– Думаю, нам лучше разделиться, – предложил господин Сэдли, когда мы вышли на улицу.

– Да, – согласился Кас. – Я пойду искать вокзал. А вы найдите рынок. Двух часов должно хватить на все дела. Встретимся возле фонтана на площади, мимо которого мы проходили.

Возражать никто не стал, и мы разошлись в разные стороны. Небольшой рынок, шумный и тесный, нашелся недалеко от главной площади. Выбор продуктов взял на себя господин Сэдли. Конечно, шиковать мы не могли, поэтому брали только самое нужное: крупу, консервы, нарезанный пластами подсохший хлеб, вяленую колбасу, твердую, как дерево. Стараясь сэкономить, мой бывший начальник торговался, как последний раз в жизни. А Нейт украдкой купил мне мешочек сушеных абрикосов и большое яблоко, которое я съела по дороге до места встречи.

Кас еще не вернулся. Поэтому мы уселись на бортик фонтана, в котором явно давно не было воды, и стали ждать.

– Два часа прошло уже пятнадцать минут назад, – сказал Нейт, глянув на точно такие же, как и у меня, часы.

– Ну мы-то уже на месте, – пожал плечами господин Сэдли. – Поэтому просто подождем.

– Главное, чтобы Кас не оставил нас тут.

– Зачем ему это? – хмыкнула я. – Думаешь, Касу нужна была компания, чтобы прогуляться до Флава?

– Как будто мне было делать больше нечего, – раздался за спиной знакомый голос.

Я обернулась и ощутила, как мои брови взлетают вверх. Рядом с фонтаном стоял человек в одежде Каса, с рюкзаком Каса и даже глазами Каса. Но вот все остальное…

То ли он близко к сердцу принял мои слова про бандита с большой дороги, то ли ему самому было так удобнее, только за эти два часа Кас умудрился где-то сбрить бороду. И теперь стал совсем не похож на того хмурого косматого мужчину, который встретился нам в лесу.

У него оказалось красивое лицо, с немного резкими, но гармоничными чертами. Под бородой скрывался твердый подбородок, четко очерченные губы, высокие скулы. Да, Кас теперь не походил на лихого злодея, но даже без растительности на лице привлекал внимание. Среди женщины, которые были не против на него полюбоваться.

– Вокзал нашелся? – хмыкнул Нейт, никак не комментируя такие перемены.

– Да. – Кас сбросил рюкзак на землю и сел на бортик. – Поезда здесь ездят как придется. Но нам повезло. Поезд до Нугрима обещают пустить сегодня в девять вечера. И мне даже удалось купить билеты.

– Это хорошо? – тихо спросила я.

– С одной стороны, да. Но с другой... Я тут пособирал кое-какие слухи. В общем, на вокзале обычно продается больше билетов, чем может вместить поезд. И когда тот приходит, в него запускают только тех, кто успеет первым. Поэтому купленный билет – это совсем не гарантия того, что удастся уехать.

– Надо постараться, – поморщился господин Сэдли. – Что-то мне не хочется здесь торчать в ожидании следующего состава.

– Постараемся, – усмехнулся Кас.

До поезда было еще больше четырех часов, но мы все равно отправились на вокзал. Дождь так и не пошел, поэтому в сам вокзал заходить не стали, а устроились на небольшом лужке рядом.

Людей постепенно становилось все больше. Кто-то приходил в одиночку и налегке. Кто-то тащил огромные чемоданы, недружелюбно косясь на тех, у кого были свободны руки.

Кто-то собирался ехать целыми семьями, и разговоры пассажиров то и дело разбавлялись голосистым детским плачем. Наверное, к вокзалу подтягивались жители не только Флава, но и всех окрестных деревень. Ведь это была единственная дорога, по которой можно было быстро добраться в центр империи.

За час до отправления мы собрали вещи и пошли на платформу. Там уже волновалась и колыхалась толпа, похожая на человеческое море. Люди ругались, толкались чемоданами, даже пытались курить, получая упреки от соседей. Слышались крики, лай непонятно откуда взявшихся собак и кукареканье одинокого петуха. Поезд еще не показался, но было понятно: как только его подадут, вся это толка ринется вперед, не обращая внимания ни на что.

Мне стало немного страшно. Я гулко сглотнула и вцепилась в лямки своего рюкзака, словно это должно было помочь не потеряться среди незнакомцев. И тут же вдалеке послышался гудок тепловоза. Люди еще больше заволновались.

