— Нет, мам. Мы попали в беду.

— Ничего, милый. Мы уже давно попали в беду. Ещё задолго до того, как здесь оказались. Но ведь мы и до этого справлялись, со всем, чтобы не случилось, правда? И сейчас тоже справимся. «Страшный» маньяк удрал, — она засмеялась, — мы потерялись и не знаем, где мы и как отсюда выбраться, но мы в этой безопасной хижине, здесь тепло, есть еда. Не пропадем. Со мной случалось и похуже.

— Здесь страшно, мам, — подавленно отозвался мальчик. — Очень страшно. Даже на кладбище не так страшно было.

— Страшно, потому что непривычно. Это оттого, что вокруг горы и лес, что нет поблизости людей. Что совсем одни.

— Никто не знает, что мы здесь. Кроме Луи. Никто нас здесь не найдет, не придет на помощь. Что мы будем делать, мам?

— Пока мы ничего не сможем сделать, — Кэрол вздохнула. — Для начала, нужно успокоиться, отдохнуть и собраться с силами. Сейчас мы напуганы и измучены. А я ранена. У меня болит нога, изрезана спина… вообще я чувствую себя разбитым корытом после того, как мы кубарем слетели с дороги в машине. И мне нужна будет твоя помощь. Мои порезы надо промыть и перевязать. Хотелось бы найти аптечку. Она должна здесь быть. Хотя бы бинт и какой-нибудь антисептик.

— Надо в ванной посмотреть… здесь есть ванная комната? — с сомнением спросил Патрик. — А туалет? Надеюсь, он не снаружи? Я бы сходил… Но на улицу я носа не высуну!

— Давай спокойно допьем чай и пойдем посмотрим. Лампа у нас есть, да и домик небольшой. Но судя по тому, что под раковиной ведро, на многое рассчитывать нам не стоит.

— Но не ходил же он в туалет в лес! Особенно по ночам! И мыться… он же должен был как-то купаться!

— Будем выходить на улицу и обтираться снегом! — Кэрол снова расплылась в улыбке, пытаясь подбодрить мальчика.

— Не смешно, мам! — раздражённо фыркнул он.

Она замолчала и сникла.

— Прости меня, сынок. Это я виновата, что мы здесь оказались.

— Ничего ты не виновата! — Патрик поднялся и, подойдя к ней, обнял. — Это ты извини меня, что я вот так… Как слабак какой-то ною. Я больше не буду. Обещаю. Не так уж все и плохо. В крайнем случае, попросим Луи, чтобы вытащил нас отсюда.

— Думаешь, нам удастся потом от него снова вырваться?

— Видно будет. Я сказал, в крайнем случае. Я не хочу его подпускать. Я боюсь, что он тебя убьет. Что я не смогу защитить. Нет, пока нет. Никакого Луи. Пока сами как-нибудь. Без него справимся. Пошли, поищем аптечку. Поглядим на твои раны, обработаем, а потом полежишь. Ты плохо выглядишь. Ты должна поправиться.

Они нашли аптечку, как и предполагали в ванной комнате, причем это оказалась довольно большая коробка. В комнате была душевая кабинка с большим баком для воды, который — о, чудо — можно было нагревать при помощи обогревателя, работающего от газового баллона.

— А что, в кухне так нельзя было? — проворчал Патрик.

С туалетом оказалось сложнее. Они его не нашли. Если не считать двух вёдер с сидушками в ванной комнате. Обойдя дом, они обнаружили несколько комнат и подвал, в который решили заглянуть завтра. Наткнувшись на заднюю дверь, они отперли ее и выглянули наружу.

В комнату сразу же ворвался снежный вихрь, обдав холодом и снегом.

— Закрывай! — скривившись, Патрик хотел захлопнуть дверь, но Кэрол ее придержала и приподняла лампу, вглядываясь в темноту.

— Гляди-ка, а вот и туалет, кажется, — она указала лампой в сторону невысокого строения всего в паре метров от двери. — Совсем рядом.

— Да уж! Я в восторге! — рявкнул мальчик и, отодвинув ее назад, в сердцах захлопнул дверь. Решительно задвинув засов, он посмотрел на Кэрол.

— Я туда не пойду! Уверен, там рядышком сидит волк или медведь и так и ждёт, когда мы выйдем!

— Думаешь? — усомнилась Кэрол, сделав вид, что не поняла его шутки.

— Уж лучше ведро… надеюсь, они хоть чистые! И ты тоже туда не пойдешь! Только днём… может быть. Но не по ночам!

Кэрол обескураженно пожала плечами. Она и не собиралась выходить. Даже если бы не было такой вьюги, все равно там было страшно.

