Я была в полном восторге! А еще в абсолютном замешательстве. Подходила то к роялю, то к белому пианино. Подбегала к старинному огромному органу и возвращалась к электронным фортепиано… Мне нестерпимо хотелось услышать звучание каждого из них! Уловить их тонкую особенность, почувствовать особую связь именно со своим инструментом в сказочном звучании переливчатых нот.

— Я не знаю, — выдохнула я, в конце концов, восторженно озираясь. — Их тут так много!

Я все еще не верила своему счастью.

— Ладно, — понимающе улыбнулся Мартин, беря меня за плечи и разворачивая к инструментам.

Я оказалась прижата спиной к его крепкой груди. И на секунду у меня перехватило дыхание. Словно я вернулась в прошлое. В первые, самые счастливые недели наших отношений.

Как же давно это было! Когда я в последний раз испытывала такое же волнение от его близости. От аромата его парфюма, пропитанного уверенными нотками мускуса и лимонной свежестью. Кажется, лет сто назад наивная девочка Дебора так же дрожала от каждого прикосновения этого властного мужчины, умеющего дарить ласку и наслаждение.

— Я помогу, — немного хрипло прозвучал голос Мартина, когда он нагнувшись к моему виску, предложил несложный выбор, — для начала скажи, рояль или пианино?

— Пианино? — пролепетала я, пусть и не сомневалась в собственном выборе.

Но его близость лишала меня уверенности, сбивала с толку новыми ощущениями, неподвластными моему взбудораженному разуму. И ведомая неизвестной мне таинственной силой, я позволила себе слегка откинуться назад, прислонясь к твердому телу Никса, привыкшему к частым тренировкам в личном помещении спортивного зала.

Страха не было.

Он испарился. Незаметно улетучился вместе с потерянной памятью того грубого человека, каким я знала своего мужа все два года брака.

Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть все то, что говорил и сделал мне Никс. Все то, что он сотворил с нами. Но, возможно со временем, я сумею распрощаться с последними каплями своей боязни прикосновений к нему. Вновь научусь испытывать чувства, далекие от неприязни и отвращения. И быть может, когда-нибудь я увижу в нем другого человека. Близнеца, обладающего лишь внешним сходством, но с абсолютно непохожей душой.

— Ты уверена? — чему-то удивился Мартин.

А я вздрогнула всем телом, ведь на какую-то долю секунды мне почудилось, что он прочел мысли, кипящие в моей голове.

— Уверена, что хочешь именно пианино? — Мартин отстранился, с лукавым прищуром вглядываясь в мои глаза.

Словно я могу притвориться и выбрать не то, чего мне хочется в действительности.

Так вот о чем он! Все еще о выборе инструмента, — посмеялась я в душе над своими мыслями. — Хорошо, что Мартин не знает, о чем я думала сейчас! Фуф…

Ах да, он же был настроен на покупку рояля, — вспомнился мне наш разговор в загородном доме.

— Да, я предпочитаю именно пианино, — ответила, едва заметно улыбнувшись, скорее своим думам, чем происходящему сейчас.

— Хорошо, — немного раздосадованно кивнул он. — Тогда следующий вопрос: цифровое или обычное?

— Классическое, — ответила я уже с широкой улыбкой.

— Да ты консерватор! — наигранно возмутился он, смешно разводя руками. — Хоть цвет-то выбери повеселее! — воскликнул вдруг Мартин, вконец заставив меня рассмеяться.

А он и не думал прекращать веселить меня:

— Вот, взгляни, какой красавец! — подскочил он к ярко-красному пианино.

— Красное!? — ахнула я, прикрыв рот ладошкой и на его манер, расширив как бы шокировано глаза. — О, не-е-ет, — покачала я головой. — А вот это мне очень даже нравится, — сообщила, ласково погладив лакированную поверхность солидного коричневого инструмента из темной древесины.

"C.Bechstein" гордо красовалось на нем, украшенное позолоченной резьбой. На это пианино так и просились два бронзовых подсвечника как мне мечталось когда-то в детстве, когда я представляла свой дом.

