Парень обернулся, вывернув шею. Окинул её внимательным взглядом, в котором читались недружелюбие и настороженность. Нахмурился, будто внешность девушки ещё сильнее озадачила его.
— Развелось туристов… — донеслось до Клементины его сердитое бурчание.
— От туриста слышу, — с обидой ответила она в пустоту — парень на своём железном коне был уже далеко. — Вообще-то я тут родилась.
Она медленно двинулась по тротуару.
Ха! "Турист", надо же. Так её ещё никто не обзывал.
Неадекватный какой-то. А повёл себя так, будто неадекватной оказалась она, а не он.
Ей хотелось погулять подольше, и она решила пойти кружным путём, через Гайд парк. Лебеди в прудах, завидев её, бросали свои дела и провожали, плывя вдоль берега. В отличие от уток, в изобилии толкущихся тут же, угощение гордые птицы не клянчили — это было выше их достоинства. Лишь грациозно выгибали длинные холёные шеи и время от времени расправляли мощные крылья.
Для пернатых обитателей парка у неё ничего припасено не было. К тому же, Клементина знала, что им вреден хлеб, а в больших количествах и вовсе опасен. Да и сотрудники городских служб тщательно ухаживают за живущими здесь лебедями — это же их гордость и традиция, как-никак.
Традиции следует чтить — в них заключена великая сила. Может быть, именно поэтому её родина и сохранила свою государственность, а не была поглощена Европейским союзом или кем-то ещё, как это произошло со многими другими странами, в слепом стремлении идти в ногу со временем утратившими свои корни или того хуже, намеренно отвергнувшими их.
В конце концов, быть консервативным вовсе не означает быть старомодным. Одно другому не мешает.
— Здравствуй, Клементина. Как поживаешь?
Соседка, пожилая дама, занимающая самый верхний этаж дома, приветливо улыбнулась ей. Её пёсик, упитанный плюшевый корги, суетливо вертевшийся у ног, дружелюбно тявкнул, но задерживаться не стал — ему не терпелось оказаться в парке и обследовать тамошние кусты.
— Погода сегодня просто чудо, не так ли?
— Добрый вечер, миссис Армстронг, — рассеянно кивнула Клементина. Мысли её были заняты совсем другим. — Погода отличная, вы правы. Ночами только ещё прохладно… Эй, Флопси, чего не здороваешься? Ко мне, Флопси! — она хлопнула себя по ноге, но любвеобильный корги, обычно сразу же прыгающий на неё всеми лапами и норовящий зализать до смерти, сейчас совершенно не горел желанием пообщаться, что было на него непохоже.
Может, от неё до сих пор пахнет космосом?..
— Клементина…
Девушка только сейчас заметила, что миссис Армстронг остановилась как вкопанная и уставилась на неё во все глаза. Так, будто вместо положенного по этикету ответа услышала грязное ругательство или вообще нечто непристойное.
Она ляпнула что-то не то? Вроде бы нет…
— Отличная погода, говорю, — Клементина выдавила неловкую улыбку. — Вот, решила пройтись немного. В парке сейчас очень красиво, слива зацветает…
Миссис Армстронг настороженно кивнула.
— Извини, душенька… Должно быть, мне примерещилось… — она понизила голос до свистящего шёпота: — Скажу по секрету, я тут намедни флойда видела. Представь себе! Прямо на нашей улице, на противоположной стороне.
— Флойда? — Переспросила Клементина, её сердце ёкнуло. — Миссис Армстронг, вы уверены?
— Ей-богу. Высокий, статный — ну точь-в-точь, как по телевизору показывают. Одет как человек — а сам лилово-фиолетовый, будто его в краску макнули. И волосы фиолетовые, яркие, аж глазам больно.
— Ммм… правда? И что он делал, этот флойд?
— Стоял в тени и смотрел на улицу. А потом, видимо, почувствовал, что я его заметила, и исчез. Я полезла за очками, отвернулась на секундочку, гляжу — а его уже и след простыл.
— Вряд ли это был флойд, — Клементине что-то подсказывало, что флойд был самый настоящий, но она сочла правильным успокоить впечатлительную даму. — Косплеер, наверное. В выходные же фестиваль был в "Тейт Модерн". Аквагрим, парик и так далее. Ну, вы понимаете.
