Я хорошо помню, когда отправила заявку, потому что в тот день я хотела отвлечься от еще одной нервотрепки, с которой уж точно ничего не могла поделать. Прошел ровно год с тех пор, как появились Карлы, а я отправила Эйприл первый имейл. Люди воспользовались случаем, чтобы друг на друга поорать. Защитники ушли в прошлое, однако те, кто им симпатизировал, никуда не делись. Да и споры, по сути, велись не из-за Карлов. Крикуны из телевизора продолжали нагнетать обстановку, еще больше пугая обычных людей. С каждым днем общество делалось все агрессивнее.

Какие-то ньюйоркцы решили устроить в честь Карлов парад, и все выглядело очень мило, пока дорогу им не преградили противники Эйприл. Началась потасовка. В «Твиттере» склоняли по-всякому и тех, и других.

Меня тошнило от этой ситуации. Наверное, я даже предчувствовала, что в годовщину Карлов беды не миновать. Мы все были немного на взводе. Я не стала глазеть, как возмущенные люди обвиняют друг друга, телеведущих и политиков в расизме и ксенофобии, а вместо этого со стыдом стерла со своих страничек любые отсылки к Эйприл и «Сому», обновила резюме на «Линкед-ин» и набросала письмо в «Альтус».

Прошло несколько месяцев с тех пор, как исчезли Карлы (весь мир вспоминал только о них, тогда как для меня, конечно, главной вехой стала гибель Эйприл), и дни, проведенные с Эйприл, Энди, Майей и Робином, уже казались мне частью какой-то другой, не вполне моей жизни. Мой мозг неплохо меня убедил, что в команде я была на вторых ролях. Я понимала, что это всего лишь синдром самозванца[21], но все равно считала свой вклад незначительным. Да, знаю, я участвовала в создании «Сома». Однако по факту я написала лишь малую часть кода. Над проектом работало так много людей, что ни один из них не заслуживал лавров создателя. К тому же разум любезно напоминал, что если тебя ценят как специалиста, то не обязательно считают другом. Эти ребята были слишком круты, чтобы принимать меня как равную, и, оглядываясь назад, я видела огромное число ситуаций, когда они (в основном, конечно, Эйприл) обращались со мной не лучшим образом.

Да, я многое знала о вещах, о которых Эйприл, Майя и Энди не имели преставления, зато они хорошо разбирались в людях и культуре. И хотя я могу подробно рассказать о том, как валентные электроны влияют на электропроводность, я даже не подозревала, что у меня нетрадиционная ориентация, пока не переспала с Эйприл! Я и теперь не уверена, что дело в ориентации. Возможно, меня привлекло не ее тело, а харизма и статус знаменитости. Эйприл и Майя гораздо лучше понимали мир и самих себя. Я им дико завидовала и злилась, что не способна как следует разобраться в себе. Я просто мирилась со своей внешностью и чужими ожиданиями, предполагая, что раз уж меня привлекают парни, то я стопроцентная натуралка. Зачем Эйприл Мэй подруга, которая даже себя боится узнать получше?

На этом примере я пытаюсь показать, насколько успешно разум убеждал меня, что я не соответствую окружению. Именно так мозг твердит нам о недоступности счастья. В чем же здесь польза для эволюции? Возможно, в том, что счастье равносильно бездействию? А жизнью – любой, не только человеческой – движут желания и способность идти к цели? Ведь что за жизнь без стремлений? Достигать задуманного приятно, спору нет, вот только естественный отбор, похоже, работает против.

В общем, чем больше времени проходило, тем труднее мне было начать переписку с кем-то из старых друзей. Сообщение от Майи из «Каутауна» я посчитала подарком судьбы, великой тайной и ошибкой вселенских масштабов.

Писать кому-то из них первой я боялась. Все из-за чувства, что я – проходной персонаж – навязываюсь главным героям истории. Даже сейчас я ловлю себя на мысли, что меня пригласили писать эту книгу только из вежливости. Чушь, конечно – ведь за последние месяцы со мной произошло много чего интересного и безумного. Мою историю определенно стоит услышать. А все сомнения – опять проделки мозга.

