеем?

Либо умираю я — и тогда Дебора попадает в ненавистные лапы Мартина. Не допустимый вариант.

Второе: умирает она, забирая с собой своего полоумного мужа, а я живу долго и счастливо. Еще более омерзительно!

И Третье: уходим мы с Никсом, оставляя Дебору в покое. А главное живой, невредимой и, очень надеюсь — счастливой! Вариант паршивый, конечно тоже, но уж какой есть…

Надо было действовать. И как можно скорее.

Временное исчезновение призрака Мартина было, несомненно, как-то связано с препаратом, введенным мне доктором Дерсшепредом. Однако я чувствовал, что действие лекарства в скором времени закончится, и Никс предпримет новую попытку вернуться.

— Есть еще что-то, что я должен знать? — спросил я у Люциуса, прежде чем повесить трубку.

— Да нет вроде… Разве что… Когда, говоришь, все это началось? — уточнил он, размышляя о чем-то неведомом мне.

Я назвал дату, на что парень вдруг громко выругался, продолжив:

— В общем тут такое дело, — сказал он, — Мартин непременно должен вернуться до следующей полной Луны. Иначе тело станет непригодным для любого из вас. Ну, или тебе следует поторопиться и сделать то, о чем мы говорили, чтобы окончательно присвоить себе его биологическую оболочку до той же даты.

— Я, по-твоему, похож на того, кто знает, когда это проклятое полнолуние?! — чуть ли не зарычал я в трубку сквозь сжатые зубы, чтобы приглушить звук и не побеспокоить спящую Дебору.

— Ты хоть в окно для начала глянь, — посоветовал Люциус на том конце телефона.

Я, качаясь, подошел к окну. На небе желтым пятном, предвещающим беду, светил почти полный диск ночного светила.

— Сколько? — упавшим голосом спросил я в динамик мобильника.

— Пару дней, — ответил медиум, — плюс-минус. И все это время вы с Мартином будете сражаться за ставшую общей физическую оболочку. Однако припрятано у меня одно зелье, которое тебя явно заинтересует, — лукаво добавил он.

— Что еще за зелье? — и в самом деле, схватился я за соломинку, как утопающий.

— Победить его, конечно, не поможет, — разочаровал меня Люциус. — Но в этом ничего уже не поможет, кроме смерти Деборы Никс. Однако мое снадобье способно удержать тебя в теле до самого рокового дня, что бы Никс ни делал. Вопрос в том, надо ли оно тебе? Может, все же лучше избавиться от Де…

— Надо! — поспешил отрезать я. — Куда приехать за твоим зельем?

— Я сам подъеду, — неожиданно предложил парень. — А то, судя по голосу, чувствуешь ты себя паршиво, мужик.

— Так и есть, — усмехнулся я мрачно. — А ты знаешь мой адрес? — решил я послать геолокацию по мобильному.

— То есть, знаю ли я, где находится особняк Мартина Никса? — переспросил Люциус с улыбкой в голосе. — Думаю, о его месторасположении знает каждый мало-мальски тщеславный проходимец в городе.

— Ясно, — хмыкнул я.

Через десять-пятнадцать минут Люциус написал в сообщении, чтобы я спускался к входной двери. Он наотрез отказался заходить в дом, отмеченный темным призраком.

— Вот избавишься от двойника в теле, тогда и зови в гости, — сказал мне медиум.

— Есть хоть малейший шанс, что после часа Х тело окажется жизнеспособным исключительно для меня, но не для Мартина? — уже прощаясь с последними каплями надежды, напоследок поинтересовался я.

— Тебе в нем точно не удержаться, — сочувствующе сообщил Люциус. — Остаться мог бы лишь истинный супруг, брак с которым освящен обрядом венчания. Тогда бы тело избежало тлена. И ее единственный выжил бы.

— У Мартина с Деборой такого не было, — сказал, припоминая, что еще я успел разнюхать об их свадьбе в последние дни.

— Не было. Карты мне такового не показали, — подтвердил медиум. — Однако и ты сейчас не можешь связать себя с Деборой подобным образом. Ведь формально душа Никса все еще в мире живых и даже частично в вашем общем теле. Что, кстати, и подвергнет ткани тлену, стоит взойти последней Луне вашего цикла. Так что фактически Дебора Никс все еще не вдова. Но и истинного супруга у нее нет в глазах Неба. Таким образом ни одному из вас не оживить обреченное тело.

— И все же я попробую, — сказал я, потирая лоб. — Не привык сдаваться.

— Чувак, ты точно соображаешь, что творишь? — удивленно воскликнул Люциус, протягивая мне колдовскую настойку в каком-то стеклянном пузырьке.

— А какой у меня выбор? Прикончить любимую? И даже если бы ничего не испытывал к Деборе, я не убийца, — покачал головой. — Но я люблю. Люблю Дебору Никс больше всего на свете. Больше себя самого! — сказал я, осушая флакон до дна.

Итан.

Итак, жребий брошен.

Дебора будет жить. Никсу не выжить. А я… это уже не важно. Главное, что я все же сумел защитить Ее.

За окном уже начинало светать. Поднявшись, я осторожно переложил Дебору на кровать и, укрыв ее одеялом, пошел в душ. Когда же вышел, было уже совсем светло, а Деб в постели не было.

Дальше действовал четко, как на автомате. Надев джинсы и черный свитер, достал лист бумаги и ручку из полки прикроватной тумбочки. Закончив писать, я поставил внизу подпись Никса, которая у меня получалась уже настолько первоклассно, что не отличишь от оригинала.

Затем, аккуратно сложив листок и положив его в карман брюк, я собирался уже выходить, как вдруг на пopoгe появилась Дебора с серебряным подносом в руках.

— Доброе утро, — улыбнулась она. — Я принесла твои любимые блинчики с творогом. Сама их готовила, — немного смущенно добавила она и, положив поднос на небольшой столик у окна, принялась раскладывать завтрак.

Я бы не сумел сдержать улыбки, если бы даже пытался и сейчас светился на все тридцать два, несмотря на мрачное настроение и планы, которые я намеревался безотлагательно претворить в жизнь.

Приятнее всего мне было оттого, что блинчики с творогом любил именно я сам — Итан, а не Мартин Никс.

И хотя еще пару минут назад мне казалось, что я абсолютно не голоден, сейчас, подойдя к столу, я с удовольствием взял первый из завернутых блинов и съел его в два укуса.

— Очень вкусно! — улыбнулся я Деборе. — Даже лучше, чем у Аделаиды, — похвалил я любимую, однако она, без сомнения, уловила, что улыбка на моих губах пропитана печалью, а в глазах сквозит тоска.