— Света! — позвал ее. Не сложно догадаться, с кем столкнулась. Интересно, что успела сказать?

— Самир, — ее звонкий голос режет слух. Приближается, натянуто улыбаясь.

— Ты говорила со Снежаной? — мои руки засунуты в карманы, чтобы не показать своего истинного намерения — так хочется придушить змею.

— Допустим… И? Запрещено? — трогает длинным пальчиком меня, блуждая по пиджаку плавным движением вверх-вниз.

— Держись от нее подальше, — вложил максимум угроз, поставить ее на место не составит труда, если не угомонится.

— Влюбился? — ядовито произносит, изгибая тонкую бровь.

Она привлекательная, в моем вкусе, иначе не обратил бы внимания: брюнетка с фарфоровой кожей, как и Снежана, того же типажа. Но между ними очень весомая разница — никогда не ощущал Свету своей, не был увлечен, не испытывал феерию эмоций, находясь рядом, желание спрятать от всего мира, уберечь…

— Тебя это не касается, — не стану вдаваться в подробности своих внутренних терзаний.

— Не верю… — произносит. — А как же твоя свадьба?

— Предупредил: не лезь, куда не просят, — прошипел сквозь зубы, отталкивая ее руку от себя.

— Давай, встретимся и убедишься, что нет никаких чувств к ней. Вспомним, как хорошо нам было…

Я промолчал. Говорить больше не о чем. Надеюсь, поймет и отстанет, а со своими «тараканами» пусть сама разбирается.

Зашел в туалет, и плевать, если там есть кто-нибудь из женщин, помимо Снежаны. Она сжимала край раковины, как будто боялась упасть, а заметив меня в дверях, кинулась в мою сторону. В глазах стояли едва сдерживаемые слезы…

— Тшш… — прижал ее к груди.

— Мы можем уйти? — даже не просит — умоляет.

— Сейчас пройдет благотворительный аукцион, потом уедем… Что она сказала? — должен знать все.

— Ничего особенного, — вид у Снежаны не просто огорченный, ей больно, причем эта боль чуть ли не осязаема — ощущаю, как отчаяние и гнетущие мысли охватили. — Настойчиво посоветовала не мешать вам…

— Забудь. Все в прошлом, — мои слова звучат, как оправдание. И самому неприятно от этого.

— Мне нет никакого дела до ваших близких отношений, — резко отстранилась, взглянув со всей серьезностью. — Я никто… Ты свободный мужчина… Поступай, как знаешь.

Бросила фразу и быстрыми шагами покинула туалет. Что между нами происходит? Ревнует?

«Нет, так просто ты не отделаешься» — иду следом. Куда опять бежит?

— Снежана! — кричу. И начинаю злиться.

Она бегло оглянулась, но продолжала движение и совсем не видела впередиидущих людей. Врезалась в какого-то мужчину — тот удержал ее, чтобы не упала. Торопливо вырвалась и пошла дальше.

— Простите за девушку, — проходя мимо тех мужчин, извинился за свою взбесившуюся фурию.

— Ничего страшного, бывает… Господин Фаяз, переговорить бы… — а вот и прямой конкурент в тендере. Издалека не признал. Протягивает руку.

— Чуть позже. Если не против? — здороваюсь. Сам высматриваю, где она? Маленькая, и очень заметная в красном цвете, фигурка протискивалась к выходу.

— Нет проблем, — ответил Александров.

Спешу за ней.

«Мой горячий снег» — вот, кто она. Снег — от имени, в остальном… Обжигает собой, врывается в душу огненным страстным вихрем, вонзается в сердце жгучими языками пламени…

Ускоряюсь, пока не потерял из вида.

Настигаю уже на улице. Снежана дергается в моих руках, желая оттолкнуть.

— Успокойся, — крепко сжимаю. — Ну, что ты дикая такая.

— Отпусти, навсегда! — упирается мне в грудь. — Верну тебе чертовы деньги!

— Скажи честно, чего боишься? — знаю о ее страхе.

— Тебя, Самир! — повышает снова голос.

— Послушай, сейчас начнется аукцион. Как только закончится — уедем, обещаю. И поговорим нормально.

— А в этом есть смысл? — взглянула с надеждой.

— Есть, — отвечаю уверенно.