Боже, как же я много болтаю! Простите.

Суть в том, что перед отправкой письма в «Альтус» мне захотелось с кем-нибудь поговорить. К сожалению, я не знала, с кем именно, и это порядком огорчало. Наконец, расхаживая кругами по комнате, я набрала номер Энди.

– Привет, Миранда.

Его голос звучал странно. Обреченно. И очень устало. Как будто Энди предвидел мой звонок заранее.

– У тебя все хорошо?

– Конечно. Не волнуйся. Просто я недавно читал речь и до сих пор слегка на взводе. Рад тебя слышать!

Теперь он говорил вполне расслабленно. Хотя немного звонче, чем обычно.

– Я тоже рада тебя слышать. Ты где?

– В Каннах. – Энди постоянно колесил по миру. – Только что выступил на собрании богатеев. Ах да, еще я сходил на свидание.

– Что-что?

Беседа повернула в неожиданное русло.

– Я был на свидании. С очень милой девушкой. Хотел сказать тебе сразу, чтобы не вышло неловко. Сам не знаю, почему вышло бы неловко… Кажется, неловко вышло сейчас… В общем, у нас с ней пока ничего серьезного. Просто встретились и… – Он оборвал фразу, словно хотел что-то добавить, но передумал.

Между мной и Энди никогда не случалось ничего… особенного, хотя в какой-то момент я была бы не против, и он, по-моему, тоже. Не знаю, нравились ли мы друг другу одновременно – а может, нравимся до сих пор? В любом случае, я не смогла бы завести об этом речь.

– Отличные новости! Как ее зовут?

– Бекки. Ей больше нравится «Бекс».

– Круто!

– Она гораздо круче меня! – прибавил Энди.

– Как и бóльшая часть человечества.

Мы оба усмехнулись, и я подумала, что довольно неплохо притворяюсь своей в доску.

– Почему звонишь? – поинтересовался Энди.

– Ну, после твоего рассказа это прозвучит странно. В плане свиданий мне похвастаться нечем. Зато я всерьез подумываю устроиться на работу к Питеру Петравики. В его лаборатории, похоже, разрабатывают нейрокомпьютерные интерфейсы, которые перевернут науку с ног на голову. Я хочу обо всем разузнать.

– А если тебя разоблачат? Что будешь делать?

После гибели Эйприл на плечи Энди легла огромная ответственность. Теперь он чуть меньше шутил, держался солиднее. Мне уже не раз приходило в голову, что люди становятся такими, какими они нужны окружающим. Правда, я в это правило не вписывалась, зато Энди – очень даже.

– Понятия не имею, – немного растерявшись, ответила я. – Смотря что выясню. Я хочу понять планы Петравики. К тому же моя работа в Беркли… не особо перспективная. Какая-то часть меня стремится к большему.

Повисло молчание. Наконец Энди произнес:

– Будь крайне осторожна. То, что ты замышляешь, тянет на промышленный шпионаж.

– А почему я, по-твоему, позвонила, а не прислала сообщение? Звонки сложнее отследить!

– Ну ты даешь! Уже и план составила?

– Вроде того. И все-таки я боюсь. Наверное, я позвонила, чтобы ты меня образумил.

Он усмехнулся.

– К черту здравый смысл! Не стану тебя отговаривать. Валяй!

– Но почему?

– Я не могу… – Он запнулся. – То есть не знаю. Просто предчувствие. Это еще не конец.

– О чем ты?

– Творятся странные дела, и мне кажется, здесь как-то замешана Эйприл, – выпалил он на одном дыхании, словно боясь, что сам себя остановит.

Я замерла.

– Энди…

– Дело не только в Эйприл. Когда исчезли Карлы… ничего не закончилось. Наоборот, началась новая история.

– Какая?

– Пока не знаю. Но если Питер и правда работает над чем-то грандиозным, нам лучше быть в курсе. Полагаю, ты должна подать заявку.

Кликнув мышкой, я отправила письмо в «Альтус».

– Посмотрим, что выйдет.

Забегая вперед: вышло не так, как я думала.