— Я тебя люблю. Спасибо за прекрасный вечер.

— Давай, остановимся на первых словах. Скажи опять.

— Люблю, очень-очень, — тянется к моим губам, приподнявшись на цыпочки. — Поцелуй…

— Девочка моя…

Склоняюсь. Жадно целую и покусываю пухлые губки. Потом беру жену на руки, и, не разрывая поцелуй, несу на кровать. Осторожно кладу. Расстегиваю молнию ее платья и снимаю. На ней сегодня красное сексуальное белье, а в сочетании со светлой кожей и темными волосами — смотрится потрясающе, заводит, манит, сводит с ума…

Взгляд падает на округлый животик. Нежно его целую и глажу, думая о нашем малыше. Все-таки беременность это так красиво.

— Самир… — шепчет Снег.

Отрываюсь от приятного занятия. Смотрю на нее. Вижу, как она охвачена трепетной дрожью, возбуждена и часто дышит. Потом стягивает бретельки бюстгальтера. Обнажает грудь, трогая себя.

«О, эта грудь — само совершенство…» — поочередно ласкаю торчащие небольшие соски.

— Разденься, — голос умоляюще звучит.

— Сейчас…

Быстро избавляюсь от одежды под пристальным взглядом, на лице Снежаны застыла мечтательная улыбка. Мой «приятель» давно в боевой готовности и рад такому вниманию.

Устраиваюсь между стройных ножек, и, оттянув край трусиков, аккуратно вхожу в нее. Я предельно осторожен. Она сладко стонет от каждого движения, прикрывает глаза и кусает губы. Доставлять ей удовольствие невероятно приятно… Снег сильнее обхватывает ногами мой торс, извивается подо мной и тут же выгибается дугой от нахлынувшего оргазма. Целую ее, когда блаженные стоны готовы сорваться на крик. Делаю еще несколько ритмичных толчков, продлевая наслаждение, и изливаюсь в горячее пульсирующее лоно…

Ложусь на подушку, утягивая за собой жену. Она растягивается на моей груди. Молчим какое-то время, пока пытаемся справиться со сбившимся дыханием.

Первой заговорила Снег.

— Я… э… — она смотрит на меня.

— Что? — провожу рукой по ее волосам.

— Не знаю, надо ли это обсуждать… Тем более: мы близки, как раньше…

— О чем ты? — не понял, к чему клонит.

— О прощении… если ждешь этих слов…

— Я прощён? — облегченно выдыхаю.

— Да. Только не причиняй боль… больше не вынесу мучений…

— Снег… — сжимаю ее в объятиях. — Обещаю: никогда не сделаю больно. Веришь?

— Верю, — твердо произнесла она и все сомнения отпали.

Засыпали счастливыми и довольными. Между нами не осталось преград. Лишь благодаря всепоглощающей любви моей девочки и мудрости не по годам.

…Две недели спустя, мы приехали на первое УЗИ. Наконец, увидим малыша, узнаем, все ли с ним в порядке.

Громкое сердцебиение разнеслось в стенах кабинета… От этого звука чуть не прослезился, зная, что оно принадлежит нашему ребенку. Он такой еще крохотный… сокровище… маленькое чудо…

— Самир, — Снег протянула руку, по щекам текли слезы радости. Я подошел, крепко сжимая ее ладонь.

— Плод развивается согласно сроку, соответствует двенадцати-тринадцати неделям, — подытожила Тамара Игоревна. — И уже виден пол. Хотите знать?

— Мальчик, — уверенно сказала жена.

— Материнское чутье — лучше всякой диагностики.

46.1.Снежана

Это неописуемое счастье — слышать, как бьется маленькое, и уже такое сильное, сердечко нашего малыша. Знать, что он развивается без патологий, а беременность, в целом, протекает без проблем и самочувствие не вызывает опасений — из области запредельных эмоций. Ведь для меня все происходящее напоминает настоящее чудо — до сих пор не верится, что мой организм способен нормально вынашивать.

Каждый новый день приближает встречу с сыном.

Самир этого не говорил, но вижу, насколько он доволен новостью о мальчике. И продолжает разглядывать снимок с УЗИ, как будто тот вдруг изменится.

— Дай посмотреть, — пытаюсь забрать, когда присаживаюсь на подлокотник кресла, в котором он расположился.

— Нет, не налюбуюсь им, — отвечает муж. — Когда он начнет шевелиться?

