— Ух, ты какая громадина! — крикнул всегда эмоциональный Санька.

— Да, согласился я, бронзы у нас в стране завались! — я подрулил к величественному великолепному зданию, которое как будто сошло с картинки книги об античных героях.

Мы дружно повыскакивали из автобуса и принялись разминать затёкшие ноги и руки. Я попросил Наташу, чтобы она отыскала директора заведения, а сам вместе с друзьями стал вытаскивать инструменты и аппаратуру. К моему глубокому сожалению за два часа до танцевального вечера было продано всего четыреста билетов. Это сообщил мне директор Василий Миронович, которого привела Наташа.

— У вас проигрыватель пластинок есть? — у меня сразу заработал в голове компьютер по разруливанию тупиковых ситуаций.

— Естественно, — недовольно сказал директор, высокий и статный мужчина в хорошем дорогом костюме, единственное его портил некрасиво выпирающий живот.

— Отлично, а радиорубка, из которой можно вывести звук прямо сюда на площадь? — я осмотрелся по сторонам.

— Естественно, молодой человек, — кивнул Василий Миронович.

— Может быть, у вас в ДК имеется ещё детский танцевальный коллектив? — улыбнулся я, так как не всё было безнадёжно.

— И коллектив танцевальный сейчас репетирует на первом этаже в колонном зале, — уже начал психовать директор.

— Наташа и Санька за мной, Лиза возьми в автобусе в коробке нашу пластинку и бегом за глубокоуважаемым товарищем Василием Мироновичем в радиорубку, — я размахался руками, показывая кому и куда бежать, — Вадька, Толик на вас настройка инструментов в большом зале. Ну что, на раз, два ломанулись!

Через пятнадцать минут мальчики в соломенных шляпках и льняных рубаха с вышитыми узорами у ворота и на груди, а также девочки в каких-то намитках на головах, и в расшитых юбках и фартучках высыпали на крыльцо Дворца культуры. Руководительница кружка народных танцев, конечно, смотрела на меня с презрением, но приказы начальства здесь ещё обсуждать не привыкли.

— Дети, это Санька, он танцор диско, — я показал рукой на Земаковича, — а эта девушка, Наташа — она принцесса на горошине, — указал я на свою подругу.

— Настоящая? — заинтересовалась глазастенькая девчоночка лет десяти.

— Да, из дворца, — улыбнулся я, — сейчас они вам покажут, как сейчас танцуют на дискотеке в Москве. Лиза! — крикнул я в окно второго этажа, — заводи пластинку!

Немного жаль, что-то кто-то додумался высадить в трёх метрах от крыльца неуместный здесь ряд деревьев, но что поделать, не рубить же их, в самом деле. Я отогнал за угол микроавтобус и решил посмотреть, как репетиция диско танца выглядит со стороны. Первые аккорды заводных гитар грянули весело прямо над неторопливым и меланхоличным городом. Не над всем, конечно, но у памятника Сталину слышимость была хорошая.

— Что здесь такое происходит? — ко мне подошёл постовой милиционер.

— Репетиция перед праздником великого Октября, товарищ лейтенант! — выпалил я, вставь в постойку смирно.

— Сержант, — поправил меня милиционер, — хорошее дело, — согласился он.

А народ на звуки неизвестной здесь пока ещё музыки стал прибывать и толпиться в непосредственной близости от танцующих детей.

— Что тут будет-то, а? — спросила меня толстая мамаша с маленьким ребёнком.

— Деньги давать, наверное, будут, — соврал я.

— За что? — удивилась женщина.

— Как за что? — я оторопел, — бесплатно!

— Врёшь ты все парень и не краснеешь, — пристыдила она меня.

— За что купил, за то и продаю, — обиделся я, — вон там спросите, — я махнул рукой в другой конец толпы.

— Да не, — сбоку подошёл молодой человек, — танцы скоро здесь будут.

— Какие танцы? — я посмотрел большими глазами на незнакомца.

— Ясно какие, — он презрительно сплюнул на асфальт, — пляска.

Чтобы не наврать ещё чего-нибудь я от греха выбрался из народа и проскользнул в здание ДК Профсоюзов. Ого! Какой шикарный зал приготовил для дискотеки директор. По периметру тянулись ложи до самого потолка, как в Большом театре.

— Смотри, Богдаша, какой звук отличный! — Толик ударил по гитаре, и сыграл соло из летящей походки, — не то, что у нас в строителях.

