– И что, неужели не удалось найти ни одной зацепки? – не поверил Нейтон.

– А некому искать, спасибо Пресветлой Церкви, – выплюнул Кас. – Теперь ни магов нет, ни книг, ни знаний.

– Все началось именно в империи, – задумчиво сказал господин Сэдли, не обращая внимания на злость нашего проводника. – Первым магию начал терять Раверон. Потом эта напасть распространилась на другие страны и даже на другие континенты.

Кас бросил на него раздраженный взгляд. Мой бывший начальник продолжил:

– Возможно потому, что Раверон – самое крупное государство в Нортане. Естественно, здесь жило больше всего магов и поэтому было гораздо легче заметить проблемы, когда они только появились. А может причина действительно здесь. Вот только какая…

– Даже если мы это поймем, все равно не сможем ничего сделать, – пробормотал Кас.

– А вдруг сможем? – оптимистично заявил Нейт и подмигнул мне.

Кас снисходительно хмыкнул. Я только вздохнула. Хорошо, если все это действительно не зря.

– Почему церковники так ненавидят магов? – спросила осторожно.

– Зависть, – пожал плечами мой бывший начальник.

– Зависть? – удивился Нейтон.

– Она самая. У магов была власть. Были деньги и ресурсы. А еще они жили в два раза дольше, чем те, кто не был одарен силой. Посмотрите на меня. Мне уже за пятьдесят. Но даже потеряв магию, я все еще бодр и полон сил.

Покосившись на мужчину, я кивнула. Обычный человек, разменявший шестой десяток, вряд ли с таким энтузиазмом потащился бы непонятно куда и стойко переносил ночевки под открытым небом, скудную еду и прочие прелести походной жизни.

– Сколько же жили маги? – поинтересовалась я.

– Они могли спокойно дожить до ста пятидесяти – ста семидесяти лет, – ответил господин Сэдли. – Самые сильные – и до двухсот. Когда обычные люди, а церковниками никогда не становились одаренные, дотягивали максимум до ста, даже со множеством зелий и артефактов.

– Да, церковники завидовали нам, – процедил Кас. – Как только появилась возможность, объявили противными Всеотцу созданиями и принялись уничтожать. Но даже тогда они не оставили попыток разгадать наши тайны. Заполучить те самые знания, которые сами же объявили ересью.

– Это как-то… похоже на лицемерие, – неуверенно сказал Нейт.

– Это и есть лицемерие в чистом виде. Так просто прикрывать свои грешки за святостью…

– Стоит помнить, что не все церковники – плохие, – поспешно перебил его Сэдли. – Но большинство из них приложили руку к уничтожению магов. Даже те, кто лично не участвовал в травле.

– Довольно, – поморщился Кас. – Я больше не хочу об этом говорить.

До Гальвара мы дошли примерно за час. Это был небольшой город, сонный и тихий. В нем еще не знали о крушении поезда, и нам удалось попасть в город незамеченными, без лишнего внимания и расспросов. Но стало ясно, что в ближайшее время поезда здесь точно не будет. Маленький вокзал с одинокой колеей оказался пуст и безлюден. Ни грузовых, ни пассажирских, даже единственное окошко кассы давно уже закрылось, судя по толстому слою паутины на нем.

Как ни странно, в первую очередь Кас и господин Сэдли решили искать не наземный транспорт, а водный. Через город текла большая река, по которой как раз можно было доплыть до Нугрима. На ней стоял небольшой речной порт, в отличие от вокзала, вполне себе обитаемый.

Бывшие маги оставили нас с Нейтом возле покосившегося домика у причала, а сами пошли вниз, к реке. Так что мы с другом просто наблюдали за тем, как мужчины разговаривают с рыбаками и матросами. Лодок здесь оказалось немного: два маленьких катера, старое рыболовное суденышко и баржа, тяжелая и неуклюжая, сидящая в воде почти по самые борта.

В общем, скромный выбор. Поэтому я почти не удивилась, когда Кас махнул нам рукой, указывая на баржу. Мы похватали рюкзаки и быстро сбежали вниз.

– Эти, значит, с вами, – невысокий мужчина с солидным брюшком осмотрел нас заинтересованным взглядом.

– Да, – кивнул господин Сэдли.