— Пошли, завтра все осмотрим более тщательно. Пора заняться твоими ранами, — забрав лампу, Патрик взял ее за руку и покровительственно повел за собой.

Вернувшись в первую комнату, они изучили содержимое аптечки. Та впечатляла. Чего здесь только не было. Антибиотики, антисептики, перевязочный материал, шприцы, даже медицинские иглы и нитки.

— Принеси воды из чайника, — попросила Кэрол мальчика. — В кружке и в чистой миске. И ещё захвати пару полотенец. Я пока приготовлю все, что нам нужно.

Кивнув, тот ушел на кухню. К его приходу Кэрол разложила на столе все необходимое. Взяв из рук мальчика кружку, она положила в рот таблетку антибиотика, который выбрала, и запила водой. После этого осторожно сняла порванную куртку, приподняла джемпер и размотала полотенце. Патрик с тревогой уставился на пропитавшийся кровью искромсанный джемпер на ее спине.

— Это все надо будет постирать и зашить, — заметил он. — Все снимай, мам. Нельзя это оставлять… грязное.

Вздохнув, Кэрол стащила свитер, морщась от боли.

— Ну, что там? — спросила она, бросив взгляд через плечо на мальчика.

Тот застыл с перекошенным лицом.

— Не очень…

— Сначала давай немного промоем… возьми вату… но не сами порезы, рядом. Раны обработаем антисептиком.

Постелив полотенце на диван, Кэрол осторожно легла на живот.

Присев рядом, Патрик аккуратно смывал кровь с ее спины, окуная ватный тампон в миску с кипячёной водой. Закончив, взял бутылку с антисептиком.

— Готова?

— Давай! — Кэрол зажмурилась и стиснула зубы, приготовившись к боли. Из глаз ее брызнули слезы, но она лишь тихо застонала, сдержав крик боли, рвавшийся наружу, когда раны ее обожгла оглушающая невыносимая боль.

— Молодец, мам! — подбодрил Патрик, щедро поливая порезы. — Ты почти, как Нол. Помнишь, как Исса пулю ему выковыривал на нашем диване в гостиной?

Кэрол лишь промычала в ответ, боясь разжать зубы.

— Мам… боюсь, это не все. Здесь есть пара очень глубоких… надо зашить.

Она уткнулась в руку и тихо всхлипнула.

— Сможешь, сынок?

— Ага, — уверенно отозвался он. — Дать спирта хлебнуть, как Исса Нолу тогда давал?

— Нет… обойдусь. Там есть ампулы с лидокаином. Обколи раны… тогда мне не больно будет.

Патрик сделал несколько уколов, потом они подождали, когда лекарство подействует.

— Начинай… уже онемело, — прохрипела Кэрол.

Сосредоточенно высунув кончик языка между зубов, мальчик старательно накладывал швы. Кэрол лежала спокойно и почти ничего не чувствовала, с сожалением думая о том, что останутся шрамы. Потом одернула сама себя, сообразив, что не это ее должно сейчас заботить. Инфекция — вот о чем стоило переживать. А о шрамах можно попереживать и позже. Она уже приняла антибиотик и будет принимать дальше, и это давало надежду, что она избежит заражения.

Закончив со швами, Патрик щедро обмазал ей спину йодом, потом помог сесть и, прикрыв раны самодельными тампонами, обмотал бинтами. Потом обработал рану на голове, тоже перевязал. Дальше — ушибленную ногу.

— Это все? — спросил он с самодовольным и деловым видом.

Кэрол кивнула, ласково изучая его взглядом.

— Встань пока, по-моему, этот диван должен раскладываться, — взяв мать под руку, он помог ей подняться.

— Я пойду пока принесу подушки и одеяла из спальни.

— Не надо, я сам принесу! — разложив диван, мальчик умчался в другую комнату и через минуту вернулся, нагруженный подушками, одеялами и постельным бельем. Расстелив простынь, он надел на подушки чистые наволочки, одно одеяло заправил в пододеяльник, второе накинул сверху.

— Смотри, что я нашел, — он протянул Кэрол, которая сидела на стуле, обмотавшись пледом, аккуратно сложенные вещи. — Это пижама. Чистая. И шерстяные носки. Этого ублюдка, наверное. Надень пока.

Отдав вещи, он отвернулся.

Кэрол не без удовольствия облачилась в чистое, хоть пижама и оказалась большой, что и следовало ожидать, учитывая размеры ее хозяина. Ей пришлось подкатить рукава и штаны, к тому же последние спадали и совсем на ней не держались. А носки вообще оказались огромными, но она все равно их натянула и тоже подкатила.