— Присядьте, мисс Хизерли.
Он примостился на краешек кресла, Клементина последовала его примеру.
— "Открытое небо" подрывает моральные основы нашего общества, — издалека начал он. — Однако до последнего времени их лозунги мало кого могли заинтересовать. Люди смотрели на них как на безобидных чудаков, большинство не разделяло их убеждения. Но в последние годы… даже не годы — месяцы кое-что изменилось.
— Что именно?
— Под Рождество нашего контактёра вызвали в Консульство. Флойды настоятельно рекомендовали обратить внимание на деятельность "Неба". Намекнули, что весьма высока вероятность… гм… провокаций. Увы, ни подробностей, ни причин своих опасений они не поведали. Но в своих рекомендациях были весьма недвусмысленны: отныне "Небо" стало представлять угрозу. Не для флойдов — для человечества, — инспектор Нортон поморщился, будто у него внезапно разболелись зубы. — Я не верю ни в нумерологию, мисс Хизерли, ни в магию чисел, ни во всю эту чушь, но я с тревогой думаю о наступлении следующего года.
— Четыре двойки… — прошептала Клементина.
— Скоро ровно двести лет стукнет, как к нам нагрянули гости из космоса, — мужчина кривовато усмехнулся. — И — хоть убейте — но у меня такое впечатление, что эта круглая дата как-то связано и с активностью "Неба", и с тревогами флойдов.
— Откуда флойдам знать такие подробности о наших общественных организациях? — удивилась Клементина. — Они же не вникают во внутренние проблемы человечества, а социальная сфера их вообще не заботит. А тут вдруг — советы, если не сказать — приказы.
— Мне тоже это кажется странным, — Бенедикт Нортон устало развёл руками. — Но больше мне ничего не известно.
— Скажите, сэр, — Клементина доверительно понизила голос. — Вы когда-нибудь слышали о тенри?
— О чём? Нет, никогда.
— В "Открытом небе" утверждают, что во Вселенной существует раса, генетически идентичная людям, но равная флойдам по силе и способная им противостоять, — медленно проговорила Клементина. — Если это действительно так, деятельность "Неба" выглядит не такой уж и бессмысленной.
Она уже успела пожалеть, что завела этот разговор, но её собеседник скептически хмыкнул и махнул рукой:
— Можете не продолжать, мисс Хизерли. Я уже слышал нечто подобное — и я не верю в эти бредни ни на йоту. Гипотетическая высшая раса, из альтруизма желающая прийти на помощь — чистейшей воды утопия. А если бы таковая и существовала, то вряд ли стала бы вписываться за нас и вступать в конфликт с флойдами ради того, чтобы выступить благодетелями человечества. Стать нашими опекунами и няньками — весьма спорный приз, согласитесь. И одно лишь генетическое сходство — недостаточно весомый аргумент, чтобы бросать немалые силы на военную помощь. Вспомните нашу собственную историю, мисс Хизерли. Сколько кровопролитных войн было развязано внутри даже не одной этнической группы — одного народа! Граждане одной страны резали друг другу глотки, позабыв о том, что они братья, и хвалёные "братские чувства" не удерживали их от вражды. Так что не стоит питать ложных иллюзий, моя дорогая. Во Вселенной у человечества нет друзей — лишь союзники и партнёры. И хвала всем богам, что флойды для нас какие-никакие, но союзники, а не враги.
— Но если в результате людям будет открыта дорога в космос… Если мы не будем больше заперты на этой планете…
— Даже если и так. Коней на переправе не меняют. Человечество совершит очень большую ошибку, если переметнётся к врагам флойдов. Впрочем, этого не случится: ни ООН, ни мировое правительство никогда не поддержит такое решение. Да, мы не летаем в космос — но наша жизнь на Земле более чем достойная, и грех жаловаться на такую жизнь.
Клементина вдруг осознала, что их беседа незаметно переросла в спор, в котором она защищает "Небо".
Хватит. Чего доброго, инспектор заподозрит её в лояльности "Небу".
— Простите, — пробубнила она, опустив взгляд. Проклятье. Как она могла забыть, с кем разговаривает?! — Конечно, вы правы.