— Ну, не знаю, не знаю… — в голосе миссис Армстронг послышалось сомнение. — Очень уж он был похож на настоящего…
— Значит, качественный косплей. Детализированный, реалистичный, — видя, что женщина всё ещё сомневается, Клементина решила прибегнуть к самому вескому аргументу: — Вы же знаете, миссис Армстронг, у флойдов нет привычки разгуливать по городу среди бела дня.
С этим трудно было поспорить, и миссис Армстронг вынуждена была признать её правоту.
— Видно, и в самом деле один из этих ваших ряженых. Ах, чем молодежь у нас только не балуется!
Поспешно пожелав соседке доброго вечера и наскоро распрощавшись, Клементина повернула к дому. В мыслях у неё царил кавардак, а сердце всё никак не желало успокаиваться.
— Уймись, подруга, — приказала она самой себе. — Старушке сто лет в обед — мало ли что ей могло примерещиться в сумерках.
Вот только Клементина могла попытаться обмануть кого угодно — но не себя.
Это был флойд.
Крейн Фау?
Может быть.
А может, и нет.
Но кто бы это ни был: её знакомый или его соплеменник, у флойдов явно не всё в порядке, раз они вынуждены поступиться собственными принципами и рыскать по городу в поисках…
Чего?
Или кого?..
Нет, формально флойды ничего не нарушали. Просто потому, что нечего было нарушать: не существовало закона, запрещающего флойдам появляться в городской черте, да и вообще где бы то ни было. Увы, не те были отношения между Землёй и флойдами, чтобы люди отважились бы что-либо запретить инопланетным гостям. А вот неформальное правило, инициированное самими флойдами и устоявшееся за два века, очень даже существовало.
Выходит, пришло время нарушить неписаные правила?
Выходит, так.
И, судя по всему, у флойдов есть на то очень, очень веская причина.
А еще её смутила и насторожила странная реакция соседки на её приветствие: словно миссис Армстронг услышала совсем не то, что ожидала услышать… Или увидела.
Можно было, конечно, списать её странную реакцию на тугоухость или слабое зрение, одним словом, на случайность, но с образом внимательной и неглупой дамы, ни старческим слабоумием, ни рассеянностью не страдавшей, это как-то не вязалось.
Войдя в дом, Клементина первым делом подошла к зеркалу и внимательно рассмотрела своё отражение.
Всё как всегда. Разве что поправилась чуточку, впрочем, не критично — прежде она была совсем уж худой. Ни рогов, ни хвоста, ни дополнительных конечностей, ни еще каких-нибудь причиндалов после более чем тесного общения с флойдами у неё не выросло. Кожа и волосы не стали фиолетовыми, зрачки не изменили форму, и даже уши остались прежними.
Словом, в цирке выступать ей не светит, и на популярное телевизионное шоу фриков её не пригласят.
"А так хотелось".
Она с облегчением рассмеялась.
Пока грелся чайник, Клементина изучила содержимое холодильника на предмет наличия съестного. Результат её не удовлетворил: кусочек сыра, яблоко и пара яиц. Надо заказывать продукты.
Домашняя рутина отвлекала, требуя времени и внимания, но мысли её против воли то и дело возвращались к Фау.
Встретятся ли они ещё когда-нибудь?
Если она останется контактёром, вполне возможно.
От этой мысли где-то в сердце возникло странное щемящее чувство. Беспокойно зашевелилось, заворочалось, как медведь, разбуженный после долгой зимней спячки, на миг поднялось к самому горлу, заполнив собой всю грудную клетку, и взорвалось, окатив её изнутри сладкой волной.
Та-ак, это ещё что за новости?!
Чувство, доселе неведомое, ни на что не похожее, исчезло так же быстро, как и появилось.
Всё, хватит предаваться самокопанию, надо заняться делом. Продукты заказать хотя бы. А то несчастное сморщенное яблоко она благополучно сточила, а из двух яиц всё равно ничего путного не сварганишь.
Клементина отправилась за планшетом, но тут входная дверь внезапно открылась, впуская внутрь Стефана и — как ни странно — аппетитный тёплый запах свежей выпечки.