— Была ночь. Ты же знаешь, я не могу звонить тебе после отбоя. А ни свет ни заря заявились они… Заперли меня, не позволяли ни с кем связаться. Допрашивали.

— Это меня не интересует! — перебил Джек. — Они и меня допрашивали. Я видел записи с камер наблюдения. Этот отморозок утащил мою жену… Ты понимаешь? — Джек вдруг подскочил, с силой ударив здоровым кулаком по столу. — И мой сын… он был с ним! С ним!

— Патрик просто в отчаянии, ты не должен принимать это так близко к сердцу, — успокаивающе проговорил Зак.

— Не должен? У этого ублюдка моя жена и сын, он отобрал их у меня, пока я сижу здесь, как чертов зверь в клетке! Почему он не сдох? Я всадил ему в спину три пули! О, почему я не сделал контрольный в голову… тогда бы наверняка сдох!

— Не факт. Вспомни, ему уже прилетал в голову осколок.

— Осколок — не пуля, выпущенная в упор, не говори ерунды!

— Ну… вообще-то, я пошутил, если ты не понял.

— Зак, мне не до шуток! Она сейчас с ним! А Рик… как он мог? — голос Джека дрогнул от боли.

— Он просто спасал свою маму, вот и все…,

— Он отдал ее ему! Как Рик оказался с ними? Он ведь должен был быть с Касевесом?

— Мы выясняем, Джек.

— Так выясняйте быстрее! Эти бродяги умеют прятаться, если они уйдут, мы можем их никогда не найти!

— Ни в этом случае. На этот раз их ищем не только мы.

— Когда меня навещало ФБР, их личности еще не были установлены.

— Ты им не сказал?

— Нет, конечно! Я не хочу, чтобы Кэрол поймали и вернули в тюрьму, в которой она едва не умерла! Мы сами их найдем. Осторожно. Наверняка, за нами будут наблюдать. В ФБР тоже не дураки работают.

— А третий мужик кто? Ты узнал его?

— Нет. Но я догадываюсь. И я думаю, что Кэрол уже нет в стране. Даже если она еще здесь, то я почти уверен в том, куда ее повезут — в Париж. Нам надо найти Луи, старика, который там живет.

— Джек, ты представляешь, сколько Луи живет в Париже?

— Мне все равно. Найди мне его. Поговори с Рэем, наверняка, он в курсе.

— Даже если так, думаешь, он нам что-нибудь скажет? Может, он с ними заодно.

— Я в этом уверен. Потому и надо попытаться его расколоть.

— Помнится, однажды ты уже пытался — не вышло. Он ничего не скажет, если будет думать, что защищает ее.

— Значит, надо сделать, чтобы он так не думал! Я бы сам с ним поговорил, но отсюда я не могу, он сердится из-за того, что я провалил дело Кэрол, отказывается поговорить. Я уже звонил ему сегодня. Он даже не подошел к телефону, когда Дороти его позвала. Сам с ним поговори. Ему ведь не хочется, чтобы Кэрол провела всю жизнь в бегах, далеко от него… да еще со Спенсером. Рэй не меньше меня его ненавидит. Дави на это. Скажи, что добьемся отмены приговора, заменив на принудительное лечение. А пока припрячем ее, если найдем. Мы должны с ним договориться! Для него благополучие Кэрол — важнее всего. Напирай на это!

Зак кивнул.

— Я уже подключил всех, кого можно. Мы найдем ее. А Спенсера и его дружка, наконец-то, пришьем, — немного успокоившись, Джек снова опустился на стул. — Ты видел ее, говорил с ней… как она? Что говорила?

— Она плохо выглядела. Честно говоря, я был в шоке, когда увидел ее. Еле узнал. Я не понимаю, что с ней произошло, почему она так измучена и истощена. И она собиралась умирать. Просила тебе передать, что любит тебя.

Губы Джека тронула улыбка. Протянув руку, он сжал запястье Зака.

— Найди мне ее. И этого наглого ублюдка, которого я своими руками разорву на куски.

— Но раз она тебя все-таки еще любит, может она сама попытается с тобой связаться? — предположил Зак.

Джек покачал головой.