— Не знаю, скоро, — пожимаю плечами, трогая свой животик. — Я ощущаю его и сейчас… легкие плавающие движения…

— Снег, ты делаешь меня безумно счастливым, — тянет на себя, чтобы заключить в объятия. Падаю на него, оказавшись в тугом кольце рук.

— А ты… м…

Договорить не успела. Самир заткнул рот страстным долгим поцелуем, заставляя отвечать со всей отдачей легким нажатием пальцами на лицо.

Но кое-что хотела спросить… Почему вдруг свекор изменился? Что произошло, раз он резко подобрел? Нас окружало столько негатива, и теперь постоянно с опаской ко всему отношусь. Не то что бы жду очередного удара или подвоха — нет, точно нет… Хотя, не скрою, где-то внутренне продолжаю напрягаться…

Родители уехали и можно спокойно обсудить всё.

— Самир… — отрываюсь от его губ.

— Ну, нет… — досадно вздыхает. — Мне мало.

— Подожди, — останавливаю, устраиваясь удобнее на коленях мужа.

— Понятно. Задумала что-то. Выкладывай.

— Ты сказал: тот инцидент исчерпан, когда я сорвалась… и все-таки… С чего твой отец так быстро поменял свое мнение?

— Говоря о нем, нельзя не вспомнить о брате… Уверена, что хочешь знать о Саиде?

«Нет, но просто быть в курсе — не помешает» — думаю про себя. Тот факт, что он в клинике — не успокаивает. Этой информации недостаточно. Должен быть результат.

Киваю.

— Ладно. Тогда слушай, — Самир собирается с мыслями. — Отвечаю на первый вопрос: отец ведет себя иначе, потому что, наконец, осознал, как был неправ в своих суждениях, когда думал, что ты сама провоцировала Саида, а потом оговорила, желая настроить меня против семьи.

— Что?! — возмущаюсь.

— Брату отец всегда доверял, как самому себе — и я не удивлен, что все сложилось именно так. Ты новый член семьи, вдобавок, не сразу стала мусульманкой. Ему этого хватило, чтобы сделать поспешные выводы… О моих чувствах он думал меньше всего…

— Допустим… И как тогда отец понял, где правда? — уточняю.

— Со слов отца, Саид признался и раскаялся во всем… — муж вздыхает. И явно не договаривает.

— Признался? — переспрашиваю.

— Столько мерзости я никогда не слышал… повторять дословно не стану…

— Что ты хочешь этим сказать? — все-таки настаиваю. О чем Саид мог говорить?

— Снег, не надо тебе знать… — он откидывается на спинку кресла.

— Посмотри на меня, — обнимаю его лицо ладонями. — О какой мерзости идет речь?

— Талия… беременна… — резко замолкает.

— Ну, и? Это не новость. В чем мерзость? — поторапливаю. Сама вспоминаю разговор с Марией, будто Саид измывался над Талией и далеко не ясно, что кроется за этим.

— Представлял на месте жены: то ли тебя, то ли Джамилу… ночи напролет требовал от нее супружеский долг…

«Так вот почему свекровь рассказала, как Талия жаловалась…» — причем в ее повествовании это звучало странно.

— После таких заявлений, у отца не осталось сомнений в помутнении рассудка у брата, — дополнил Самир, видя мою растерянность. — Поэтому родители приезжали. Отец чувствовал вину перед нами, в особенности перед тобой… И, конечно, хотел сохранить покой в семье. Главное — вовремя осознать и исправить ошибку.

— А дальше? Будет толк от лечения? — это тоже волнует. Не получится ли, что все повторится?

— Насколько понял, прогноз врачей положительный. И уже сейчас результат налицо: трясется над своей беременной женой, которой тяжело дается вынашивание.

— Неужели, всё наладится… — прижимаюсь к плечу мужа.

— Да, Снег. А теперь пойдем в постельку, тебе пора отдыхать. Хватит впечатлений на сегодня.

Самир встает и тянет за собой, подгоняя меня заигрывающими шлепками по попе.

— Я еще не хочу спать, — вырываюсь, торопливо понимаясь по лестнице.

— Не капризничай. Все, что тебя должно волновать — это наш сын! — догоняет, обхватывая сзади.

— А может, примем ванну вместе? — предлагаю, оборачиваясь на него.

— Соблазняешь, девочка… — он склоняется к уху, а от его дыхания по телу табун мурашек пробежал.