— Как нет ранений? — удивилась она, упуская взгляд на перетянутую бинтами грудь, на торчащую из бинтов дренажную трубку, по которой из её лёгких вытекала кровавая жидкость.

— Это после операции — тебе просто доставали пули. До операции не было ни царапины.

— В меня стреляли… было много крови… очень больно и нечем дышать… я помню… А Джек… — лицо её исказила гримаса боли, а из глаз покатились слёзы.

— С Джеком всё в порядке, если не считать того, что в его голове каким-то чудом образовалась пуля.

— В порядке? — не поверила Кэрол и слегка приподнялась на локтях от удивления. — Но я видела… Вы уверены?

— Да. Но это не единственное чудо — его лейкемия исчезла. Без следа, как будто и не было никогда.

— Лейкемия? У него правда была лейкемия? — Кэрол покачала головой, борясь с ощущением, что снова теряет реальность, не уверенная, что происходящее сейчас — не сон.

— Да. Он не сказал?

Кэрол не ответила.

— Кэрол, что произошло? — повторил Джордж, не отрывая от неё внимательного взгляда.

— Нас убили… сначала Джека, потом меня. И я не понимаю… мне это привиделось? Джек правда жив?

— Да. Только без сознания.

— Где он?

— Он сейчас в нейрохирургическом отделении. Ему, как и тебе, извлекли пулю. Вас нашли с трупами в ванных, наполненных кровью. Кто сделал это с вами, ты помнишь?

Кэрол снова промолчала. Она помнила. И даже начала догадываться, что произошло. Патрик выпустил кровь благословенным, пытаясь их спасти. Убил благословенных, превратившись в чудовище. Но как?.. Как это возможно? Их свет потерял над ним свою силу? И как он смог их убить? Неужели он стал сильнее их дара?

И тогда она вспомнила предсказание Габриэлы.

«Нельзя, чтобы Джек умер. Его смерть повлечёт за собой страшные последствия. Пробудит страшное зло».

Что это значит? О чём говорила провидица, что видела?

Что там произошло, после того, как она отключилась? Или всё-таки умерла? Кого ещё убил Патрик? Что с Тимом? Куда пропал сам мальчик? Тим его не убил тогда, это ясно, потому что Рик после убил Джо и другого благословенного, притащил откуда-то ещё одну ванну, в которую положил Джека. Это Рик вернул их к жизни. Разве такое возможно? Неужели кровь благословенных настолько сильна?

Кэрол вспомнила про собаку, попавшую под грузовик, о которой рассказывал Джо.

«О, Джо-о, — застонала она про себя, сжав веки. — Бедный мальчик… Прости! Прости!».

Такова цена её новой жизни — жизнь этого ребенка, которую Патрик у него забрал, чтобы отдать ей.

Никогда бы она на это не согласилась, будь у неё выбор. Но вернуть Джо его жизнь она не могла… разве что, если он попал в туман, и она сможет его оттуда вытащить, как других, чтобы он заново родился. Если так, она непременно это сделает.

Видя, что она отвернулась, чтобы скрыть побежавшие из-под сжатых век слёзы, Джордж не стал настаивать.

— Ладно, Кэрол, отдыхай. Мы позже поговорим. Я найду Патрика, где бы он ни был. А вы с Джеком пока набирайтесь сил и выздоравливайте. И потом мы все вернёмся домой. Там твоя маленькая дочь… она тебя ждёт. Ты… поедешь?

Кэрол лишь молча кивнула.

— Вот и хорошо. Джек будет рад. Ради сына и внуков я готов обо всём забыть, Кэрол. И тебе предлагаю сделать то же самое. Ну что, мир?

Подняв на него влажные голубые глаза, Кэрол снова кивнула.

— Вот и хорошо. Наконец-то вы с Джеком оба поумнели… Может, хоть жизнь свою доживу в спокойствии и радости. Кстати, я сейчас живу у вас, но если ты против, я могу вернуться к себе.

— Нет… я не против.

— Джек тебе сказал, что приговор отменён? По возвращению, тебе придётся побыть в клинике, но не пугайся, пичкать препаратами для сумасшедших тебя не будут, просто будешь находится там, как положено. Джек всё уже уладил насчёт клиники и лечения. Неприятно, но иначе нельзя. Всё же лучше так, чем камера смертников.

— Я согласна.

— Хорошо. Тогда пока отдыхай, остальное обсудим потом, когда Джек очнётся. Если ты пришла в себя, то и он скоро должен, да?

