Подойдя ближе, громко проговорил, обращаясь ко мне:

– Извините, Алина Викторовна, похоже, мои пацаны помешали Вам отдыхать. Сейчас я их заберу, – потом, обернувшись к ним, начал их недовольно отчитывать: – Ну сколько можно меня позорить? И кстати, это что за безобразие, что ваши рюкзаки женщина носит? Чтоб я больше такого никогда не видел! А ну быстро забрали их у Евгении Михайловны и домой!

– Они не сделали ничего дурного, Виктор Владимирович, не сердитесь на них, пожалуйста, – постаралась я вступиться за мальчишек, пристыжено забирающих свои вещи из рук гувернантки.

– Заставить женщину носить их вещи, это ничего дурного, полагаете Вы? – озадаченно проговорил босс.

– Они не подумали о своих вещах, они забыли о них, поскольку вначале играли, а потом увидели меня, они дети. Не надо на них сердиться.

– В следующий раз о них подумают, и не такие они уж и дети, в войну в этом возрасте у станков стояли, – жёстко ответил босс и повернулся к сыновьям: – Мне повторить надо?

– Нет, пап, извини, – проговорили мальчики и под присмотром гувернантки отправились к дому.

– Жёстко Вы с ними, босс, – как только они скрылись из вида, проговорила я.

– Всё ещё злишься на меня?

– Нет.

– Тогда откуда «Вы»?

– От верблюда. Голова болит, вот откуда.

– Пить надо меньше и не будет болеть. Таблеточку хочешь от головной боли?

– Кофе хочу.

– Пошли, напою, – он сделал приглашающий жест в сторону главного дома.

– Можешь здесь меня напоить?

– Легко. Ты в одиночестве его пить предпочтешь или моё присутствие допустимо?

– Могу и в твоём присутствии выпить.

– Тогда предлагаю тебе десять минуточек погулять. За домом фонтан работает, можешь посмотреть. А я тут пока всё организую. Лады?

– Хорошо. Пойду пройдусь к фонтану.

Я спустилась с крыльца и прогулочным шагом отправилась обследовать окружающее пространство.

За домом оказался красивый цветник, и круглый фонтан со множеством разноуровневых струй и замысловатой фигурной композицией в виде дерева и русалки. Чуть дальше был большой крытый бассейн с прозрачными раздвижными дверями по периметру. А ещё дальше спортивная площадка со всякими лесенками, турниками, кольцами и парочкой высоких качелей. Видимо, чтобы мальчики могли качаться одновременно.

Именно качели меня заинтересовали. В детстве я обожала качаться на качелях. Вот именно таких как здесь: высоких, без спинки, всего лишь с сиденьем и без каких либо ограничителей, чтобы в принципе даже «солнце» вокруг оси прокрутить можно было.

Хотя я любила качаться очень высоко, вот именно «солнце» или полный оборот я сделать никогда не осмеливалась, и с завистью смотрела на мальчишек во дворе, которые, не боясь, его крутили, некоторые даже по несколько раз подряд. Это был особый шик. Так раскачаться, чтобы несколько раз перевернуться.

Качели здесь были подвешены столь высоко, что, если бы я решила на них сесть, то пришлось бы немного подтянуться на руках. В моём состоянии это было мне явно не по силам. И я с сожалением отошла от качелей и пошла вдоль заборчика. Там сбоку от площадки был забор из сетки и вдоль него высокие кусты.

Неожиданно я увидела бегущую прямо на меня огромную собаку. Размером с телёнка, наверное.

От страха я присела на корточки, прижала руки к вискам и завизжала так, что собака от неожиданности остановилась, в недоумении уставилась на меня, а потом и вовсе села. А я продолжала визжать.

На мой визг сбежалась целая куча народа, и все в растерянности замерли, не понимая, что произошло и что надо делать.

Наконец прибежал босс, рявкнул:

– Какой идиот выпустил Джесси?! Запер ведь её! Лично запер! Уведите её в вольер! Немедленно уведите!

Потом присел передо мной на корточки так, чтобы собаку я больше не видела и осторожно сжал мои руки, отводя их от висков и повторяя:

– Всё! Всё! Её увели. Она ушла. Успокойся, пожалуйста, – потом, повернув голову, рявкнул: – Здесь не цирк!

