Подумать только. Лёша. Сколько они не виделись? достаточно, чтобы из реального человека превратиться в двухмурное воспоминание чьей-то чужой, далёкой жизни. Но вот он, совсем близко. Сидит буквально в метре от кровати и ничего не замечает.

— Лёшка, — прокаркала сиплым голосом бедная учительница и завалилась назад. Все силы забрала эта проклятущая стужа. Хриплый голос заставил подростка бросить всё и обернуться. Она лежала на его кровати и дрожала всем телом. Тонкие руки обхватили плечи в попытке согреть себя. Алёша паниковал. Его здорово потряхивало. Всё, что придумал подросток, лечь рядом и накрыть обоих одеялом.

— Ну что ты, солнышко. Не ходи ко мне, если так всё плохо.

Оксана покрепче ухватилась в тёплое тело, пытаясь хоть чуть-чуть отогреться. Их общие воспоминания как-то разом навалились. Оксана помнила как он впервые подошёл в парке, пока она курила сигарету, прерванный пикник с Мирославом, их безумный секс, признание в любви, война с будущей свекровью, новая работа, сорванная свадьба… Змея заглотила свой хвост. События замкнулись и повторяются, а девушка снова почувствовала себя предательницей. Он тут один, а она…

— Лёшка, ты не поверишь, что произошло.

Она знала, что должна всё рассказать. Нет смысла что-либо скрывать и утаивать. Алёша не тот человек, с которым нужно юлить. Только голая правда. Слова шли через боль в простуженном горле. Оксана чувствовала, что это их последняя встреча. Больше этого ужаса просто не возможно пережить.

— Я должна тебе рассказать, так много всего.

Оксана кусала губы и вжимала себя в тело подростка. Вот сейчас. Главное — рот открыть и во всём признаться. Её ведь никто не заставлял спать с Миром. Выходила она за другого тоже добровольно. Сама. Оксана вновь всхлипнула и голос скатился до еле слышного шёпота.

— Так много всего, Алёшенька.

Подросток не намерен был слушать больше ни слова. Он мягко коснулся подушечками пальцев знакомых губ и покачал головой. Разве что-то имело значение, кроме этих подрагивающих губ и глаз, полных слёз.

— Ксан, давай не будем. Мне абсолютно побоку твои признания. Главное, что ты рядом сейчас. А теперь слушай и запоминай.

Она что-то хотела возразить, он по глазам видел, но не хотел. Ему не нужно было это болезненное признание. Что Алёша с ним будет делать? Лучше оставить всё, как есть. Второго шанса не будет, потому что никакие силы не могут заставить дорогого человека пойти на боль перехода снова ради 5 минут разговора.

— Слушай, не перебивая. Менеск продержится не больше недели. Полотовчане сожгут его до тла и никого из выживших не будет. Нападут утром в предрассветный час. Точной даты нет. Знаю, что это случится в начале сентября. Попытайся сбежать. Спрячься где-нибудь. Мне очень важно, чтобы ты пережила этот день. Буду благодарен, если сможешь оставить весточку. Всё равно как.

Оксана только показала головой, не уходя от его тёплых объятий.

— Как же ты получишь эту весточку?

Алёша гладил её по волосам и изо всех сил пытался передать своё спокойствие и умиротворение, раз это всё, что он может подарить сейчас.

— Я поступаю на историка. Нафиг это лётное, без меня полетают.

Оксана хмурила свои брови, но не перечила. Не хотела заканчивать их встречу ссорой. Пусть будет так. Он одумается. Алёша слишком порывист для историка, со временем передумает и обыграет. Так они и лежали на расстеленной кровати, наслаждаясь последними минутами вместе.

— Мне жаль, что я не могу пойти с тобой.

Он смотрел, как постепенно лицо Оксаны растворялось в воздухе и в последний раз очертил любимый овал лица.

Девушка вынырнула из тёплой, уютной постели, прямо на жёсткий стол знакомой избы. Мокрое тело колотило крупной дрожью. Её муж нависал сверху грозной скалой. Непривычно хмурый и разъярённый, Мирослав тут же стянул всю мокрую одежду и надёжно укутал девушку в тёплое одеяло. Однако забыться и отойти от перехода Оксане всё же не удалось. За тёплым одеялом последовала крепкая пощёчина.

