Когда Морган уходит, из офиса выходит Кейси. Она все еще подает документы и занимается всякой ерундой, как будто я ее нанял. Нанял. Чтобы она ежедневно сосала мой член.

Да ладно. Я шучу.

Типа того.

Кейси улыбается, стоя передо мной. Я опускаю глаза на ее сиськи.

— Что ты здесь делаешь? Пытаешься меня отвлечь?

— И да, и нет. Девочки сказали, что сегодня какой-то вечер спагетти. Хочешь, чтобы я остановилась в отеле?

Я смотрю на нее.

— Мы это уже проходили. Ты не останешься в гребаном отеле.

Ее глаза темнеют, но не от ярости или раздражения. Это похоть.

— Мне нравится, когда ты становишься властным.

Я украдкой оглядываю магазин и, увидев, что никто не смотрит, хватаю ее за задницу.

— Ты еще не видела босса, милая.

— Бл*дь. Прекрати использовать этот акцент. Я от него теку.

— В таком случае, — я затаскиваю ее в подсобку для запчастей и запираю за собой дверь. — Встань на колени.

И мы снова начинаем. На этот раз она сосет мой член, пока я держусь за полку с запчастями, потому что она мне чертовски нужна. Кейси заглатывает мой член глубже, чем я ожидал, и он упирается ей в самое горло. Схватив его за основание, она сосет сильнее, и я теряю самообладание. Я борюсь с собой, пытаясь не кончить в ту же минуту, но это не то, чему мне хотелось бы долго сопротивляться.

Кейси останавливается, облизывает головку и, улыбнувшись, тянется к моей руке.

— Трахни меня в рот, — выдыхает она, а затем возвращается к лучшему в моей жизни минету.

Я делаю то, что она просит, направляя ее голову вверх-вниз. В какой-то момент я поворачиваюсь так, что, опираясь на стену, обхватываю руками лицо Кейси. Я не могу представить, как это будет выглядеть, если кто-то сюда войдет, но мне все равно, потому что я вот-вот кончу ей в рот.

Давление нарастает, Кейси двигает головой все быстрее, и прежде чем напряжение достигает пика, она убирает руку с моего бедра, обхватывает ею мои яйца и стонет.

— Кончи мне в рот, — умоляет Кейси.

И я делаю это в ту же секунду, ее просьба срывает мне крышу. Я подавляю рвущийся с губ стон, снова толкаюсь в нее, и меня захлестывает чистейшее удовольствие, которое только можно вообразить.

Без единого слова Кейси встает.

Я прижимаю ее к своей груди и крепко обнимаю.

— Ты никогда не уедешь из Техаса.

Она смеется.

— Так хорошо, да?

— Ты даже не представляешь.

Мужчину, который любит своих детей, стоит держать рядом.

КЕЙСИ

— Я не хочу соус! — рыдая, кричит на отца Сев.

У нее сегодня такой день. Она проснулась в плохом настроении и до сих пор не пришла в себя.

Бэррон с ней терпелив, но видно, что он в любую минуту готов сорваться.

— Я не собирался добавлять соус в твою чертову лапшу, — он стаскивает Сев со стула, на котором она стоит и плачет. — А теперь иди мыть руки перед ужином.

Нахмурившись, она скрещивает руки на груди.

— Нет!

— Севин Рэй Грейди, лучше тебе не знать, что произойдет, когда я досчитаю до трех.

Сев сжимает руки в кулаки, и рычит на него.

— Ладно. Но в этот раз я не буду пользоваться мылом.

Закатив глаза, Бэррон поворачивает ее к ванной.

— Иди.

Кэмдин поднимает свои мокрые руки, впервые его послушавшись.

— Я уже помыла.

Черт, от его интонации строгого отца даже мне хочется вымыть чертовы руки и сорвать с него одежду.

Пьющая вино Лилиан поднимает бутылку.

— У меня пусто. Есть в погребе ещё?

Знаете, что мне нравится в Лилиан. Ее не скрываемое безумие. Вы его видите. И я хочу быть ее лучшей подругой. У меня никогда не было лучшей подруги, но теперь я ее нашла.

Бэррон кивает.

— Да, я захвачу бутылку, — а потом он протягивает мне руку. — Морган, присмотри за девочками.

