– Если ты считаешь это правильным… – вздохнул Кас.

– Так считает наш мир, – улыбнувшись, погладила мага по плечу и обернулась: – Посмотрим, что с господином Сэдли?

Нейтон остался караулить Черного Барта, а мы с Касом пошли к раненому. Крыс уже вытащил светилку и колдовал над окровавленной ногой.

– Пуля прошла навылет через голень, – отчитался алхимик.

– Что б ему провалиться, – прошипел бывший историк сквозь зубы.

– Я промыл рану, – Крыс глянул на мага. – Поможешь силой?

– Силой… – тот вдруг напрягся, сжимая кулаки, и выдохнул: – Нет. Магия стала плохо слушаться.

– Как это? – вытаращился Крыс.

– Я хотел накрыть заклинанием Барта, когда тот схватил Лару. Не смог.

– Это все близость полюса, – прошептала я и сжала его плечо. – Тут нет твоей вины.

– Плохо, – чуть ли не прорычал господин Сэдли. – С такой раной я не смогу пойти дальше, потому что стану вам обузой.

– Значит, останетесь, – сказал Кас. – Пока мы не вернемся. Ну и пока нога не заживет.

По губам историка скользнула горькая улыбка, словно он уже начал готовиться к собственным похоронам. Но Кас был прав. Проще и безопаснее оставить раненого в предгорьях. Только нужно найти нормальное укрытие. Не сидеть же ему под открытым небом.

– Кстати, в развалинах есть отличное место для лагеря. – Крыс словно прочитал мои мысли. – Я покажу.

– Эй, а с этим что делать? – позвал нас Нейт.

– Черный Барт больше не опасен. – Внутри меня поселилась четкая уверенность в этом.

Кас помог господину Сэдли подняться, и алхимик завел нас за валуны. Там действительно нашлись развалины крепости: часть стены, уходящая куда-то в темноту, и остатки башни. Башня почти полностью рассыпалась, но на первом этаже сохранилось несколько крепких стен и перекрытие, из которых получилось две небольшие комнаты. Не императорские апартаменты, конечно, зато в них можно было хорошо спрятаться от ветра и дождя.

Устроив в меньшей «комнате» господина Сэдли, Кас сходил за нашим пленником. Мы с Нейтом нарезали вяленое мясо для ужина и набрали воды в ручье, Крыс разжег костерок, на котором удалось заварить чай, чтобы напоить раненого. А когда мы уже ложились спать, я безмолвно взмолилась Нортану и попросила его послать нам подсказку. Ведь времени осталось совсем немного…

Над горами царствовала тихая летняя ночь. Все вокруг дышало спокойствием, словно Нортан тоже решил взять передышку и расслабиться. Только Кастэру Каейру не спалось. Что-то тревожило мага, прогоняя сон. В итоге он поднялся, набросил куртку и осторожно пошел наружу. Но проходя мимом второй комнаты, решил завернуть и проведать раненого.

– Не спится? – еле слышно произнес господин Сэдли.

– Так… – пожал плечами Кас.

– Подойди. Мне нужно с тобой поговорить.

Маг приблизился и, стараясь не задеть пробитую пулей ногу, присел возле лежанки историка. Тот приподнялся и спросил:

– Остальные спят?

– Да.

– Тогда слушай, – Сэдли сделал глубокий вдох. – Я с вами пойти не смогу, это однозначно. Поэтому тебе придется взять на себе мое… мое дело. Довести Лару до полюса и сделать так, чтобы она вошла в него.

– Вошла в него? – искренне удивился Кас. – Зачем?

– Затем, что именно это спасет Нортан. Лара и… – Судорожный выдох сквозь зубы. – И ее жизнь.

Кастэр сначала даже не понял до конца, что именно ему только что сказали. Но когда жуткие слова уложились в голове, он прошипел:

– Что ты несешь?!

– Жизнь Лары и ее жертва – ключ к спасению нашего мира, – ответил господин Сэдли еле слышно.

– Какая чушь, – маг потер переносицу. – Это последствия ранения? Очень странно. Ты потерял слишком мало крови, чтобы выдумывать такой бред.

– Это не бред. И я ничего не выдумывал. Я знаю это уже двадцать лет. Только не говорил ничего, потому что вы не были готовы к такой правде.

– Двадцать лет? – выдавил Кас, с трудом сдерживая ярость. – То есть ты из самого Трима вел сюда Лару, как корову на убой?

– Думаешь, это было так легко?

– Очевидно, легко, раз тебя ни разу не куснула совесть!

