– Вот, возьмите, потом ещё как-нибудь чай попьёте. Всего доброго Вам.

– Да неудобно как-то, – запротестовал он.

– Неудобно на потолке спать, одеяло падает, – вспомнила я шутку из своего детства и настойчиво пихнула ему коробку в руки: – Берите!

А потом неожиданно сама для себя, увидела очень необычную картинку и, открывая ему дверь общего холла, негромко проговорила:

– Если этого своего насильника найти хотите, садоводческие товарищества, на которые у него был выход проверьте. Особенно к тем, где озеро есть, присмотритесь.

– Откуда Вы знаете? – замер он напротив меня.

– Я ничего не знаю, – тут же соврала я, не желая говорить, что увидела, как похожий по комплекции на меня парень на крылечке садового домика сидит и курит, а сбоку от него озеро, – я логически размышляю, что будь я на его месте, скрывалась бы за городом, там где участковые не ходят.

– А озеро причём? – не унимался он.

– Не причём! К слову просто пришлось. Всё! Удачи! – я захлопнула дверь и быстро вернулась в квартиру.

Там включила домофон от двери холла и посмотрела, что полицейский некоторое время постоял, в задумчивость держа в руках свою папку и коробку с остатками печенья, а потом вызвал лифт и уехал.

Я облегчённо вздохнула и пошла мыть посуду.

***

Жизнь моя, после того случая, текла размеренной и обыденной чредой дней, я много работала и даже думать забыла о том странном инциденте с нашим участковым, когда уже осенью, возвращаясь с работы, неожиданно наткнулась на него у дверей своей квартиры. Он стоял без формы и с букетом садовых астр.

– Вы вновь подозреваете меня в чём-то? – удивлённо осведомилась я.

– Нет, Алина Викторовна, – он протянул мне букет, – я пришёл поблагодарить и попрощаться. Вы очень помогли тогда и насильника действительно нашли там, где Вы сказали. На садовых участках в доме у друга жил и озеро там, совсем рядом, прям на территории. Так что в десятку Вы попали. Дело его уже давно в суд передали. Так что всё по итогу более-менее хорошо.

– Я рада, – улыбнулась я, забирая букет у него из рук, – а попрощаться почему? В отпуск уезжаете?

– Нет, совсем. Уволился. У нас в отделении начальник сменился, и не сработались мы. Я рапорт подал, две недели отработал и сегодня уезжаю.

– Куда? – не удержалась я от вопроса.

– А не знаю пока. Приду на вокзал и решу куда. Сейчас пойду в общежитие, заберу вещи и поеду. К Вам зашёл, спонтанно. Цветы увидел у метро продают и почему-то решил купить и Вам подарить. Подумал, пусть в памяти букет обо мне останется, а не разгром. Всё. Всего доброго. Не поминайте лихом.

Он уже развернулся, чтобы уйти, но я цепко схватила его за руку.

– Значит так, Дмитрий Вячеславович, запомните раз и навсегда: принятое на эмоциях решение верно не всегда. Вас похоже сегодня из общежития на выход попросили, и Вы на эмоциях решили рвануть в глушь? Так дела не делаются. У Вас есть образование и желание работать, с этим багажом в столице найти работу гораздо проще, чем где либо. Все сюда едут, а Вы отсюда сбежать решили. У Вас денег нет снять комнату на время поиска работы? Я на месяц могу бесплатно предоставить Вам комнату. За месяц, надеюсь, новую работу Вы найдёте. Лишь несколько условий: никого ко мне не водить, ко мне не приставать, пьяным у меня не появляться. Если Вас такие условия устраивают, приносите вещи, дам ключи.

– Откуда Вы про общежитие знаете?

– Да на лбу у Вас прям написано, что от обиды Вы бежите. Я Вас понимаю. Обидно, когда не оценили должным образом и постарались унизить всеми возможными способами. Но все испытания посылаются нам для чего-то. Поймёте для чего, и жизнь наладится. А сейчас идите за вещами и по дороге хлеб и сахар купите, у меня нет. А я ужин тем временем приготовлю, – проговорила я и скрылась за дверью.