— Бессердечная дрянь ты, Ксанка. Я чуть не умер, когда понял, что ты перестала дышать.

Кузнец крепко сжимал весь этот огромный кокон в своих медвежьих объятиях. Оксана взглянула в его стальные глаза и поняла, больше никуда не отпустит. Будет следовать по пятам и контролировать каждый шаг, потому что её переход домой здорово напугал её грозного мужчину.

— Всё волхв, больше никакой ворожбы для неё.

9 дней до нападения

Молодые не смогли сразу попасть домой. Как оказалось, Оксана всё же заболела и сейчас надсадно кашляла, а Мирослав отказался без неё вообще куда-либо идти. Так и сидели в маленькой избушке, не разговаривая друг с другом. Волхв старался, как мог, но пока кашель и не думал отступать не смотря на все хмурые взгляды со стороны кузнеца.

— Время нужно. Не бредит и ладно.

Каждый раз как маленьким объяснял Аристарх и продолжал пичкать бедную бывшую учительницу всякой гадостью. Оксана пила и терпела.

Четыре дня! Она потеряла 4 дня в тесной избушке с хмурым и неразговорчивым мужем под боком. Всё должно было быть не так. Они бы делали что-то вместе, смеялись бы с глупостей и утопали бы в нежности друг в друге. Вместо этого холод и отчуждение. И ни одного поцелуя за всё время. Как будто мало ей было этого прозябания при переходе?

В один из таких вот хмурых вечеров Оксана не выдержала. Она напрягла всой голос и начала свою исповедь. Хоть кто-то из них должен знать, как всё будет. Потому что она запуталась. Накрепко увязла в этой путанице и нужен взгляд со стороны. Нужно, чтобы хоть кто-то протянул руку помощи.

— Его будут звать Лёша.

Кузнец приблизился ближе, чтобы понять, о чём речь.

— Всегда осуждала измены и метания по мужикам и вот, посмотрите на меня? Я замужем за тебя, была почти замужем за него и отчаянно люблю каждого из вас. Что со мной не так?

Мужчина был недоволен. Об этом ясно говорили глубокие морщины на его лбу. Оксана подумала, что это из-за темы, которую она намеренно подняла, что высказаться. Она ошиблась. Как и Алёше, Мирославу было всё равно на прошлое девушки. Он равно принял её, вместе со всеми тараканами в голове. Единственное, что волновало — это надсадный кашель и некаких сильных улучшений в здоровье. Слишком хорошо знал, как люди сгорают от простой простуды, потому кузнец поспешил закончить бессмысленный разговор.

— Однако сейчас я возле тебя, а не он.

— Не говори так. Он защищал меня в своём времени, ты в своём.

Голос слишком хриплый. Это Мирославу однозначно не нравилось. Он поплотнее укрыл одеялом свою жену и нежно коснулся губами горячего лба.

— Может и так, но это моё время и ты рядом, сколько нам с тобой отпущено. А сейчас отдыхай и поправляйся.

3 дня до нападения

Алёна заглянула почти через неделю, после появления в избушке. Девушка принесла с собой горячие пироги и тревожные новости из города. В Менеске неспокойно. Всё больше местных жителей пропадает в лесу. Версий много. Самые наивные до сих пор грешат на волков, только вот никто не воет кроме родственников пропавших. Всё больше семей переселяются в детинец за надёжные толстые стены. Но спасут ли они от гредущего? У людей осталась только их вера.

— Алён, вы хоть сами сделали то, о чём просил.

Девушка лишь кивнула и взяла Оксану за руку. Вот кто её действительно волновал. Сестра искренне надеялась, что волхв вытянет бедняжку, потому что страшилась думать, что будет, если молодая жена оставит своего брата. Он слишком любит свою Ксанку. На фоне этого, будущее неизбежное сражение кажется таким далёким и несущественным.

— Конечно. Запасы подготовили, воды впрок набрали. Ксанка, снова горишь!

На лоб тут же опустили холодную, мокрую тряпку. Оксана дёрнулась и смахнула с глаз натёкшую воду. Она тоже негодовала. Про себя.