– Держитесь друг за другом, – приказал Кас.

Он крепко ухватил меня за руку повыше локтя и медленно пошел вперед, разрезая толпу широкими плечами. Сзади протискивались Нейт и Сэдли

Состав, тащивший четыре пассажирских вагона и несколько грузовых, тяжело подполз к перрону и остановился. Двери начали со скрипом открываться. Кас сжал мою руку еще крепче, почти до боли, но я сцепила зубы и промолчала. Плевать на синяки, главное в поезд попасть.

– Держись, – крикнул он громко, когда человеческое море начало втекать в вагоны.

Я изо всех сил ухватилась за его куртку и попыталась слиться с мощной мужской фигурой. Кас уверенно вел нас вперед, не обращая внимания на крики, ругань и тычки.

– Ступеньки, – скомандовал он, дергая меня наверх.

Отпустив его, я подпрыгнула и оказалась втянута в узкий тамбур. Кас не остановился на этом, а потащил меня дальше, в вагон. И только оказавшись на жесткой лавке, у меня получилось облегченно выдохнуть и осмотреться.

Вагон был грубым и неуютным. По обе стороны от прохода стояли скамьи с прямыми спинками, рассчитанные на троих не слишком крупных человек. Вдоль стен над головами крепились полки для поклажи. Вот, собственно, и все.

Мне повезло сесть к окну, за мутноватым стеклом которого бесновалась толпа. Рядом устроился Кас, а напротив нас – здорово помятые Нейт и господин Сэдли. В проходе выясняли отношения пассажиры, которым не хватило сидячих мест, снаружи кричали те, кому мест не хватило никаких и кого рослые проводники уже не пускали в вагоны. На багажные полки запихивались чемоданы, коробки и свертки, грозящие свалиться нам на головы. Но мы уже сидели. А это значило, что к завтрашнему обеду уже будем в Нугриме.

– Господин Кас, спасибо вам, – сказала я тихо.

– По имени и на «ты», – поморщился тот, но потом кивнул: – Пожалуйста.

Мне хотелось извиниться за вчерашнюю вспышку, но не хватило решимости. Почему-то рядом с таким мужчиной я робела сильнее, чем с тем, каким он был еще утром: суровым и косматым. И эта просьба… Даже без бороды оказалось сложно определить, на сколько Кас меня старше. Ему с равным успехом можно было дать и тридцать, и сорок лет, но обращаться на «ты» казалось немного неловко. Хотя и удобно.

Вагон вздрогнул и тронулся. Я сразу забыла обо всем на свете, прилипнув к окну, ведь ездить на поездах мне еще никогда не доводилось. Состав набирал ход, мимо все быстрее и быстрее проносились улицы, дома и люди, которые сменились скалистыми холмами, поросшими лесом. Поезд ехал тяжело, натужно гудя, но у меня легко получалось представить, сколько времени мы бы потратили, чтобы пройти пешком расстояние, которое он преодолевал за десять минут.

Скоро стемнело, и за лес за стеклом слился с небом в единую черную массу. Поэтому я отодвинулась от окна и осмотрелась.

Все пассажиры кое-как расселись по лавкам и распихали по вагону детей, собак и чемоданы. Кто-то даже достал еду, разложил ее на коленях и невозмутимо ужинал. Посмотрев на довольно чавкающих попутчиков, мы тоже решили не стесняться и поесть, потому что обед остался только в воспоминаниях.

После еды стало скучно. Болтать мои спутники оказались не настроены, книги у нас больше не было. Так что я зевнула, оперлась на высокую спинку лавки и закрыла глаза, надеясь, что тусклый свет вагонных ламп не помешает заснуть.

Заснуть мне удалось. Но посреди ночи из объятий сна меня вырвал холод. Свет в вагоне погас, за окном царила непроглядная тьма, а металлические стены были словно проморожены насквозь. От оконной рамы еще и здорово дуло.

Я поежилась, стараясь сжаться так, чтобы удержать крохи собственного тепла. Ужасно хотелось укутаться в одеяло, но одеяло было в рюкзаке, а рюкзак – закопан на багажной полке под грудой других вещей. У меня явно не получится достать его так, чтобы не перебудить полвагона. Эх, придется мерзнуть.