– Ладно, грузитесь. Через пять минут отплываем.

По проржавевшим почти насквозь сходням мы перебрались на баржу. На палубе теснились большие ящики, перевязанные канатами. Кроме самого капитана, который представился господином Нуртеном, из команды на барже нашелся только лопоухий матрос. Но мы оказались не единственными пассажирами. На длинном ящике возле рубки сидела пара: мужчина и беременная женщина, а чуть в стороне, ближе к борту – пожилая женщина, которая довольно щурилась, подставив лицо солнцу.

Мы расселись, капитан завел двигатель, и баржа зарокотала, обдав нас дымом. С дрожью и рычанием она медленно отошла от берега, выходя на фарватер, и поплыла вперед.

– Если все будет хорошо, часов через восемь окажемся в Нугриме, – сказал господин Сэдли.

– Как есть, окажемся, – кивнул проверяющий крепления ящиков матрос. – Погода хорошая, плывем по течению. Обычно восемь часов и выходит.

– Предлагаю позавтракать, – улыбнулся Нейт и раскрыл рюкзак. – Думаю, все «за»?

Конечно, возражений ни у кого не нашлось. После завтрака друг растянулся на одном из ящиков, решив подремать. Господин Сэдли разговорился с капитаном, Кас ушел на нос баржи, словно устав от нашего общества. А я села возле борта, недалеко от старушки, и стала просто рассматривать реку.

Подумать только, ведь я и по рекам никогда не плавала. Мой мир ограничивался маленьким Тримом, а все дни были похожи друг на друга, одинаково серые и беспросветные. Впрочем, это обычное дело для выпускника сиротского приюта. Там из нас делали простых, непритязательных людей, которые были способны выполнять какую-нибудь тяжелую и не слишком хорошо оплачиваемую работу, а потом выставляли во взрослую жизнь. Будь тихим, незаметным, удобным – так нам говорили в приюте. Потому что иначе не выживешь.

А мы с Нейтом тайком мечтали. Когда я наткнулась на старую библиотеку и получила разрешение брать книги, то выбирала там самые интересные и приносила другу. Энциклопедии с цветными картинками, старые карты, даже приключенческие романы – книги открывали для нас тот мир, к которому мы не могли прикоснуться. Давали возможность фантазировать, строить планы.

Например, о том, как мы накопим денег и переедем в большой город, где сможем жить совсем по-другому. Или откроем свою мастерскую, самую лучшую во всей округе, разумеется. Или вообще отправимся путешествовать.

Вот только приютские дети взрослеют рано. И мы быстро поняли, что жизнь жестока к наивным мечтателям. Она совсем не похожа на сказку и в действительности придется зубами выгрызать себе место под солнцем. Да, мы были готовы к этому. Вот только коварная реальность смешала все наши планы, и у нас больше нет ни дома, ни работы, а есть только дорога вперед и эфемерная цель, которую создали мои странные сны.

Я осторожно вытянула руку и коснулась воды кончиками пальцев. Холодная…

Рядом что-то упало, заставив дернуться. Я обернулась и увидела, как старушка шарит по полу в поисках свалившейся с ящика сумки. Нащупав ее, она подняла добычу на колени и вытащила бутылку с водой. И все это не открывая глаза. Кажется, женщина была слепа…

– Может быть вам помочь? – предложила я неуверенно.

– О, не стоит, – она махнула рукой и улыбнулась. – Я уже давно привыкла ориентироваться вот так, без глаз. Но спасибо.

– Пожалуйста, – я улыбнулась тоже.

– Вы плывете в Нугрим?

– Да. Нас четверо.

– Я слышала, – кивнула старушка. – Ты, юноша твоего возраста и двое мужчин постарше.

– А вы плывете совсем одна? – осторожно спросила я.

– Да. Не переживай, мне помогают. В Гальваре на баржу посадила подруга, которую я навещала, а в Нугриме встретит внук.

– Это хорошо, – вздохнула я.

– Я часто путешествую по реке. В поезде… страшновато. Много людей, теснота, духота. Сама понимаешь, там мне было бы сложно. А тут есть, чем дышать.

– О да, – я оглядела поросшие лесом берега. – Мы тоже ехали на поезде. Но не добрались даже до Гальвара. Там пути… сломались.