В коридоре я уселась на банкетку, положила рядом осенний букет с горьковатым запахом и, снимая туфли, сообщила прыгнувшему мне на колени Коту, что видимо я чокнулась, потому что на меня что-то нашло, и я пригласила пожить у нас нового жильца. А вообще-то, скорее всего, виноват в этом он, поскольку выражал ему явную симпатию, и именно поэтому я не смогла допустить, чтобы он потерял перспективы, и столица лишилась бы честного и принципиального жителя, стремящегося сделать жизнь в ней лучше.

Кот потерся о моё плечо, выражая свою поддержку, и, спрыгнув, отправился на кухню, намекая, что ужин сам себя не приготовит.

Я пошла следом, поставила букет в вазу на столе, достала из морозилки полуфабрикаты: котлеты рыбные и картофельные, выложила их на сковородку, и включила плиту. А сама прошла в дальнюю комнату, которая проектировалась, как гостевая спальня на случай форс-мажоров в виде приезда моей матушки или родственников, и убедившись, что там не оставила никаких личных вещей, ушла к себе в спальню, переоделась в домашний байковый костюм и вновь вернулась на кухню.

Мой новый постоялец пришёл, когда котлеты уже зарумянились и аппетитно шкварчали на сковороде. Затащил в коридор потрёпанный и перетянутый веревкой старый чемодан и несмело замер в прихожей.

Я протянула ему запечатанную упаковку новых одноразовых тапочек:

– Надевайте, мойте руки и проходите к столу.

– Во-первых, я сахар и хлеб забыл купить, а во вторых у меня в чемодане есть тапочки.

– Свои потом искать будете, сейчас эти надевайте. А раз хлеб и сахар не купили, будете чай пить без сахара и утром без бутербродов останетесь.

– Я сейчас могу сходить.

– Нет уж. Сейчас будет ужин, и не спорьте. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

– Хорошо, я не спорю, – покладисто кивнул он, забирая у меня из рук тапочки.

Мы сидели на кухне и молча пили чай с конфетами.

– Котлеты вкусные были. Спасибо, – прервал молчание бывший участковый.

– Это полуфабрикаты. Я не умею готовить, и не люблю, – откликнулась я.

– Вот странно Вы отвечаете. Я ожидал услышать «на здоровье», а Вы: «это полуфабрикаты».

– Я знаю, что я странная, Дмитрий Вячеславович. Но это мой дом, и порядки в нём мои. И Вам придётся это принять. Не нравится, дверь вон там, Вас никто тут насильно не держит.

– Понял. Что ж, имеете право. Не в моей ситуации это не принять. Кстати, спросить не хотите, отчего я уволился?

– Причина столь очевидна для меня, что смысла спрашивать не вижу. Подробности и конкретика особой смысловой нагрузки не несут. Поэтому пощадите мои уши, я с трудом выношу сетования на обстоятельства, прикрывающие собственную недальновидность.

– Вы считаете в сложившихся обстоятельствах виноват я сам?

– Глупо винить окружающую действительность. Можно сколько угодно сетовать, что она такова, но от этого она не измениться. Нужно учиться в ней жить.

– Я страсть как хотел её изменить, – со вздохом расстроено проговорил он.

– Цели и задачи нужно выбирать по силам. На данном этапе Вам их явно не хватило. Надо сделать выводы и, не впадая в обиды и амбиции, найти, чем лично Вы можете эту окружающую Вас действительность улучшить.

– Вы нашли?

– Хочется думать, что да. Но самосовершенствование, это процесс бесконечный. Как только я нахожу удобное для себя состояние, Вселенная мне подкидывает новые задачки.

– Я одна из них? – иронично осведомился он.

– Возможно, не знаю… – пожала я плечами. – Всё будет зависеть от того, к какому итогу мой поступок приведёт. Иногда это лишь опыт, но он важен. Вот Ваш поступок тоже опыт. Вы почувствовали предел Ваших сил на данный момент. Это полезно. Сейчас у Вас есть возможность не скатиться в деструктивное поведение, а чуть отдышавшись, начать новый этап. Я Вам именно для этого на пути попалась. Ладно, не люблю языком попусту молоть, напрягает меня это. Пойдёмте, комнату Вашу Вам покажу.

Я поднялась из-за стола

– Я могу Вас попросить, Алина Викторовна? – вставая следом, спросил он.

– Рискните, – усмехнулась я.

– Вы не могли бы ко мне по имени и на ты обращаться?

– Пока нет, Дмитрий Вячеславович, – отрезала я и повела его в приготовленную для него комнату.