Стараясь не вспоминать о недавней слежке, я подошла к прилавку и взяла абсолютно гладкий кусок белой породы – на вид довольно увесистый. Он оказался легче и прохладнее, чем я думала. Гораздо легче – так весил бы камень, полый внутри. Я сразу вспомнила Карлов, которые, похоже, совсем не проводили тепло. Хотя камень был другим – холоднее, чем от него ожидаешь. Как будто кусок металла, только невесомый. Присмотревшись, я заметила, что он не чисто-молочного цвета, как я думала вначале. Он отливал пыльно-голубым, а когда я вертела его в руках, внутри мерцали синие, зеленые и даже розовые искорки. Красотища!

– Это что за минерал? – спросила я.

– Не скажу. – Продавец посмотрел мне в глаза, а затем – на мои пальцы, сжимавшие камень.

– Что, простите?

– Не. Скажу, – повторил он раздельно.

Чем я ему не угодила?

– Мне просто любопытно, где вы достали эту красоту.

– Любопытной Варваре… – Он выхватил у меня камень.

– Что вы себе… – опешив, прошептала я.

Мужчина зыркнул на меня так, будто я послала его на три буквы, вернул камень на прилавок и процедил:

– Уйдите. Нечего тут ошиваться.

Сперва я испугалась, что он каким-то образом меня узнал. Мужик сильно смахивал на Защитника – возможно, он видел меня на фото. Потом я поняла: причина в другом. Пришельцы тут ни при чем, дело в цвете кожи.

– Простите, сэр, – буркнула я.

Эта ситуация дико взбесила меня тогда и бесит до сих пор. Конечно, еще давным-давно я дала себе слово не вступать в перебранки с каждым встречным расистом. И все-таки я расстроилась, разозлилась и почувствовала себя неловко.

Сраная годовщина! Сраные тайны! Сраный расист с камнями! Сраная Эйприл! Где ты, мать твою, пропадаешь?!

Я вернулась к палатке с винтажной одеждой, юркнула в примерочную и, задвинув шторку, постаралась плакать как можно тише.

Хотелось уйти. Хотелось позвонить маме. Хотелось домой – не в съемный коттедж, а на Манхэттен. Я достала телефон и открыла контакты. Список любимых номеров возглавляла мама, а ниже мне улыбалась с фотографии Эйприл. Не выдержав, я громко всхлипнула.

Я так и не смогла удалить ее номер. Я не удалила его и раньше, когда Эйприл повела себя настолько по-скотски, насколько возможно обойтись с человеком, который вкладывал в отношения все, что мог. Признаться, я до сих пор не отошла, хотя к делу это не относится. Просто хотела рассказать, как, почувствовав, что теряю веру в человечество, целых пять минут пялилась на фото в списке контактов.

– Милая, – послышался ласковый голос из-за шторы.

– Что? – спросила я громче, чем планировала.

– Все хорошо?

– Да. Просто тяжелый день.

– У меня тоже такие бывают. Если что-то понадобится – дайте знать.

Я надела наушники и посмотрела ролик Энди. Мне понравилось. Энди – хороший, подумала я. Нет, он, конечно, идиот и слишком много на себя взваливает, но могло быть куда хуже. После видео мне полегчало. Смахнув слезы, я поняла, что не сдамся. Пусть даже этот камень – просто стекляшка, я его достану!

После пришествия Карлов изменилась концепция Бога, что для многих стало большой проблемой. Лично в моей жизни не было места религии, даже в детстве. Меня воспитали родители-атеисты. Их семьи, в свою очередь, тоже набожностью не отличались. Думаю, в мире не так уж много атеистов в третьем поколении.

Впрочем, для парня из неверующей семьи я читал слишком много религиозной литературы. Я не согласен, что вера – корень всех зол, как утверждают многие атеисты (и, чего лукавить, утверждал я сам когда-то). Несомненно, большая часть религиозных догм только вредит людям. Убежденность в том, что ближний будет гореть в аду, потому что любит не того человека или молится не тому богу, причинила немало зла.

