– Твоя интуиция, как всегда, на высоте. Авария там жуткая. Вон, можешь посмотреть, он указал рукой на открытую дверь комнаты отдыха, где мерцал включённый экран. – Я сюжетец на телевизор вывел. Там записи с нескольких камер наблюдения. Любой триллер по сравнению с этим фигня. Такое стечение обстоятельств даже вообразить нельзя. Не поверит никто. Спилберг нервно курит в сторонке. Сейчас тебе просмотр включу и закольцую.

– Я не любительница триллеров, – хмыкнула я, но тем не менее прошла в комнату отдыха и встала перед телевизором.

Взглянув на экран я поражённо застыла: на экране пылал увозивший меня из ресторана микроавтобус, на него упал рекламный щит, заблокировав все пассажирские двери и пробив бензобак. Водитель успел выскочить, но пылающим факелом упал рядом и катался по асфальту. Кто-то подбежал с огнетушителем, но он сначала не сработал, а когда сработал, похоже было поздно. Звука на сюжете не было. Но в моей голове звук был очень громкий, такой же как тогда… я зажмурилась, зажала уши руками и медленно опустилась на пол. Но звук никуда не делся. Крики сгорающих заживо людей были столь пронзительны, что я завопила сама, пытаясь их перекричать.

Из морока собственного воображения меня вырвал босс, который, схватив меня в охапку, начал трясти, отводя мои руки от ушей и повторяя:

– Алинка, я всё выключил, я всё уже выключил! Успокойся! Я всё выключил!

Я перестала орать, мельком взглянула на темный экран, потом перевела взгляд на босса и, не в силах сдерживать эмоции, выдохнула: «Это были они».

– Кто они? – не понял он.

Как только он задал свой вопрос, самообладание вернулась ко мне, и я попыталась улыбнуться, проговорив:

– Инопланетяне, босс. Лишь им под силу так обрушить щит. Я прям представила, что звездные войны начались. Спилберг действительно нервно курит. Очень реалистично, вернее реальность ужаснее триллеров. Мне такое смотреть нельзя. Теперь ночью спать не буду.

– Попросить Свету тебе капелек каких-нибудь успокоительных принести?

– Нет. Водички налейте. И можно я тут на диванчике посижу?

– Конечно, сиди, сколько хочешь. Могу какую-нибудь веселую комедию включить или мультик. Ты мультики любишь? Том и Джерри?

– Тома и Джерри ненавижу. Ничего включать не надо.

– Хорошо. Сиди так. Воды сейчас налью.

Он дал мне стакан с водой и ушёл в кабинет. И я, сев и откинувшись на спинку дивана, начала медленно пить.

Потом отставила стакан на низкий столик неподалеку и, сев в прежнюю позу, прикрыла глаза, пытаясь начать медитировать.

Босс мне не мешал, а потом у него зазвонил телефон. Он встал, плотно закрывая дверь в комнату отдыха, проговорил «Здравия желаю, товарищ генерал», и больше я не услышала ничего. Звукоизоляция была здесь хорошая.

Через некоторое время он зашёл ко мне и, присев передо мной на корточки, взял за руки и постарался заглянуть в глаза:

– Ты как их узнала?

– Машина, – стараясь не смотреть ему в глаза, сказала я.

– Ты запомнила номер?

– Нет. Я не видела номер. И здесь видно не было. Но там небольшой дефект над колесом был. Я запомнила.

– Предположим. Но почему ты начала кричать?

Я чувствовала, он не отцепится, поэтому зло выдохнула:

– Отстань, босс. Чего ты добиваешься? Хочешь отправить в сумасшедший дом? Отправляй!

– Пока я жив, никакой сумасшедший дом тебе не грозит, но я хочу знать правду.

– Какую правду? Какую? В чём у тебя правда, когда на другую дорогу сворачиваешь? Просто чувствуешь и всё! Вот и я просто чувствую! Мне их показали! Мне в красках их показали! Какую ещё ты правду хочешь?

– Почему ты кричала? – настойчиво повторил он.

Я не хотела врать ему, но и всей правды ему говорить не хотела, поэтому сказала:

– Потому что я себя очевидцем событий ощутила.

– Зачем тебе их показали?

– А я откуда знаю зачем? Зачем тебя на другую дорогу выводят?

– Уберечь хотят, наверное.

– А я не знаю зачем мне показывают их! Не знаю! Не знаю! – начала кричать я на него.