Не успеваю я осмыслить происходящее, меня уже тащут в погреб, о существовании которого я даже не подозревала.

— Это как подвал?

— Да, вроде того, но есть выход наружу, и эта дверь стальная, — Бэррон указывает рукой через плечо.

— Для чего? — я оглядываюсь вокруг, спускаясь за ним по металлической лестнице в темную комнату. Он меня здесь убьет?

— У нас здесь бывают торнадо. Нужно же где-то прятаться.

То, как он говорит «где-то прятаться», наталкивает меня на мысль о том, что он приходит сюда не только из-за ураганов.

Не успеваю я опомниться, как он прижимает меня к стене и расстегивает свой ремень.

— Иногда они сводят меня с ума, — срывающимся голосом бормочет Бэррон.

Ладно, я понимаю, что это такое. Он вот-вот сорвется на малышке, а трах со мной — это отвлекающий маневр. К сожалению, я согласна на это, потому что не могу им насытиться. Сегодня я думала только о том минете, который сделала ему в подсобке для запчастей, и о том, какой желанной я себя чувствовала, когда он держал в своих руках мою голову, кончая мне в рот. Ты запуталась, Кейси.

Да, но этот парень меня хочет.

И поверьте, я прекрасно понимаю, что, если отсюда уеду, мне понадобится терапия.

Мы с Бэрроном постоянно трахались. Везде. В гардеробных. В разных комнатах. На его кровати, в душе, в ванной. Каждый день, по крайней мере, дважды. Понятно, что Бэррон годами обходился без секса, потому что он как тот парень, с которым я потеряла девственность и, который обращался со мной как с карманной киской каждый раз, когда ему нужно было кончить. Нам было по шестнадцать, но каждый день по четыре раза… как по мне, многовато. К тому же у меня началось нечто похожее на постоянную инфекцию мочевого пузыря.

Но это уже не важно. Секс с Бэрроном. Зависимость. Я не могу спокойно смотреть на него, не раздвинув чертовы ноги, даже когда он в Carhartt (бренд одежды — прим. пер.) и этой сексуальной черной шапочке, от которой его глаза кажутся такими экзотичными.

Что объясняет мое нынешнее положение. В подвале, напротив шкафа с тем, что, по словам Бэррона, является консервированной зеленой фасолью, но похоже на засунутые в банку пальцы инопланетянина. Несмотря на ситуацию и подвал, я чувствую, что он меня интригует. Я хочу узнать все тайны, испытать все желания. Сидя на деревянной скамейке и молясь, чтобы мне никуда не впилась заноза, я мысленно пробегаюсь по его спине и жалею, что мы в подвале.

— Я замерзла, — с дрожью признаюсь я. — И это не слишком сексуально.

Бэррон начинает целовать мою шею, нетерпеливо стаскивая с меня джинсы и проникая руками под свитер.

— Совсем как барабанящие в дверь дети, которым приспичило узнать, почему я так долго принимаю душ.

Я смеюсь и, выгнув спину, откидываюсь на край скамейки.

— И часто это случается?

— Ты даже не представляешь, — стонет Бэррон, стаскивая с бедер джинсы и, поцеловав меня в шею, отрывается только, чтобы спросить: — Почему мы сейчас об этом говорим?

— Не знаю. Ты уверен, что это зеленая фасоль?

Он зарывается пальцами в мои волосы и, схватив меня за затылок, прижимается губами к моим губам. Перед тем как войти в меня, Бэррон ухмыляется и нежно меня целует.

— Перестань думать о зеленой фасоли.

Я делаю, как он велит, но в этом-то и состоит главная загвоздка с этим парнем. С того самого первого взгляда я не думала ни о своей ситуации, ни о его. Просто перед ним трудно устоять. Я знаю, что играю с огнем, и знаю, что это плохо кончится, но я слишком сильно этого хочу.

Фишка в том, что эмоции легко спутать с реальностью. Особенно когда имеешь дело с такими парнями, как Бэррон Грейди.

— Где вино? — спрашивает Лилиан, как только мы поднимаемся наверх.

— Вот, — протягивает ей бутылку Бэррон. — И не говори, что я никогда ничего тебе не даю.

— Значит ли это, что в этом году я не получу рождественскую премию? — усмехнувшись, спрашивает Лилиан и с нетерпением вкручивает в бутылку штопор.