Она как раз выходила из бани вся из себя изнеженная и расслабленная, когда руку перехватил Мирослав. Весь взвинченный и расширенными зрачками. Парень явно подсматривал и то, что увидел, оценил. Он вперил свои взгляд глубоко посаженых глаз в умиротворённое лицо девушки.

— Научи.

Оксана встретила безмятежностью бурю эмоций. Пусть выражается яснее, если хочет секса.

— Чему научить, Мир?

Оксана точно знала, чему он хочет научиться.

В любой бане есть хоть одна щёлочка. Девушка ласкала себя, когда почувствовала тяжёлый взгляд мужчины на своём теле. Ласкала, вспоминая тот безудержный секс с Алёшей. Самый первый. Бунтарский. Она широко раздвинула ноги, предлагая единственному зрителю зрелище, от которого тот не мог отказаться. Оксана представляла Алёшу. Его длинные толстые пальцы сжимают Оксанину грудь. Девушка старательно воскрешала в памяти толстый член подростка и грубо имела себя пальцами. Дыхание сбилось. Как же его не хватало.

— Алёша…

Она выдохнула имя любимого, когда напряжённое женское лоно пульсировало и сжимало пальцы от накатившего удовольствия.

Я уже чувствую твоё осуждение, читатель. Как можно соблазнять одного и дрожать от возбуждения при одном только воспоминания о другом? Возможно, оба мужчины слишком горячи, чтобы игнорировать их. Оксана ещё не сделала свой выбор.

— Ты всё ещё помнишь своего мужа. Помнишь и любишь. Я хочу видеть такое же мечтательное выражение лица у Лады.

Девушка улыбнулась и повела плечом. Сарафан колыхнулся на ветру и стали видны напряжённые соски сквозь тонкую ткань.

— Неужели Лада согласна?

Кузнец смотрел прямо в глаза и не думая соблазняться откровенным предложением. Впрочем, буря желания в глазах и не думала утихать. Кажется, у Лады-услады появилась реальная причина для ненависти, а не надуманные предположения.

— Поклянись, что Ладушка не узнает.

— Я не скажу, но обязана предупредить. Когда-нибудь она всё узнает. — Быстро добавила Оксана, когда увидела, как сжалась от злости челюсть. — Не от меня. Но всё равно узнает.

— Это мои проблемы.

Оксана знала это упрямое выражение лица. Оно неизменно появляется на лицах мужчин, когда те твёрдо стоят на своём и хрен их переубедишь. Называется "ослиное упрямство". Все они одинаковые.

— Нужно место, где нас не потревожат.

— Моя кузня. Приходи завтра.

Девушка кивнула и пошла в сторону дома. В голове — сумятица. Вроде и получилось как хотела, а в душе раздрай. Господи, пусть Алёша ничего не узнает.

Оксана занималась ненавистной готовкой и очень скучала по маминой стряпне. Алёна, словно издеваясь, засыпала советами, вплодь до того, как правильно чистить картошку, чем доводила до зубовного скрежета. Оксанин палец так и норовил соскочить под нож.

— Аккуратно! — То и дело лепетала девушка. — Или ты нарочно?

Оксана молчала и сражалась с картошкой. Ей необходима концентрация. Следующие слова Алёнки таки заставили густую каплю скатиться в чан.

— Или специально хочешь брата приворожить? Люди уже шепчутся, что ты волхвица.

— Кто-кто?

Алёна придвинулась ближе и шёпотом повторила:

— Волхвица. Раз умеешь с духами говорить. Мне Лада тоже не особо нравится, так что про приворот Миру не скажу.

Большего бреда Оксана в жизни своей не слышала. Девушка отложила нож и заливисто засмеялась.

— Приворот! Скажешь тоже! Я кого захочу, того получить могу, без всяких этих штучек. И Мирослава тоже. Или он часто девушек на руках носит?

Алёна на миг затихла и нахмурилась. Нож снова проворно сдирал кожуру с картошки. Отточенные действия завораживали. Здесь женщины привыкли всё делать сами и руками. Вот это самоотверженность. Ни дня перерыва. Наши бизнесс-леди в случае крайней нужды могли любой полуфабрикат в супермаркете купить, пока их далёкие предки как белочки делали запасы на зиму.

— Научи, а? Ты так уверенно держишься с мужчинами.