После чего вновь развернулся ко мне и вкрадчивым голосом продолжил увещевать, что уже никаких собак тут нет.

Я замолчала, потом медленно, поддерживаемая боссом, встала. При этом меня тряс нервный озноб, и я никак не могла успокоиться.

– Тётя Алина боится собак? Пап, извини, это мы выпустили Джесси. Мы не знали.

Держа меня за плечи, босс повернулся к проговорившим это стоящим неподалёку мальчикам и ледяным тоном отчеканил:

– Я сказал идти в дом. Время обеда. Почему вместо этого вы пошли играть с Джесси?

– Это я виновата, Виктор Владимирович, – в разговор вступила невесть откуда взявшаяся гувернантка, – мальчики на соревнованиях по плаванию мяч выиграли, я разрешила перед обедом отнести его Джесси, они просили, обещали не играть с ней, лишь отнести мяч и быстро вернуться. Проверить как её заперли и заперли ли её вообще, я не догадалась.

– Вместо обеда два часа оба посреди комнаты по стойке смирно под присмотром Евгении Михайловны с пятнадцатиминутным перерывом. И никаких тортов ближайший месяц! Понятно?!

– Да, пап. Понятно.

– Тогда марш выполнять!

Мальчики и гувернантка быстро ушли.

На мой взгляд наказание было необоснованно строгим, но возразить я не могла. Озноб никак не прекращался и сказать хоть что-то было выше моих сил.

– Отошла немного? – спросил меня босс.

Я с трудом кивнула.

– Врача вызвать?

Я замотала головой. Кстати, на фоне стресса голова у меня прошла и больше не болела. Но зато теперь я нервно дрожала и не могла вымолвить ни слова.

– Ладно, пошли, буду отпаивать новой порцией коньяка. И похмелье снимет и стресс. Хотел предложить в кофе чуть капнуть, но вижу парой капель здесь не обойтись. Пошли.

Он отвёл меня в гостевой дом, где уже был накрыт шикарный стол.

Мы сидели за столом, и я вновь пила коньяк. Ну и босс, конечно, тоже, чтобы компанию поддержать.

В мозгу лениво шевельнулась мысль, что если дело так и дальше пойдёт, то я рискую стать алкоголичкой. Третий день подряд пить это что-то.

– Ну как, отпустило немного? – поинтересовался босс после очередной рюмки.

– Вроде.

– Рассказать можешь, как первый раз на тебя собака напала? Может, поговорим, и страх немного отступит? Ведь, насколько я понял, Джесси к тебе даже не подошла.

– Мне достаточно увидеть собаку. И не имеет значения добрая она или злая, я боюсь и всё.

– Ты в парках на прогулках собак не встречаешь?

– Если честно, должно совпасть несколько факторов. Собака должна быть большая, она должна быть одна, без поводка, без ошейника и без намордника, и бежать мне навстречу. И в этой ситуации меня охватывает паника, и я больше не соображаю, что делаю. К собаке на поводке и с хозяином я более менее равнодушна, но сама не подойду. Хотя могу, конечно, пересилив себя, но удовольствия никакого. Маленькие собаки мне просто не нравятся. Но в общем-то я с любыми собаками стараюсь близко не пересекаться.

– На тебя в детстве набросилась большая одинокая собака?

– Босс, я не хочу вспоминать. Я сейчас начну и снова орать буду. Оно тебе надо?

– Ещё один раз поорёшь и больше не будешь. Оно того стоит. Рассказывай давай.

– А ладно, сам напросился, – алкоголь снял барьеры, и я решила излить душу. – В деревне это было. Мне было меньше шести. Родители летом выезжали со мной в деревню. Я одна любила уходить на речку и долго бродить по берегу. Места спокойные, чужих не было, все отпускали так детей гулять. Однажды ушла далеко, а тут туча набежала грозовая, и дождь начал накрапывать, ну и я рванула в близлежащий лесок под дерево. Стою, а дождь сильнее вроде не идёт, и я решила уже не речкой, а опушкой к деревне пройти. Вот тут на меня и выскочила та самая собака и сбила с ног, опрокинула и вроде как сожрать уже хотела. Но не сожрала, – резко прервала я рассказ и решительно выдохнула: – Всё.

– Что с собакой-то случилось?

– Убежала.

– Алин, ты врёшь.

– Да, вру. И что? Не хочу рассказывать, что было дальше.