— Нет. Она мне больше не доверяет. Боится. Уверена, что я не люблю ее больше. Что хочу наказать, расквитаться. Она будет бежать и прятаться от меня, как после аварии, и ее любовь этому не помеха. Она сильная. Может уйти, вычеркнуть из жизни, даже если любит. В этом я уже убедился. Так что на это рассчитывать не стоит. К тому же, и она, и Рик думают, что защищают меня от Спенсера. А этот урод этим пользуется, пообещав, что не тронет меня, если она будет с ним. Раньше я в это не верил… а теперь верю. Сами они не вернутся, наоборот, попытаются увести его от меня как можно дальше. Они верят, что он — моя смерть. Теперь и я верю, потому что все, о чем они говорят, сбывается. Как приговор Кэрол, например. Поэтому, Зак, я должен найти его первым и убить, чтобы он не убил меня. Он не будет вечно держать свое слово, когда-нибудь он или его дружок вернутся и прикончат меня. Он не простит мне Даяну. И от мести не откажется, чтобы там не обещал, чтобы заполучить Кэрол. Не те это люди, чтобы забыть такое. А тем более, простить. Они убийцы. И они все равно за мной придут. Он отобрал у меня женщину, сына, а потом придет за моей жизнью. Найди мне его, Зак. Делай все, что можешь, только найди.

Зак лишь молча кивнул, разглядывая его руку в гипсе. Он прекрасно видел, что на самом деле отнюдь не беспокойство за собственную жизнь и месть Спенсера сейчас занимают Джека, чтобы он не говорил. В нем бушевали только ревность и ярость. Он жаждал вернуть Кэрол и наказать этого наглого и бесстрашного мальчишку, посягнувшего на самое дорогое — его семью. Никогда еще Зак не видел в своем друге столько ненависти и гнева. Это беспокоило его, потому что он понимал, что Джек больше не мог себя контролировать. Все те страдания, которые терзали его после того, как его жена и ребенок якобы погибли в страшной аварии, его горе, которое он переживал молча, загнав в глубину своего сердца, не прошли даром, разъев его изнутри, подорвав его силы и окончательно озлобив. У каждого человека есть свой предел. Видимо, Джек его достиг. Он больше не в силах был удержать все в себе, как раньше, ни боль, ни ярость. Измена Кэрол, ее отношение, нежелание быть с ним, мысли, что она его разлюбила, еще больше подорвали его после всего, ранив сильнее, чем он сам осознавал. Только Зак знал и видел, что за всеми этими неконтролируемыми вспышками безудержной ярости и злобы пряталась самая обыкновенная боль. Боль, мучившая его так долго, не ослабевающая, а только нарастающая, которую он просто не мог уже стерпеть.

Встав, Зак подошел к нему и ободряюще сжал пальцами его плечо.

— Мы вернем ее, Джек, — пообещал он. — У вас все наладится, вы снова будете все вместе. Твоя семья станет прежней… разве что в ней появится теперь еще один ребенок — ваша дочь. А этого Спенсера мы накажем, да так, что он пожалеет, что не сдох тогда в подвале. Ты только не переживай так. Не теряй снова контроль, Джек. Особенно здесь.

— Послушай… — Джек резко стряхнул с себя его руку, но Зак лишь снова схватил его, теперь уже обеими руками.

— Нет, это ты меня послушай! Хоть раз в жизни, хотя бы сейчас! Если бы там, в суде, ты меня послушал, когда я пытался тебя увести… — Зак глубоко вдохнул, переводя дух, чтобы успокоиться, чувствуя, что сам готов взорваться. — Ты всегда был сильным, Джек! Что с тобой? Что ты творишь? Соберись! Остановись, неужели ты не понимаешь, что сам разрушаешь свою жизнь этой злостью? Себя! В буквальном смысле слова! Ты уже кости себе ломаешь — это ненормально! Хватит злиться, Джек! Хватит! На себя, на Кэрол, на остальных… на весь мир! Эта злость тебя уничтожает, почти уничтожила. Избавься от нее, или она тебя сожрет. Ты понял меня? — Зак отпустил его, смотря в удивленное лицо. — Я пошел работать, искать Кэрол. А ты здесь тоже начинай работать — над собой! Иначе все, что мы делаем, окажется напрасным.

Притянув его к себе, Зак на мгновение сжал его в объятиях, потом отступил в двери.

— Давай, братишка… послушай меня… хоть раз в жизни! Уничтожь своего демона, пока он не уничтожил тебя.

Развернувшись, он вышел, а Джек лишь изумленно смотрел ему вслед, так и не успев ничего сказать. А потом вспомнил, что Зак не показал ему фотографию Келли, как они договаривались. Рванув на себя дверь, он выскочил следом, но того уже и след простыл, лишь надзиратель шагнул к нему, собираясь вести обратно.