— Туда.

— Точно? — после "случайно" деактивированных щитов корабля доверия к её спутнику заметно поубавилось.

— Я вижу в темноте.

— А я — нет.

— Я тебя держу, — он перехватил руку Клементины повыше, чтобы сподручнее было подстраховать, если она оступится и споткнётся. — Идём скорее.

Тишина, нарушаемая только хрустом песка под их ногами, поражала. Ещё час назад, размышляя о бушующей здесь войне, Клементина никак не предполагала, что они окажутся в самом её эпицентре.

Хотя у планеты было целых три луны, сквозь плотную пелену облаков и пепла не пробивался не единый проблеск света. Тьма вокруг была бы кромешной, если бы не фосфоресцирующая трава, чахлыми островками покрывавшая каменистую почву. Для флойдского зрения этого количества света, вероятно, было достаточно — но не для человеческого.

Они отошли от корабля на милю, если не больше: холмистая местность и полное бездорожье затрудняли оценку расстояния. Когда дорога стала круто забирать вверх, Клементина окончательно выбилась из сил. Стылый, пахнущий озоном и гарью воздух чужого мира с трудом проходил в лёгкие. А ещё здесь была жуткая холодрыга.

— Осталось немного, — приободрил её Фау. — Там, впереди — пещера. Я уже вижу её.

— Ты уверен, что ваши нас найдут? — пропыхтела Клементина, с трудом переводя дух.

— Найдут. Я отправил сигнал, в моих часах — датчик слежения. К тому же, шер-нуа заметили, что мой корабль сбили и мы вынуждены были совершить аварийную посадку, они обязаны сообщить об этом нашим, — Фау помолчал. — Правда, мне бы хотелось, чтоб нас забрали раньше.

— А починить корабль нельзя?

Флойд хмыкнул.

— Попробуй.

Клементина хотела ответить, что не занималась изучением флойдских технологий, так что её неосведомлённость — не повод для острот, но решила поберечь дыхание. Подъём на холм дался ей слишком тяжело.

Наконец они добрались до цели. Флойд помог Клементине забраться внутрь — путь преграждал каменный порог высотой по грудь, потом ловко подтянулся на руках и залез сам. Пещерка оказалась совсем небольшой, но сухой и достаточно глубокой, чтобы можно было выпрямиться во весь рост. Здесь было так же холодно, как и снаружи, но хотя бы можно было спастись от ветра.

Двигаясь на ощупь, Клементина нашарила относительно ровное место и обессиленно опустилась на землю.

— Ты бывал здесь раньше? На Раффелии?

— Нет. У разумных рас не принято разгуливать по планетам, входящим в чужую зону ответственности.

Она помолчала, осмысливая услышанное.

— Выходит, теперь у флойдов будут проблемы с шер-нуа?

— Не беспокойся, не будут. У нас нештатная ситуация. — флойд сел рядом и ободряюще добавил: — Всё будет хорошо. По моим расчётам, через сутки-другие за нами прилетят.

Клементина вздохнула.

— Значит, будем ждать?

— Будем ждать.

Стуча зубами от холода, она засунула руки под мышки. Высокотехнологичный скафандр, может, и защищал от радиации или ещё от чего-то, но вот от холода почти не спасал. Заметив это, флойд расстегнул свой костюм, притянул её к себе и плотно обхватил руками, делясь теплом.

— Может, развести огонь? — Клементина попыталась воскресить в памяти небогатый опыт турпоходов: пара простеньких маршрутов во французских Альпах, один раз на Байкале — тогда она чуть не сорвалась со скалы, плюс несколько вылазок в горные районы Шотландии в студенческие годы.

— Нам лучше не привлекать к себе внимание. Я смог посадить корабль в нейтральной зоне — здесь почти никто не живёт, кроме кочевников и пастухов. Но траекторию полёта могли отследить их радары или спутники.

— Мы же замерзнём!

— У скафандров есть встроенные генераторы тепла. Но максимальная температура, которую можно выставить, — шестнадцать градусов. Ваших градусов Цельсия. Для флойдов вполне достаточно, но не для тебя. Да и аккумуляторы лучше поберечь — без солнца их не подзарядить.

