Я звоню ему, пока иду на работу, влажный утренний воздух мгновенно покрывает мою кожу липким слоем. Его первые слова: — Би, где ты с BLINK?

О, я в полном порядке, спасибо. А ты? — Вот-вот начнется вторая неделя.

— Но на каком этапе проект? — Он ощетинился. — Костюмы готовы?

— Шлемы. Это шлемы. — Кажется, это было бы легкой деталью для запоминания, раз уж мы изучаем мозг.

— Неважно, — говорит он нетерпеливо. — Они готовы?

Я так скучаю по нему. Не могу дождаться, когда BLINK сделает мое резюме потрясающим, и я смогу перейти на должность, которая не требует признания его существования. — Они не готовы. Прогнозируемый срок — три месяца. Мы еще даже не начали.

Пауза. — Что значит, вы не начали?

— В настоящее время у меня нет оборудования. Нет ЭЭГ. Нет ТМС. Ни компьютеров, ни даже доступа к моему офису. Все, о чем я просила в своем заявлении несколько недель назад, до сих пор не доставлено.

— Что?

— Есть загадочные разрешения, которые нужно собрать. Но невозможно выяснить, чьи это разрешения.

— Ты серьезно?

Мое сердце бьется быстрее от возмущения в его голосе. Тревор звучит безумно — неужели у меня есть союзник? Ужасный союзник, но полезный. Если он окажет давление на более высокие уровни, они вмешаются, и Леви не сможет больше тянуть время.

Боже мой. Почему я просто не позвонила Тревору в первый же день? — Я знаю — это глупо, пустая трата времени и непрофессионально. Я не уверена, кто может помочь нам исправить эту ситуацию, но…

— Тогда тебе лучше разобраться во всем к черту. Что ты делала там целую неделю, посещала космический музей? Би, ты не в отпуске.

— Я…

— Это твоя обязанность — наладить работу BLINK. Как ты думаешь, для чего тебя наняли?

Точно. Вот почему я не позвонила Тревору. — У меня нет здесь ни власти, ни связей. Мой связной — Леви, и что бы я ни делала…

— Очевидно, что всего, что ты делаешь, недостаточно. — Он делает глубокий вдох. — Слушай внимательно, Би. Вчера вечером мне позвонил Джордж Крамер. — Крамер — глава нашего института NIH — настолько далек от моей скромной должности постдока, что мне требуется мгновение, чтобы произнести это имя. — В пятницу он говорил с директором NIH и с двумя членами Конгресса. Общее мнение таково, что BLINK — это тот проект, который сжирает налогоплательщиков. В нем смешаны астронавты и мозги, которые хорошо продаются среди обычных американцев. Это сексуальные темы. — Я отшатнулась. Я больше никогда не услышу, как Тревор и его зловонное дыхание используют слово «сексуальный». — Плюс, это совместное сотрудничество двух уже полюбившихся правительственных агентств. Это заставит нынешнюю администрацию выглядеть хорошо, а им нужно выглядеть хорошо.

Я хмурюсь. Он говорит уже больше минуты и ни разу не упомянул науку. — Я не понимаю, что это значит?

— Это значит, что в данный момент BLINK находится под пристальным вниманием. За вашей работой. Крамер хочет еженедельных обновлений, начиная с сегодняшнего дня.

— Он хочет обновлений сегодня?

— И каждую неделю с сегодняшнего дня.

Ну, это будет проблемой. Что, черт возьми, я должна ему сказать? Что у меня нет никакого прогресса, о котором можно было бы сообщить, но примет ли он список с рейтингом «R», в котором я рассказываю о фантазиях об убийстве доктора Леви Уорда? Я подумываю о том, чтобы превратить их в графический роман.

— И, Би, — говорит Тревор, — Крамеру плевать на попытки. Ему нужны результаты.

— Подожди минутку. Я могу дать Крамеру столько обновлений, сколько он захочет. Но это наука, а не пиар. Я хочу результатов так же, как и он, но мы говорим о создании оборудования, которое изменит мозговую активность астронавтов. Я не собираюсь торопиться с экспериментами и совершать, возможно, фатальную ошибку…

— Тогда ты выходишь из проекта.

Моя челюсть отпадает. Я останавливаюсь на середине пешеходного перехода — пока Nissan не сигналит и не заставляет меня выбежать на тротуар. — Что… что ты только что сказал?