Кэрол не знала ответ на этот вопрос, но кивнула, изучая его взглядом. Джордж Рэндэл изменился, постарел. Было заметно, что значительно сдал здоровьем после ранения и комы. Взгляд был такой же твёрдый, но физически он казался слабым, нездоровым. Движения были уже не такими энергичными. А в глубине серых глаз таилась усталость измученного невзгодами и печалями старого человека, у которого уже не было прежних сил на то, чтобы переносить их с былой стойкостью.

Смотря на него, Кэрол не чувствовала к нему ни обиды, ни неприязни, хотя именно он отправил её на казнь. Она всегда испытывала к нему уважение, и до того, как она приняла решение уйти от Джека, они прекрасно ладили. Он всегда был таким живым, энергичным, полным сил и здоровья, поэтому такие сильные перемены бросались в глаза. И Кэрол знала, что внесла немалую лепту в то, что так побелели его волосы, а взгляд стал таким. И чувствовала свою вину.

— Простите меня, — тихо попросила она, заглянув в его глаза. Он не отвёл взгляд, как и Джек всегда предпочитая смотреть прямо в глаза.

— Ты отняла у меня полжизни, когда заставила похоронить внука. Разве такое можно простить? Лучше умереть, чем пережить такое.

— Я знаю, — шепнула она.

— Я хотел, чтобы ты умерла. Чтобы мой сын перестал из-за тебя страдать, начал новую жизнь. Чтобы никогда больше ты не смогла стать между нами и Патриком. Но это было неверное решение. Из-за него я едва не погиб, мой сын — тоже, попав в тюрьму. Он так тосковал, что заболел. Я не верил раньше, что так бывает. Он сказал мне, что хотел бы провести последние дни с тобой. Поэтому, когда он сообщил мне, что едет за тобой, я не стал возражать. Я переживал, боялся, что это может плохо закончиться… из-за твоего дружка-убийцы. А с другой стороны… — глаза его вдруг заблестели от выступивших слёз, — я надеялся, что, может быть, этот киллер избавит его от медленной и долгой мучительной смерти. Может, он и сам на это надеялся. Хотя… вряд ли. Джек никогда бы не захотел проиграть тому, кого так ненавидел. А теперь мне сказали, что лейкемии больше нет. Мой сын здоров. Я никогда не верил в чудо… Но оно произошло. Джеку подарили жизнь… кто-то или что-то. Я хочу, чтобы в этой новой жизни было всё так, как он хочет. Хочет быть с тобой — ради бога. Я никогда больше не буду лезть в вашу семью, отношения, обещаю. Пусть мой сын живёт, как он хочет… лишь бы только жил. Поэтому забудем обо всём плохом, что было, и больше не будем вспоминать. Скажи только… ты всё ещё его любишь?

Глаза Кэрол наполнились слезами, горло сдавил спазм. Она не смогла ответить, только снова кивнула.

— Вот и хорошо, — повторил Джордж и, хлопнув себя по коленке, улыбнулся и поднялся. — Раз дурь из вас обоих вышла, возвращаемся домой и живём долго и счастливо. Когда-то ты уже выполнила мою просьбу и исполнила мечту, родив мне внука, выполни и ещё одну — подари мне спокойную счастливую старость. Сможешь — и я тебя прощу.

— Только, умоляю, найдите Патрика, — взмолилась Кэрол.

— Об этом могла и не просить. Выздоравливай, не переживай. Со мной Зак, мы найдём Патрика, где бы он ни был. Мы вернёмся домой все вместе, я даю слово.

Он ушёл. Кэрол знала, что он и Зак сделают всё, чтобы найти мальчика. Но был ли Патрик сейчас мальчиком? Она уже пыталась его позвать. Связаться с ним. Услышал ли он её? Он не отозвался, ни разу. Если свет благословенных утратил над ним силу, фанатики не могли бы его забрать.

Благословенных рядом не было, но Кэрол не могла воспользоваться своим даром. Как ни пыталась, она не сумела добиться даже характерного пощипывания в глазах, которым всегда сопровождалось их изменение. Не получалось и проникнуть в чёрный туман, призвать мёртвых. Ничего не получалось из того, что она могла раньше. Кэрол не понимала — почему? И видений больше не было. Она не могла связаться даже с Луи, хотя постоянно пыталась, чтобы узнать у него о Патрике. Луи должен был знать. Не факт, конечно, что он бы ей сказал, но… попытка — не пытка.