Дерьмо. Черт подери.

И я продолжаю возмущаться, почему в Калифорнии не учат водить машину по снегу? Мы должны знать такие вещи. Просто на случай, если однажды решим отказаться от своей жизни в Кали-ад-нии.

Вам знакома ситуация, что когда понимаешь, что заблудился на дороге, то выключаешь музыку? Как будто голове нужна тишина, чтобы понять уровень полной задницы, который ждет впереди. Я снова беру карту и пытаюсь прочитать ее. Где-то здесь должна быть соединительная магистраль. Оторвав глаза от снега, я хватаю карту и подношу к лицу. Именно в тот момент вижу, как что-то стоит на дороге. Или у меня галлюцинации. Я за рулем семнадцать часов. Я могла бы уже сойти с ума к этому времени.

Прищурившись, пытаюсь разглядеть дорогу сквозь непроглядную метель и чуть крепче сжимаю руками руль с подогревом.

— Что ты такое? — спрашиваю саму себя, надеясь, что непременно получу ответ.

Кажется, я ударила по тормозам. Нет, я уверена, что нажала на тормоза, но если вы когда-нибудь пытались остановиться на льду, чего я никогда не делала, то знаете, что это невозможно. Противобуксовочная система моего Мерседеса начинает пищать, или что-то пищит в мою сторону, и я не могу остановиться и скольжу прямо в то, что стоит посреди дороги.

Я зажмуриваюсь, замираю в напряжённом ожидании удара, и позволяю Богу управлять рулем, потому что мне никак не выбраться из этого заноса. Дважды разворачиваю машину на сто восемьдесят градусов посреди дороги, а затем врезаюсь в большую собаку, лошадь, оленя, понятия не имею во что, но лоб в лоб.

Именно в момент, когда вопль криков вылетает из моего рта и моя машина летит в воздухе через забор прямо в стену здания, я осознаю, что это животное с рогами, которые теперь торчат через мое лобовое стекло.

— Почему ты не убежал? — я кричу на него как раз в тот момент, когда врезаюсь в здание и теряю сознание.

Наверное, таки следовало продумать все до конца

БЭРРОН

— Лил сказала, что ты отправил документы обратно.

— Ага. — Я использую свои ключи, чтобы открыть бутылку пива в моей руке. — Я собираюсь и дальше отсылать их обратно. — Окидываю Моргана взглядом. Он уставился на потрескивающий огонь, кидая очередное полено в камин. — Ты подписал документы, которые тебе дала Карли? Подожди, она все еще дома?

— Я еще не подписал их. Сначала попрошу Кева их просмотреть. Хочу убедиться, что она не поимеет меня, но да, она все еще дома. Не хотел, чтобы она ехала в такую бурю.

— Логично. Черт, я даже не знал, что у вас, ребята, есть проблемы.

— Я не думаю, что тоже понимал. Бл*, я понимал, но все же. Я не думал, что все было так уж плохо.

Я смотрю на свою руку, которой держу пиво, и на след на левой руке, где раньше было кольцо. Обещание, которое я не смог сдержать.

— Никогда не бывает так плохо, как кажется. — Я знал, когда дела шли все хуже и хуже. Это произошло через несколько недель после рождения Сев, когда Тара не беспокоилась о том, чтобы подержать на руках свою новорожденную дочь. Мы не планировали Кэмдин и никоим образом не думали, что Тара снова забеременеет через девять месяцев. Конечно, мы знали, что это возможно, но я бы сказал, что мы испытывали судьбу, занимаясь рискованными действиями, и потерпели неудачу. По правде говоря, я не уверен, что Тара когда-либо хотела детей. С учетом того, что она не видела их три года, я бы сказал, что моя теория была верна. Громкий шум сотрясает окна в доме.

— Ты это слышал? — спрашивает Морган, наклоняясь вперед и вытягивая шею, чтобы заглянуть в большое окно с видом на поле за моим домом.

Я ставлю пиво на журнальный столик перед собой.

— Может, снег падает с крыши?

Он встает.

— Нет, это было определенно громче, чем снег.

Я смотрю на комнату девочек и начинаю думать, что одна из них упала с кровати или дерево повалилось на улице. Я не удивлюсь, если электричество скоро отключится, так как скорость ветра почти пятьдесят миль (Прим. пер:. около 80 км) в час, и свет мерцает каждые пару минут.