– Не куснула? – горько усмехнулся историк. – Что ты знаешь о муках совести? Я хлебнул их сполна. Потому что, как ты выразился, веду на убой собственную дочь.

Слова камнем упали между мужчинами. Повисла тяжелая, давящая тишина. Кас растерянно запустил пальцы в волосы, чувствуя, как мысли закручиваются в какой-то дикий хаос.

– Сядь, – устало попросил Вильмер Сэдли, и маг понял, что на нервах вскочил на ноги, словно собираясь куда-то бежать.

– Сядь, пожалуйста, – снова повторил раненый. – Я все тебе расскажу. Если мы, конечно, не перебудили остальных своей руганью.

Кастэр послушно опустился обратно на камень. Вокруг было тихо.

– Больше двадцати лет назад я работал аспирантом в университете Атараксии. Гонения на магов набирали обороты, но нас еще не трогали. Зато проблема уходящей магии волновала меня, и сильно. Мы с парой энтузиастов пытались выяснить, в чем дело. Днями и ночами сидели в архивах, переводили древние тексты, цеплялись за самые дикие и странные легенды. Все было без толку. Но однажды ко мне прямо в комнату пришла студентка. Девушка по имени Тьяна. И показала метку. Такую же, какая была у меня.

– Метку? – переспросил Кас.

– Да. – Вильмер Сэдли потер левое предплечье, на котором красовался уродливый ожог. – У меня она тоже была. И у моей студентки. А еще Тьяна оказалась видящей, как Лара. Она чувствовала Нортан, видела вещие сны, которые посылал наш мир. Тьяна рассказала мне, что эти метки – знаки древней крови. На самом деле, капли крови Изначальных есть очень во многих людях. Но в некоторых она набирает силу, давая способности вроде предвидения или очень сильной магии.

– Как у меня, – криво усмехнулся последний на весь Нортан маг.

– Именно. Тьяна сказала, что кровь Изначальных – единственное, что может спасти мир от гибели. Но в нас с ней ее слишком мало. А вот в ребенке, которого мы можем родить, крови будет достаточно.

– И вы решили это сделать.

– Не осуждай меня, – вздохнул господин Сэдли. – Я и сам прекрасно с этим справляюсь. Но тогда, двадцать лет назад, мысли о возможных муках совести не посещали. Я поверил Тьяне. Мы поженились, уехали в маленький городок на востоке. Именно там через некоторое время родилась Иллара. Моя жена погибла при родах, оставив меня с ребенком на руках. С очень необычным ребенком. Родившись, Лара была вся покрыта символами ар-раэна, которые пропали только на третий день. И я испугался. Испугался, что кто-нибудь узнает обо мне и моем ребенке, хотя собственная магия меня к тому времени уже покинула. Я снова бежал. Выжег метку Изначальных на руке, переехал в Трим, а Лару подбросил на ступеньки местного приюта. Думал, что, если меня все-таки схватят, никто не свяжет девочку-сироту с лишенцем из Атараксии.

– Странная предусмотрительность.

– Я верил в то, что наше будущее у Лары в руках. Наблюдал за тем, как она растет. Давал книги из архива, потом вообще позвал на работу.

– Как благородно, – съязвил Кас. – Просто «Отец года».

– Все это время я внимательно наблюдал. – Вильмер Сэдли не обратил на злость мага никакого внимания. – Ждал, когда в Ларе проснется кровь Изначальных. Тьяна не знала, что именно и как нужно сделать, чтобы вернуть Нортану магию. И я надеялся, что эта тайна откроется Ларе.

– А ты не допускал, что твоя жена просто крышей поехала?

– Допускал, – признался бывший историк. – Но ведь она была права. Все оказалась не зря. Лара действительно та, кто нужен Нортану.

– Плевать, – выплюнул Кас. – Обойдется без жертвы. Завтра мы развернемся и пойдем обратно. Лара не погибнет.

– И тогда погибнем мы все, – тихо сказал Вильмер Сэдли. – Сколько нам осталось? Неделя? Месяц? Вряд ли больше. Нет магии – нет жизни, нет Нортана.

Кас глухо застонал сквозь зубы, будто от невыносимой боли.

– Если бы можно было что-то изменить… – Голос историка стал еще тише. – Но это не в моих силах и не в твоих. Думаешь, мне легко? Мне невыносимо больно от того, что я потерял жену, которую успел полюбить. Что не дал Ларе нормальное детство, что обманывал ее все это время. Больно притворяться холодным и равнодушным человеком, которому на нее совершенно наплевать. И с этой болью я живу восемнадцать лет. Если бы я мог обменять ее жизнь на свою, я бы сделала это без всяких колебаний. Но Нортану нужна именно она…