Тем не менее мне нравилось, что верующие собирались вместе раз в неделю – обсуждали, как быть хорошими людьми, ну и просто болтали с соседями. Забавно, что единственный способ этого добиться – выдумать всевидящего небесного папочку с добрым сердцем, который очень огорчится/испепелит тебя в аду, если ты не появишься в церкви. С другой стороны, разве что угроза вечных мук могла бы заставить меня воскресным утром вылезти из постели.

Я хотел, чтобы мои действия – и в реальной жизни, и в интернете – хотя бы чуточку влияли на других, как религия. Поэтому вдобавок к прослушиванию подкастов и просмотру роликов я начал читать книги, написанные пасторами и главами общин. При этом меня не покидало странное чувство, словно я вторгаюсь на чужую территорию. Но так как многие видели во мне наставника, я решил поднатореть в раздаче напутствий.

Когда Эйприл не стало, я понял: теми, кто поджег склад, двигало то же разочарование и отчаяние, что охватило остальных. Моими врагами были не люди, а утрата привычной картины мира и своего в нем места.

Причем некоторые индивиды намеренно внушали другим чувство утраты, а затем подсовывали им новый смысл жизни, нашептывая, чего именно стоит бояться. Выходит, враги у меня все-таки имелись. И похоже, эти люди совсем не считали себя жуликами. Поэтому я решил: к черту сомнения! Пока не действую как они – я на верном пути.

В аэропорту меня встретил Робин.

– Как продвигается книга? – первым делом спросил он.

– Я тоже рад тебя видеть, – невозмутимо ответил я.

Наша дежурная шутка. Робин подсчитал, что, продолжая выступать на публике, но так и не выпустив книгу, я всякий раз теряю от пяти до двадцати тысяч долларов. Странно: я не нуждался в деньгах и даже не хотел зарабатывать больше, однако сам факт, что я упускаю прибыль, удручал. Притом я не боялся, что меня опередят и займут нишу «мудростей от Энди Скемпта». Эту книгу мог написать только я – просто почему-то не писал.

Вы, наверное, думаете, что у человека, проводящего в самолетах по сто пятьдесят дней в году, полно свободного времени для писательства. Но я в дороге слушал аудиокниги Рейнгольда Нибура[17], изучал левацкие ролики на «Ютьюбе» и смотрел все подряд эпизоды «Звездного пути», начиная с оригинального сериала и заканчивая «Дискавери»[18]. В последних выпусках «Убивателя» мы с Джейсоном взялись за научно-фантастическое кино, так что я искал материал для подкаста.

– Как полет? – спросил Робин.

– Капитан Пикар хладнокровно пристрелил самого себя[19].

– Надеюсь, все закончилось хорошо?

– Вроде бы нет – и все-таки да. Сложно объяснить.

Я достал телефон, чтобы проверить свой пакет акций. Несколько часов ничего не менялось, потому что – вот сюрприз! – ночью торги не проводятся.

– Может, напишешь книгу по мотивам «Убивателя»? – на полном серьезе предложил Робин.

Мы сели в такси до центра. Робин, как всегда, производил впечатление винтика в естественном ходе вещей. Словно он – неотъемлемая часть мироздания. Прекрасное качество для ассистента, менеджера и агента в одном лице. Он всегда был рядом, всегда обо мне заботился и при этом никогда меня не злил. Робин усердно трудился, чтобы меня ничем не утруждать. Я редко спрашивал, как у него дела, зная, что он сам этого не хочет – ни загружать меня лишними мыслями, ни размышлять над ответом. В результате к одному из самых близких людей я порой поневоле относился как к роботу. Лучшие и худшие мгновения наших жизней мы пережили вместе, но даже когда дела у нас понемногу пошли на лад, я по-прежнему редко справлялся, как он поживает.

Недавно я пообещал себе проявлять к Робину больше внимания, а затем в моей жизни появились загадочная книга, прекрасная девушка и биржевые махинации. Но не всю же поездку думать об акциях!

– Как жизнь? – проверив ленту в «Твиттере», поинтересовался я у Робина.

– Хорошо! Мы отлично сработались с ребятами из «Редстоуна». Они умеют сглаживать углы. Настоящие профи. С такими приятно иметь дело.