Мужчина прозорливо прищурился. Непонятно было, заметил ли он её оплошность и какие выводы сделал из этого: свои умозаключения он предпочёл оставить при себе.
— Впрочем, наши партнерские отношения с флойдами не отменяют интереса к внеземным технологиям, — инспектор Нортон многозначительно помолчал. — Учёные были бы благодарны за любую информацию.
Клементина невесело вздохнула. Ей было нечем порадовать инспектора.
— Увы, отколупать кусочек обшивки на память я постеснялась. А рискнула бы — всё равно бы не смогла. Материал, из которого построены флойдские корабли, невероятно твёрдый, плотный и прочный, на внешний вид он неотличим от керамики, но это какой-то полимер. Мне жаль вас разочаровывать, сэр, но на сегодняшний день технологии флойдов в земных условиях абсолютно невоспроизводимы. Я даже не поняла, что корабль стартовал, — на нём установлены компенсаторы перегрузок, изменения гравитации не ощущались вообще… Как долго я отсутствовала?
— Двое суток.
— Вот видите! За это время корабль флойдов достиг планеты в другой звёздной системе. И вернулся обратно. Это дает наглядное представление о доступных им скоростях.
Инспектор Нортон молчал, ожидая продолжения. Но Клементина уже сказала всё что хотела — и могла.
— Мне нечего добавить, сэр, — она виновато улыбнулась. — Мы безнадёжно отстали. Разница не просто колоссальна — она не поддаётся осознанию. Простите, если вы ожидали услышать иное, а я разочаровала вас горькой правдой.
— Не извиняйтесь, — глухо откликнулся инспектор Нортон. — Примерно это я и ожидал услышать, — он поправил узел галстука, и Клементина почувствовала, что разговор окончен.
Она встала, нерешительно покосилась на дверь.
— Благодарю за уделённое время, мисс Хизерли, — суховато кивнул инспектор Нортон. — И на будущее… Постарайтесь воздержаться от поиска оправданий "Открытому небу". Ваши рассуждения опасно близки к измене. Боюсь, окажись на моём месте кто-нибудь другой, вас могли бы неправильно понять. Не стоит заниматься словесной эквилибристикой… — мужчина нарочито насмешливо козырнул ей и добавил уже совершенно другим тоном: — Всего хорошего.
Остаток дня Клементина провела в зимнем саду, в скрипучем плетёном кресле, делая вид, что участвует в общей беседе коллектива, но при этом почти не открывая рта. Коллеги бурно обсуждали визит представителей спецслужб, строили неуклюжие версии об истинных причинах запрета "Неба" (официальные, озвученные властями версии не устраивали никого, даже самых наивных) и с одинаковым энтузиазмом перемывали кости всем — начиная от шефа и заканчивая флойдами. В конце концов пустая болтовня Клементине до смерти надоела и, улучив момент, она поспешила ретироваться к себе в кабинет.
Здесь было тихо, пусто и одиноко. На столе терпеливо ждала распечатка карты плана расширения зелёных насаждений — Клементина предпочитала работать с бумажными документами, особенно если нужно было вносить исправления от руки. На дне неглубокой тарелки сиротливо лежала последняя мятная карамелька.
Взгляд её упал на карту, скользнул по заглавию. "План на 2222 год".
— Четыре двойки… — хрипло прошептала Клементина.
Её вдруг охватило странное, труднообъяснимое чувство: будто вспыхнул в непроглядной тьме огонь сигнальной ракеты, вспыхнул и тут же погас. Она близка к разгадке, ответ где-то совсем рядом, ещё немного — и..
Девушка моргнула, и мимолётное наваждение рассеялось без следа. Лишь по грубой желтоватой бумаге, на которой была распечатана карта, чёрными лебедями плыли четыре двойки.
Домой возвращаться не хотелось — и на то была целый ряд причин. Клементина подумала было о катке, но после вчерашнего желание идти туда было ещё меньше. Можно, конечно, проехать пару станций на метро до катка в Олимпийском стадионе… Пожалуй, это неплохая идея. Коньки, правда, придётся брать напрокат, а прокатные коньки далеко не так хороши, как свои, родные, но тут уж ничего не поделаешь…