Эту уверенность никак нельзя передать девочке, которую всю жизнь учили держать взгляд в пол и слушаться мужчин. Но оно и правильно. Алёна гармонично вписывается в картину мира, а Оксана — живое воплощение вызова. Для тихой спокойной жизни покорность просто необходима, потому девушка добавила немного грусти в голос.

— Я уверенна, потому что в этом мире мне не на кого опереться. Не завидуй по пустому. Тебя твой Васька любит. Зачем тебе ещё что-то нужно?

Алёна поступила так, как сделала бы любая нормальная женщина здесь: привычно опустила глаза и устыдилась. И это правильно. Оксане тоже стоит научиться правильному поведению. Хоть чуть-чуть. Похоже, она в этом дурацком средневековье надолго.

За домашними хлопотами наступил вечер. Мирослав вернулся домой и ни словом, ни взглядом не выдал их вчерашнего разговора ночью. Оксана не настаивала. Она понимала, ради кого весь этот спектакль и послушно ждала ночи. Ужин, кстати, удался на славу.

Он разбудил девушку ночью, когда Алёна сладко посапывала, и взял за руку.

— Ещё не передумала, красавица?

Оксана могла поклясться, что в темноте разглядела шальную улыбку Мирослава. И зачем спрашивает? Девушка легко соскочила с кровати и накинула на плечи платок. Июньская ночь встретила их прохладой и свежестью. До нужной двери идти от силы шагов двадцать. За это время остатки сна ушли и голова у Оксаны стала ясной.

Кузница встретила гостей холодно и мрачно. Помещение было открытым и ветер бряцал железяками нагнетая и так неприятную атмосферу. Самое то, для свидания с девушкой-готом, коей Оксана не являлась. Девушка прошла вглубь. Жаровня, бесконечные стенды с заготовками под мечи, подковы и прочее, бочка с водой, грубо сделанные табуреты и огромная наковальня.

— Ты хочешь взять меня прямо здесь?

Оксана беспомощно огляделась, словно достчатый пол образумится и на нём каким-то образом появится хотя бы шкура.

— Нет. Здесь есть закуток. Пойдём покажу.

Суетливые движения выдавали взволнованность мужчины. В два широких шага он дошёл до неприметной двери и потянул её на себя. Узкая лавка, маленький стол и окно. И как такой огромный мужчина помещается в этой коморке?

— Нужно убрать отсюда лавку и подстелить что-то. — Оксана излучала спокойствие и уверенность, словно была хозяйкой этой крошечной коморки. Она развернулась на каблуках и посмотрела Мирославу в глаза. — Нужна кровать. К следующему разу сделаешь вот такую.

Стук каблучков отмерял шаги по досчатому полу. Кузнец смотрел внимательно и запоминал, казалось, не только размеры будущей кровати, но и каждое движение девушки. Девушка это чувствовала кожей, знала такой скользящий взгляд и позволяла мужчине эту маленькую вольность. Пусть. Это часть игры.

— И как мы будем тут… ну… если уберём кровать? — И взглядом показал на лавку.

О мой Бог… Кровать!

— Сегодня мы займёмся сексом на столе. Раздень меня.

Оксана не юлила и называла вещи своими именами. От этого кадык Мирослава дёрнулся вверх.

— Только на Ладу свою не смотри таким голодным взглядом. Девчушка испугается. — Она всё равно в свете лучины не увидит. Оксана провела кончиками пальцев по каменному бицепсу. — Мы всегда чувствуем взгляд, направленный на нас. Всё дело в уверенности. Если её нет, сложно вынести его. Мирослав потянулся к запязкам сарафана и распустил лиф. Ткань упала к босым ногам соблазнительницы. Юноша замер, любуясь голой девушкой.

— А на тебя смотреть можно?

Девушка обвила сильную шею мужчины своими руками и поцеловала его. Девственник как есть. Толком и целоваться не умел, хотя очень старался. И Оксана направляла его, учила быть чутким и чуть менее напористым. Бесполезно. Руки нетерпеливо впечатали девушку с каменное тело. Оксана кожей почувствовала стояк, через ткань его брюк.

— На меня можно не только смотреть, но и трахать.

Нежный девичий шёпот утопил кузнеца в огне страсти. С первобытным рыком он подхватил девушку под попку и посадил на стол. Его язык таранил рот девушки, когда она почувствовала голую плоть прямо возле входа в девичье лоно. Не было никаких ласк, Мирослав вошёл одним мощным толчком и сразу же задвигал бёдрами беря своё. Грубо и нетерпеливо.