— Если ты не возьмешь себя в руки, я отзову тебя и пришлю кого-нибудь другого.

— Почему? Кого?

— Хэнка. Или Яна. Или кого-то еще — ты знаешь, какой длинный список? Сколько людей подали заявки на эту должность?

— Но в этом-то и дело! Я получила BLINK, потому что я самая квалифицированная, ты не можешь просто послать кого-то другого!

— Могу, если ты просидел там целую неделю и ничего не сделала. Би, меня не волнует, что ты лучшая в нейростимуляции — если ты не справишься в ближайшее время, ты уходишь.

К тому времени, как я добралась до офиса, мое сердце колотилось, а в голове царил хаос. Может ли Тревор снять меня с BLINK? Нет. Он не может. А может и может. Я понятия не имею.

Черт, конечно, он может. Он может делать все, что захочет, особенно если сможет доказать, что я делаю недостаточно. Что он и сможет сделать, благодаря Леви Уорду. Боже, как я его ненавижу. Мои фантазии об убийстве достигли своей окончательной формы: продольная импаляция. Я всажу кол прямо за окном своей спальни. Его страдания будут последним, что я увижу перед сном, и первым, когда проснусь. Я окроплю его нектаром, чтобы колибри могли полакомиться его кровью. Отличный план.

Росио попросила выходной на утро. Я одна в офисе и вольна делать то, чего желает мое сердце: работать головой. Какие у меня есть варианты? Мне нужно получить прямой ответ, когда будет доставлено оборудование, но я не знаю, у кого спросить. Парень направит меня к Леви, Леви не станет со мной разговаривать, и…

Я сажусь, когда в моей голове начинает формироваться идея. Через две минуты я разговариваю по телефону со StimCase, компанией, которая производит систему, которую я использую. — Это доктор Би Кенигсвассер, звоню из Института открытий Салливана, NASA. Я хотела узнать о состоянии нашего заказа — это система TMS.

— Конечно. — Голос сотрудницы службы поддержки клиентов низкий и успокаивающий. — У вас есть номер заказа?

— Под рукой нет. Моего ассистента нет дома. Но в списке главных исследователей должна быть либо я, либо доктор Леви Уорд.

— Тогда подождите минутку. О, да. Под именем доктора Уорда. Но похоже, что заказ был отменен.

Мой желудок скручивается в узел. Я крепко сжимаю телефон, чтобы не уронить его. — Не могли бы вы… — Я прочищаю горло. — Не могли бы вы проверить еще раз?

— Он должен был быть отправлен в прошлый понедельник, но доктор Уорд отменил его в предыдущую пятницу. — День, когда Леви впервые увидел меня в Хьюстоне. День, когда он спас мне жизнь. День, когда он решил, что не намерен работать со мной, никогда.

— Я… Хорошо. — Я киваю, хотя она не может меня видеть. — Спасибо. — Шум повисшей трубки оглушительно громкий, эхом отдается в моей голове в течение долгих мгновений.

Я не знаю, что делать. Что мне делать? Дерьмо. Дерьмо. Знаете, кто знает, что делать? Доктор Кюри, конечно. Но также: Энни. Когда она была на третьем курсе, какой-то парень украл ее оптические волокна, и она установила на его компьютер подпрограмму, которая заставляла всплывать порно с омарами каждый раз, когда он набирал букву Х. Он чуть не бросил аспирантуру. В тот вечер мы отпраздновали это событие, приготовив арбузную сангрию и заново исполнив «Макарена» на крыше ее многоквартирного дома.

Конечно, то, что знает или не знает Энни, не имеет никакого значения. Ее больше нет в моей жизни. Она сделала свой выбор. По причинам, которые я никогда не пойму. И я…

— Би?

Я кладу телефон на стол, вытираю потные ладони о джинсы и смотрю на дверь. — Привет, Кейли. — На ней ярко-розовое кружевное платье, которое выглядит противоположно тому, что я чувствую.

— Росио здесь?

— Она вышла. Сдает тест. — Я сглатываю, мой разум все еще не пришел в себя после телефонного звонка. — Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Нет. Я просто хотела спросить ее, если… — Она неловко пожимает плечами, немного краснеет, но потом быстро добавляет: — Я удивилась, что тебя не было на встрече сегодня утром.