— Похоже это антиквариат, — задумчиво произнес Мартин и прозвучало это, к моему великому удивлению, не с осуждением, а наоборот — одобрительно.

И он подошел, чтобы изучить мой выбор получше.

— Безусловно. Это пианино просто уникально! — подтвердила продавщица, все это время скромно ожидавшая, когда мы определимся. — Это ручная работа. Инструмент очень надежен, удобен в обращении, но главное — его великолепное звучание!

— Берем, — сказал Мартин, подмигнув мне.

Он просто не знает, насколько оно дорогое! — запоздало дошло до меня.

— Милый, можно тебя на минуточку? — отвела я его в сторонку. — Мартин, спасибо, конечно, за такой роскошный подарок, но я указала на него просто так. Оно слишком дорого, чтобы его покупали для любительской игры и…

— Перестань, — пресек он мои бормотания. — Я видел, как у тебя сияли глаза, когда ты смотрела на него. Если я сказал, что мы покупаем его, значит, мы так и сделаем, — на миг проскочили в его голосе прежние властные нотки, заставив меня напрячься.

— Оно стоит как целый автомобиль, — все же решилась я вставить.

— А я когда-нибудь дарил тебе личный автомобиль? — спросил он, внезапно нахмурившись и, очевидно, припоминая, сколько их дремлет в его гараже.

— Нет, — качнула я головой.

— А ты бы хотела иметь свою машину? — продолжил Мартин допытываться.

Не поведет же он меня отсюда в салон автомобилей! — ужаснулась я при мысли, что мое чудесное пианино мечты может неожиданно превратиться в ненужный мне кусок элитного металла.

— Нет, конечно! — поспешила я заверить Никса. — Зачем мне собственная машина, когда есть наша, с водителем, — привела я, как мне казалось, разумный довод, призванный вернуть Мартина к первоначальному плану — покупке моего волшебного пианино!

— Тогда ты просто не оставляешь мне выбора, моя милая девочка, — с внезапной строгостью в голосе произнес Мартин, — ведь в таком случае мне не остается ничего другого, как… — выждал он паузу, пронзая меня взглядом своих выразительных глаз, паузу, в течение которой я начала почти всерьез волноваться, что же он намерен предпринять, — как купить тебе этот превосходный инструмент! — чуть не подпрыгнула я, одновременно не сдержав громкого смешка от осознания, что он имел в виду, подшучивая таким образом. — Потому что моя жена, — добавил Мартин, кажется, копируя свою собственную бывшую манеру общения, чем приятно ошарашил меня снова, — всеми уважаемая миссис Дебора должна играть на самом лучшем в мире Бекш… Бекхштмс…Бехетимшмс… Черт побери, да как выговаривается эта штука?! — воскликнул он в сердцах, сопровождаемый моим искренним, заливистым и уже ничем более не сдерживаемым смехом…

М-да, продавщица надолго запомнит день закупок семьей Никс!..

Хотите знать, что выкинул затем Мартин Никс версии текущего года?

Нет, покупать мне автомобиль мы сегодня не ездили, вы не угадали!

Но зато он решил, что ему просто необходима гитара!

Вы только представьте себе на секундочку эту картину! Мартин Никс в кожаной косухе, с серебристыми цепочками грубой мужской вязки, свисающими с шеи на мускулистую грудь и, словно всего этого мало, еще и с электрогитарой за плечом!

Наверное, я схожу с ума. У меня, определенно, галлюцинации!

Хотя нет, разум покинул моего дорого муженька. Потому что моему мозгу даже в воспаленном сознании не привиделся бы настолько нереальный бредовый бред!

Что с ним случилось в этой аварии?? Мартина словно подменили в тот день!..

Но, если честно, что бы это ни было — проделки дьявола или святое провидение, даровавшее мне это чудо с гитарой через плечо, напевающее мотив рок-хита, я бесконечно за него благодарна!

Итан-Мартин.

В один из вечеров, вернувшись домой еще засветло, я обнаружил Дебору, раскачивающуюся в кресле у камина. Она что-то сосредоточенно рассматривала в своем телефоне и выглядела при этом крайне расстроенной. Я никогда еще не видел столько неприязни на ее милом личике.