– Ты можешь купить пентхаус в Мидтауне безо всякой ипотеки! – фыркнул он.

– А стоит? Не лучше ли открыть бизнес? Или вложиться в ценные бумаги? Выбор огромный. Как думаешь, почему я до сих пор живу здесь, с тобой?

– Потому что не умеешь принимать решения?

– Нет, Джейсон. Я тут живу, потому что так хочу. Не нужна мне квартира в Мидтауне. И яхта не нужна. Робин следит, чтобы я хорошо зарабатывал, но какой в этом смысл? Я даже боюсь вести девушку в дорогой ресторан – вдруг она решит, что я понтуюсь? И зачем тогда деньги? Может, раздать их тем, кто нуждается?

– Боже, Энди! Тебя хлебом не корми – дай побороться с системой. Греби бабки лопатой, пока можешь! Купи крутые кеды и успокойся. А потом, когда уже не будешь так занят зарабатыванием денег, решишь, куда вложиться. Главное – не угрохай все сразу на какую-нибудь фигню, хотя, по-моему, ты по натуре на такое не способен. Столько девушек мог бы закадрить своим богатством, а нашел такую, которой деньги по барабану!

– Бекс – не моя девушка! – огрызнулся я.

– Не важно, я про твою глобальную проблему с девушками.

– Ладно, сдаюсь. Но меня правда волнует, верно ли я распоряжаюсь финансами.

– Хорошо, прослежу, чтобы ты не напортачил. И учти, тебе чертовски повезло с таким другом, как я. Кто еще терпел бы твое нытье? «О-ох, как трудно быть богачом-понторезом!»

– Окей, я богач-понторез, – улыбнулся я.

– Разве не круто?

– Пожалуй. Иногда мне кажется, что я эти деньги заработал. Что я их достоин, сам всего добился. Чушь собачья! Эти деньги – заслуга Эйприл, а я просто получаю дивиденды.

– Господи, ну и бред!

– Ладно, поправлюсь: иногда мне кажется, что эти деньги – заслуга Эйприл, а я просто получаю дивиденды.

– Уже лучше. Но все равно бред.

Я всегда неплохо создавал видимость, что моя жизнь течет как по маслу, хотя на самом деле тратил уйму времени на сомнения. А теперь появилась книга, которая говорила, как поступать – разве не об этом мечтает каждый? Свобода воли весьма утомительна.

По совету книги я пригласил Бекс в гости, и мы отлично повеселились. Сперва я волновался, поладит ли она с Джейсоном, но Бекс, похоже, легко находила общий язык с кем угодно.

Мы сыграли в игру, которой в детстве меня научили родители. Выбираешь длинное слово, делишь на несколько коротких, – и загадываешь по частям. Игра эта бывает довольно заковыристой. К примеру, загадывая слово «сороконожка», вы говорите: «Сначала меня сметают веником, затем я – глаз, и наконец, я – часть стола». Первый, кто назовет «сор», «око», «ножка», – выигрывает. Бекс немного изменила правила и загадала: «Сперва я существовал, затем вскрикнул, затем я – ноутбук сокращенно, и наконец, я – Лютор». Узнав ответ – «жил-ой комп-лекс», – мы с Джейсоном хором признали ее гением.

Речь зашла о том, почему жилье подскочило в цене, и мы с Джейсоном стали наперебой сыпать цитатами из роликов Треда. Разглагольствовали минут пять, пока не вклинилась Бекс:

– Вы, конечно, офигенно умные, но, по-моему, я где-то это уже слышала.

– Уделала она тебя! – хохотнул Джейсон.

– Тебя тоже! – заметил я.

– Она твоя подруга и серьезно задеть меня не может по определению! И кстати, я же говорил: не только белые парни смотрят Треда!

– Я и не утверждал, что только они! – возразил я, с одной стороны радуясь, что мы отошли от темы интеллектуального плагиата, а с другой – волнуясь, как бы обсуждение рас никого не задело. – Я сказал: «в основном».

– В основном белые парни и смотрят, – согласилась Бекс. – А что касается меня… Поймите, ребята, в этой стране полезно следить за тем, что замышляют белые мужчины.

Мы дружно рассмеялись.

Джейсон придумал новое задание для нашей игры – «диск-рим-и-нация».

Мы отлично провели вечер, и под конец я поневоле вспомнил «Книгу о славных временах», которая, похоже, намекала на что-то большее между мной и Бекс. Джейсон многозначительно мне подмигнул.