Босс резко встал, схватил меня в охапку и, подняв с дивана, прижал к себе, приговаривая:

– Всё, всё, маленькая моя. Как ты там говорила? Раз, два, три, больше не боли. А нет, ни у кого ничего не боли. Вот. Раз, два, три, ни у кого ничего не боли. Ни у кого ничего не болит. Ты услышала меня? Всё уже закончилось. Они мертвы, и у них ничего не болит.

Я благодарно уткнулась ему в плечо, мне было приятно, что он так меня утешает, но я знала, что он ошибается. Но думать мне об этом не хотелось.

А потом вдруг на меня что-то нашло, и я тихо спросила:

– Слушай, босс, а ты можешь моего Димку в коллегию адвокатов устроить, но только так, чтобы он не знал, что это ты и я. Что типа он сам.

– Легко, маленькая моя. Только он с теми принципами, что ты озвучивала про него, ничего не заработает ведь. Давай я ему сам место предложу? Другой офис, непыльная работа.

– Нет! Ему нужно настоящее дело. Он должен чувствовать, что пользу приносит. А денег нам и моих хватит. Если ты, конечно, не выгонишь меня.

– Смеёшься? Вот как я тебя выгоню? Если только бизнес потеряю и продам всё, но тогда половина от продажи твоя будет, если долгов не наберу, конечно. Долги делить не стану.

– Не потеряешь, – я уверенно помотала головой. – Тебя хранят. И дальше будут.

– Кто?

– А я не знаю кто. Поток просто возле тебя позитивный чувствую.

– Хорошенькое «хранят», когда чуть было не погорел я, и если бы не ты, точно погорел.

– Тебе меня для этого и подсунули. Чтобы не погорел. Ты ведь всех своих недоброжелателей вычислил? Вот. Ты что там говорил: чувствовал, что меня надо взять. Вот для этого и брал.

– Дура! – заорал он и отшвырнул меня от себя. – Как есть кретинка и дура!

Потом развернулся и вышел из комнаты отдыха, а через пару секунд я услышала как громко хлопнула дверь кабинета.

Чем я его так разозлила, я не поняла, но выяснять было поздно.

Я посидела некоторое время, потом позвонила Борьке. Узнала, что дел никаких срочных нет, и уже хотела выйти из кабинета и сообщить Свете, что больше не вернусь, но мысль о том, что сейчас я окажусь под охраной, остановила.

Домой ехать не хотелось. И по магазинам в сопровождении угрюмых охранников тоже не хотелось ходить. Куда же податься? И тут я поняла, куда хочу отправиться. Я давно хотела, но никак не могла решиться. И выйду я, пожалуй, при этом через чёрный ход, погуляю немного, а потом вернусь и сделаю вид, что никуда не уходила. Босс ведь был настолько зол, что вряд ли скоро вернётся.

Пару минут постояла над телефоном решая брать или не брать, потом решила не брать. Вдруг босс по нему меня пеленгует. С него станется.

Чёрный ход был сконструирован хитро: снаружи вроде как выступ стены и двери никакой не видно, и не открыть никак. А изнутри сложная система блокираторов. Но я уже знала, как она открывается. Босс показал, сказал вдруг непредвиденный случай или пожар, лучше знать, как ещё можно выйти.

Небольшая закавыка была в том, чтобы сделать так, чтобы дверь не только открыть, но и не дать ей закрыться. Если закроется, обратно в кабинет я не попаду, придётся признаваться в побеге и объясняться, а объясняться не хотелось.

Я стояла рядом с дверью и на ум ничего не приходило. А потом неожиданно пришло.

Вернувшись обратно в кабинет, я открыла шкаф и с радостью обнаружила неиспользованные чемоданы. Открыла один и нашла то, что искала: широкий наплечный ремень для переноски. В купленным мною был такой же, я помнила об этом.

Взяв ремень, я закрыла чемодан и створку шкафа, после чего вновь спустилась к чёрному ходу.

Намотав один конец ремня на систему блокираторов, я посмотрела на экране встроенной видеокамеры у двери, что никого нет и осторожно приоткрыла дверь, боком пробралась наружу, чтобы широко не раскрывать дверь и аккуратно ее прикрыла, оставив снаружи едва заметный кончик ремня. Ремень в глаза не бросался и заметить его никто не должен был. Вообще-то тут никто не ходил. Это был тупик подземного паркинга, с таким загибом, что и мотоцикл не развернётся, поэтому-то тут никто и не ходил, и никто не знал, кроме босса, конечно, от которого я это и узнала, что чуть дальше, за ещё одной дверью, имитирующей пожарный щиток, есть проход сразу на улицу.