— Кажется, что-то сильно ударилось, — отмечает Морган, вставая.

Мы ходим по дому, пытаясь понять, что это был за шум, когда я замечаю что-то похожее на стоп-сигналы, горящие в белой мгле возле ремонтной мастерской.

— Это странно. — Тянусь за своей курткой и ключами, которые висят возле двери в гараж.

— Похоже, что возле мастерской стоит машина.

Морган ставит пиво на кухонный островок и смотрит в окно.

— Может быть, батя выясняет, насколько сильная буря?

— Сомневаюсь. Его старая задница, вероятно, сейчас спит мертвым сном. Я отлучусь на минуту, чтобы проверить, что там случилось.

Он кивает и хватает свою куртку.

— Я пойду с тобой.

Ремонтная мастерская находится на нашем участке недалеко от магистрали, ее видно с нашего дома, поэтому я оставляю девочек спать. Вероятно, большинство родителей осудят меня, но вытянуть их на улицу в тринадцатиградусный мороз (Прим. пер.: -25 по Цельсию) кажется еще худшим решением с моей стороны. И уже два часа ночи.

В гараже завожу машину и хватаю пару фонариков. Сидя на водительском сиденье, натягиваю на уши свою вязаную шапочку и застегиваю куртку.

Морган нажимает кнопку на пульте, чтобы открыть двери гаража, достает из холодильника еще две бутылки пива и ставит их в подстаканники.

— Невозможно быть слишком подготовленным.

Я улыбаюсь и поворачиваю ключ, двигатель оживает. Когда мы собираемся выезжать из гаража, я замечаю, что обе девочки стоят перед машиной, одетые в зимнюю одежду.

Морган смеется, мотая головой.

— Откуда они взялись?

— Наверное, они и не ложились спать. — Я хмурюсь, потому что какого хрена? Я наклоняюсь влево и высовываюсь из окна. — Вам понадобилось больше часа, чтобы надеть пижаму, а зимнюю одежду вы надели за пять минут?

— Мы можем поехать? — нетерпеливо спрашивает Кэмдин.

— Что вы тут делаете?

Кэмдин обнимает очень сонную Сев.

— Мы не можем уснуть.

Я издаю смешок, замечая, что штаны и куртка Сев надеты задом наперёд, но ей, похоже, всё равно. Она смотрит на меня стеклянным взглядом, словно стала лунатиком. Вздохнув, я жестом показываю на сиденья позади нас.

— Садитесь. Обязательно пристегнитесь.

Они обе запрыгивают внутрь, и Морган смотрит на меня.

— Тряпка.

Включаю передачу.

— Говорит парень, который купил Кэмдин седло за пять тысяч долларов.

Он качает головой.

— Так поступают дяди. Папы должны твердо стоять на своем.

— Угу. — Как только выезжаем из гаража, ветер и снег пересчитывает нам ребра. Мастерская находится менее чем в полумиле (Прим. пер.: примерно 800 м.), но погода зверская, и кажется, что ветер разрывает мое лицо на части. Ветер такой ледяной, что можете забыть о дыхании через нос.

К счастью, девочки знают, что надо делать, и уже закрыли свои лица куртками. Выглядывают только их маленькие глазки.

Из-за непогоды, которая как будто снежный шар вокруг нас, я смутно вижу через лобовое стекло. Не могу быть полностью уверен, но, похоже, что сбоку от мастерской стоит машина.

Морган наклоняется вперед, прищуриваясь.

— Это машина?

— Похоже на то. — Регулирую дворники и прибавляю скорость. Мы едем по тропе, скользя по глубокому рассыпчатому снегу, слипшемуся вдоль дорожки. Снега насыпало немерено, мы изо всех сил пытаемся проехать и даже несколько раз застреваем. Девчонки возбужденно визжат сзади, и хотя уже поздно, а я вроде как пьян и не должен был брать своих детей на улицу, я улыбаюсь, потому что их смех того стоит.

В конце тропы стоит забор, и я мельком осматриваю его, когда мы приближаемся к мастерской с задней стороны. Забор разрушен вдребезги, и следы от шин ведут к мастерской.

Морган светит фонариком в мастерскую.