– Ну, я, пожалуй, спать! – объявил он и удалился в свою комнату, плотно закрыв дверь.

Я взглянул на Бекс, попытавшись улыбкой скрыть смущение.

– Джейсон неисправим.

– По-моему, он клевый!

– Рад, что вы поладили. А то я боялся… Он не самый тактичный парень на свете.

Она махнула рукой – не бери в голову – а затем добавила:

– Вы странные ребята, но с вами весело. Спасибо, что пригласил!

Бекс встала с дивана, и я вскочил следом.

– Я провожу тебя до метро?

– Не надо. – Она шагнула ближе и положила руки мне на плечи. – Я не против поцелуя на прощание.

Каждая нервная клеточка моего тела заискрила, как у неопытного школьника. Я обнял Бекс за талию, и мы поцеловались.

– Рады вас видеть, Миранда!

Меня позвали на собеседование. Для этого мне пришлось установить специальную программу для видеоконференций. Я нанесла побольше макияжа, а самое узнаваемое – огненно-рыжие волосы – затянула в хвост и убрала за спину. Я едва их не перекрасила – потом решила, что это слишком бросится в глаза.

– И вам спасибо, что пригласили. Я заинтригована.

– Я – доктор Эверетт Сили, а это – мой коллега Том. Я работаю в лаборатории, он – в отделе кадров.

Помните, что моих подопытных крыс звали Томасами? Этот Том их совсем не напоминал. Передо мной сидел красивый мужчина лет тридцати пяти с кудрявыми темными волосами. А вот голова доктора Сили была гладко выбрита – там, где еще не облысела естественным путем.

– Мы очень рады, что вы откликнулись на вакансию, – заговорил Том. – Нам как раз нужен специалист с подобным опытом. Расскажите, пожалуйста, чем вас заинтересовала наша компания?

Судя по моему резюме, я вовсю готовилась к защите докторской. Я не упомянула, что брала перерыв на год. Формально я не солгала. Я довольно быстро наверстала упущенное, и защита действительно была не за горами. Я всего лишь умолчала о том, что на время ушла из лаборатории и вписалась в стартап вместе с парочкой известных личностей. Эта строчка украсила бы любое резюме, но только не в данном случае.

– Ну… – слегка волнуясь, начала я, – по списку вакансий я сразу поняла, в какой области вы ведете исследования. Я тружусь примерно над тем же, просто вы – на несколько шагов впереди. Что именно вы предприняли на этом пути, могу только догадываться, однако ваша работа мне так интересна, что я слегка разочаровалась в своей.

Кортизол – гормон стресса – уже действовал вовсю: сердце забилось быстрее, под мышками выступил пот, внезапно захотелось в туалет. Секрет хорошей лжи – говорить правду – мне явно помогал, вот только страх никуда не делся. С этими людьми шутить не стоило.

– Думаю, ваша лаборатория сейчас на самом острие науки, – подытожила я.

– А как же ваша диссертация? – заметил доктор Сили.

– Я сделаю перерыв. Мой научный руководитель уже в курсе.

Вот здесь я солгала.

– А как он к этому отнесся? – спросил Том.

– Доктор Лундгрен считает, что это отличная возможность. Я готова рискнуть. Пусть даже не смогу потом вернуться к диссертации. Я чувствую: работа у вас – перспективнее.

– Вы в курсе, что мы предлагали Констанции должность? – Доктор Сили назвал профессора Лундгрен по имени. – Она прекрасный ученый, но… – Он запнулся.

– Она отказалась, – лаконично закончил Том.

Насколько я знала, она не просто отказалась, а послала их куда подальше. Похоже, от меня ждали каких-то комментариев. Лучше бы я не упоминала ни доктора Лундгрен, ни диссертацию. Поборов ступор, я выдала заранее подготовленный аргумент:

– Мне неизвестны нюансы работы в «Альтусе». Поэтому я хочу посоветоваться с вами, как лучше поступить. Что бы вы посоветовали молодому ученому – защитить диссертацию или устроиться к вам в лабораторию?

– Я бы посоветовал «Альтус», – ответил доктор Сили.

– Дабы внести ясность, – тут же заметил Том, – наша работа крайне деликатна и держится в строгой тайне. Так что вынужден задать вопрос: нет ли у вас каких-то скрытых мотивов?