Нам нужно все выяснить. Очевидно, что ситуация вышла из-под контроля — стихийно и внезапно. Столкнуться с подобным не рассчитывал, тем более так скоро. Хотя в чувствах не существует правил… И никогда не считал себя черствым монстром.

Идем обратно в помещение. Ведущий объявил о начале торгов стандартной фразой, пригласив всех занять свои места.

Среди лотов будет один интересующий меня — кольцо с черным бриллиантом от одного модного ювелира. Собирался подарить своей будущей жене такое изысканное украшение. И непременно сделаю это…

— Живот разболелся, — Снежана положила голову на мое плечо.

— Такое ведь часто бывает перед женскими мероприятиями, — напоминаю, что третий день на исходе и начнутся «месячные».

— Да… Но от этого не легче, надоедливая пульсирующая боль внутри поселилась…

— Потерпи немного. Купить кое-что хочу… — отвечаю. Она не переспрашивает о моем интересе к аукциону, догадываюсь, что вспомнила сейчас о том вечере, когда приобрел ее девственность.

— А кто тот мужчина, что неотрывно смотрит на нас? — звучит вопрос.

— Где? — склоняюсь к ней, чтобы уточнить, а не смотреть по сторонам, выискивая этого наблюдателя.

— Справа, через два ряда впереди. Вот уже несколько минут глаз не спускает.

Делаю непринужденный вид. И сразу замечаю внимательный взгляд Ивана Александрова. И что хочет? Кроме очевидного, конечно… Он показывает на кусок бумаги, зажатом в пальцах, потом передает через сидящих людей.

Записка? Удивил.

— Ты в него врезалась, когда убегала от меня, — поясняю для Снежаны.

— Да? — она обернулась на него, он отсалютовал бокалом шампанского. — Не обратила внимания… Не убегала от тебя, — тут же говорит.

— Я убегал, — возмущаюсь ее безрассудством.

— Самир, нам, правда, очень нужно поговорить, — виновато посмотрела.

— Знаю, все знаю… — наши мысли сходятся. Погладил ее губы, которые манили поцеловать их, да место неподходящее.

А вот и сообщение от Александрова дошло до меня. Развернул листок, там красовалась короткая надпись:

«Завтра у меня в офисе. В три дня».

Что ж… Буду, значит. Встретился с ним взглядом и кивнул.

Я прошла сразу в спальню, как только мы вернулись к Самиру домой. Он шел за мной следом, молчаливый и задумчивый… Руки засунуты в карманы, не отрывает внимательного взгляда, ведя сам с собой мысленный диалог.

— Снег… — вдруг нарушает тишину.

Смотрю на него. Только мама и бабушка называли меня «Снегом». Давно не слышала такого обращения. И совсем не против, чтобы звал так. Есть в этом нечто личное, уникальное, принадлежащее только нам двоим — здесь и сейчас.

Что между нами происходит? Все странно и непонятно…

— Помоги расстегнуть, — поворачиваюсь спиной, убирая волосы, и жду.

Он приближается, находит молнию… Сжимает мои напряженные плечи, как только вещь падает к ногам. Но останавливаться не желаю, пусть займется сексом со мной, даст возможность почувствовать себя на вершине блаженства — желанной и любимой, хотя бы в моих грезах.

Снимаю бюстгальтер и трусики — они присоединяются к платью.

— Оставь чулки, — тихо произносит, проводя руками вдоль тела и оставляя на коже табун возбуждающих мурашек.

Самир стоит так близко, что ощущаю его сбившееся дыхание и эрекцию в брюках. Откидываюсь головой на него и трусь попой, вызвав сдавленный нетерпеливый вздох.

— Ложись, — подталкивает на кровать, — и поласкай себя. Хочу посмотреть, пока раздеваюсь.

От требовательного тона внутри все затрепетало в ожидании близости. Без преувеличения, он открыл другие грани наслаждения. Никогда не думала, насколько это восхитительно и не знала ничего о себе — своих способностях чувствовать так сильно, остро, ярко…

Делаю, как говорит. Одной рукой прикасаюсь к торчащим соскам, увлажнив слюнями пальцы, тереблю их, другой — к интимной части тела, небольшому пульсирующему бугорку…

— Раздвинь шире ноги, — очередной приказ, — не зажимайся.