Клементина завозилась, устраиваясь поудобнее. Её не отпускало странное назойливое ощущение, что она очутилась в какой-то жуткой альтернативной реальности своего собственного мира. Ей пришлось дважды напомнить себе, что это не Земля, а далёкая Раффелия. Несчастная Раффелия, глупостью своих аборигенов погружённая в беспросветный мрак ядерного апокалипсиса.

— Фау, скажи мне… Шер-нуа остановили бы войну, если бы у них была такая возможность?

— Полагаю, что да. Разумные цивилизации, тем более развившиеся до такого уровня, — слишком большая редкость. Но, увы, Раффелия была обнаружена слишком поздно. А обращать время вспять не дано никому.

— А местные… киахо — они знают о вашем существовании?

— Насколько мне известно, нет.

— Это запрещено?

— Это политика цивилизации-куратора. Впрочем, аборигены наверняка о чём-то догадываются: ведь начисто скрыть все следы попросту невозможно. Обрывки сигналов на доступных частотах, беспилотные модули, сошедшие с безопасных орбит, атмосферные разведывательные зонды, у которых барахлит маскировка… Иногда случаются и более серьёзные аварии. Вспомни двадцатый век. Человечеству уже тогда следовало бы догадаться, что вы не одиноки во вселенной. Глупо игнорировать очевидное.

Клементина задумалась.

— У нас было очень много авантюристов, желающих снискать дешёвую славу или разбогатеть на этом поприще. Публиковали вымышленные истории, а за НЛО выдавали метеоры, искусственные спутники и даже игрушечные радиоуправляемые вертолёты. Сложно поверить в правду, когда вокруг неё — многослойная шелуха лжи… Даже когда вы в открытую явили себя миру, многие долго ещё не могли в это поверить. До последнего не верили. Считали прямые включения постановкой, а репортажи — мистификацией, — проведя случайную аналогию, она невольно содрогнулась. — К счастью, у нас до ядерной войны не дошло. А вот бедным киахо не повезло… Почему так, Фау? Почему разумные существа не способны решать проблемы миром?

— Сейчас ты задаёшь правильные вопросы, — удовлетворённо проговорил Фау. — Вопросы, на которые мы ищем ответы очень и очень давно. Мы — это не только флойды, но и другие высшие расы. Такие, как шер-нуа, например. Правда в том, что подобных нам цивилизаций могло бы быть гораздо больше. Но, увы, подавляющее большинство не способно развиваться гармонично: слишком часто духовный прогресс безнадёжно отстаёт от прогресса технического. В итоге мы получаем совершенно неуправляемую толпу злобных агрессивных существ с нейтронными бомбами за пазухой. Как бедолаги киахо. А затем всё идёт как по нотам: бесконтрольное потребление невосполнимых ресурсов, междоусобицы, гонка вооружений, кризис, мировая война — и юная цивилизация либо уничтожает себя, либо откатывается в каменный век, — он вздохнул глубоко и печально. — Но иногда — крайне редко — становление цивилизации протекает иначе. Эволюция морали идёт рука об руку с научно-техническим прогрессом, а в отдельных случаях и обгоняет его. Военных конфликтов удается избежать. Диктатура постепенно уступает место прогрессивному либерализму, а Круг высших рас получает ещё одного претендента на членство в клубе.

— Разве у морали существуют стандарты?

— Существуют. Вполне конкретные и всем известные, человечеству в том числе. Загвоздка в том, что как общество в целом, так и каждая отдельно взятая личность должна принять эти стандарты добровольно. Навязанная мораль бессмысленна. Мораль не должна восприниматься как оковы, мешающие делать то, что хочется. Человечество сейчас именно на этой стадии. Большинство законопослушных людей соблюдает закон, потому что опасается последствий в виде наказания — а не потому, что им претит сама мысль совершить что-то гнусное.

Поразмыслив, Клементина вынуждена была признать, что это действительно так.

— Кто-то из философов сказал однажды, что стремление к совершенству — естественный процесс. Так же, как и стремление к знаниям.