Я запрыгнул на сцену и попробовал звучание своей ритм гитары, на самом деле из-за архитектурной особенности зала оно получалось объёмным и чётким.

— Надо бы чем-то удивить братьев белорусов, — задумался я, — что-нибудь сбацать для начала в национальном стиле.

— Я лично, белорусского языка не знаю, — признался мне друг.

— Это и так понятно, — пробубнил я, — а если так! Касив Ясь канюшину, Касив Ясь канюшину, Касив Ясь канюшину, пабам пам-пам-падам! Поглядав на дзявчыну! Ла лалалалала ла лалалалала ла…

— Охренеть! — обрадовался Толик новому музыкальному материалу.

За пять минут до начала представления в зале было очень густонаселённо. Правда, то тут то можно было услышать, что, дескать, деньги давать будут в долг, бесплатно. В общем, чего только нард не насочинял из-за невинной шутки. Я ещё раз посмотрел в небольшую дырку в бархатном занавесе и махнул рукой.

— Всё как договорились, — шепнул я Толику.

— Эхе-хе-хей! — заорал Маэстро, — здорова Ми-и-инск! Живе Беларусь! Мы плохо знаем белорусский язык, но всё равно кое-что для вас в дороге сочинили.

Санька четыре раза стукнул барабанными палочками друг о друга и мы грянули «Касив Ясь канюшину». К сожалению я помнил лишь два куплета этой бесконечной песни, поэтому на том моменте, что дивчина тоже на Яса поглядала мы и закончили своеобразное интро. Минчане завелись с пол-оборота. Как бы не проломи пол, мелькнуло у меня в голове, когда весь зал разом стал прыгать. Кстати, это самое простое танцевальное движение, прыгай в ритм со всеми и все будет хорошо. А дальше понеслось по накатанной «Синие гитары», «Летящая походка», «Ищу тебя». Первый медлячок мы дали спустя тридцать минут, когда с народа сошёл первый пот.

— Летний теплый вечер, — запели на два голоса Наташа и Толик, — Был у нас с тобой, Нам шептали нежно Звезды и прибой…

Я подошёл медленно к солистам и шепнул, чтоб проигрыш сделали подлиннее, а то что-то слишком много девушек вдоль стенок стоит, непорядок это, не по-советски. А когда я вернулся на своё место, около левой кулисы, у сцены нарисовался мелкий хитрый мужичок.

— Парень, а когда деньги раздавать будут? — затрещал он в полголоса, — а то у меня трубы горят! Не томите уже, сколько можно плясать?

Кто ж меня за язык тянул, нахмурился я, и сделал вид, что не слышу. Ничего сейчас что-нибудь сочиню. Когда «Звезды над Москвой» утонули в овациях и в девчоночьих криках браво, я вышел к микрофону.

— Товарищи минчане, тут некоторые малосознательные граждане требуют раздачу денег, хорошо, они есть у меня, — я вытащил из кармана двести рублей, — кто лучше станцует, того и деньги! Желающие добро пожаловать на сцену!

Благо сейчас не нулевые годы, когда молодёжь на расслабоне и без тормозов, многое могла отмочить. В шестидесятые люди поскромнее. Поэтому из всего зала нашлась лишь десять смельчаков, что характерно мужичок с горящими трубами тоже вылез плясать на потеху публики.

— Конкурс прост до безобразия! — выкрикнул я, — мы играем, вы танцуете, победителей определит сам народ, по громкости полученных аплодисментов. Итак, по многочисленным просьбам «Косив Ясь конюшину!»

Толик выдал соло, и Санька на удивление с ходу попал в нужный ритм, я поддержал друзей на ритм гитаре.

— Ла лалалалала ла лалалалала ла…

Участники конкурса дружно стали выделывать коленца кто во что горазд, но с национальным колоритом. Это и подскоки с присядочкой, это и руки, как у учеников за партой в школе, которыми две барышни размахивали в стороны. А потом кое-кто перешёл на движение пяточка носок и ножками взад вперёд. Мужичок же с горящими трубами решил изобразить что-то из нижнего брейк-данса, естественно не удачно, зато растянувшись и подставив подножку ближайшему к себе участнику конкурса, заметно повеселил народ.

— Гриха давай! — орали ему болельщики около сцены, — держись, мы за тебя потом все ладони отобьём!