Джед сел, независимо кинул ногу на ногу, понимая, что хозяин салона с не меньшим любопытством изучает его.

– Вы смелый человек, мистер Мэнли. Вы ведь понимаете, что это приглашение может быть ловушкой?

Джед промолчал, понимая, что хозяин задаёт риторические вопросы ради затравки для разговора.

– Конечно, понимаете! И, тем не менее, принимаете приглашение. Могу понять вас. Вы молоды. У вас быстрая рука. Меткий глаз. Вы уверены в себе и считаете, что легко можете выйти сухим из воды в случае любой передряги. По крайней мере до тех пор, пока у вас под рукой револьверы.

Хэлфорд достал из бара квадратную хрустальную бутылку с жидкостью янтарного цвета; растопыренными пальцами другой руки поддел пару коньячных бокалов.

– Мне всегда было интересно понять, где пролегает та грань, за которой смелый и расчётливый человек превращается в самонадеянного глупца. Признаться, я в молодости часто страдал от собственной самоуверенности, пока не нащупал эту грань. А вы, мистер Мэнли? Нашли её?

– Мне не совсем понятен вопрос.

– Н-да… – банкир поставил бокалы на стол, с усмешкой поднял на Джеда глаза. – Похоже, ещё не нашли. Вам никогда не было интересно, что случится, когда ваши револьверы окажутся бесполезными?

– Револьвер не бывает бесполезным.

Джед вдруг почувствовал во всей этой ситуации какую-то не честную угрозу, какой-то скрытый за любезностью иезуитский сюрприз, на которые горазды те, кто кичатся своей цивилизованностью. Но вида не подал, лишь усмехнулся.

– Даже если в нём не осталось патронов, мозги противнику можно вправить при помощи револьверной рукоятки.

– Я тоже так думал поначалу, но это было давно, ещё в те времена, когда я частенько заходил за ту самую грань. – Хэлфорд на секунду задумался, потом щёлкнул пальцами, будто вспомнил о чём-то важном, качнул указательным пальцем. – Смею вас заверить я тоже неплохой стрелок.

– Среди банкиров завелись ганфайтеры? – иронично скривил губы Джед. – Неужели вы пригласили меня ради банального поединка?

– Банкиры бывают разные, но сейчас, как видите, я без оружия и поединок не входит в мои ближайшие планы.

– Значит, мне ничто не помешает забрать у вас ту вещицу, которая принадлежит мне.

Сложив вместе указательные и большие пальцы, Хэлфорд с ироничной усмешкой подкрутил острые кончики коротких холёных усов и, вздёрнув брови, оторвал от уса правую руку, вывернул её ладонью вверх.

– Я слышал о вашем фантастическом чутье, мистер Мэнли, но есть вещи, которые не может предусмотреть даже Господь Бог. Вам кажется, что выкрутится из ловушки не составит труда. Вариантов много – например, захватить меня в заложники. С револьвером у виска я отдаю приказ моим людям сложить оружие, и – браво-брависсимо! – забрав камень, вы вместе со мной покидаете сей гостеприимный салон.

– Это самый простой вариант. У меня богатый арсенал идей на подобный случай. Отдайте камень и будем считать инцидент исчерпанным.

Джед положил руки на подлокотники кресла, намереваясь встать, но Хэлфорд быстрым предупредительным жестом повернул в его сторону ладонь.

– Ради Бога! Вот чего не стоит делать, так это вставать. Вы почувствовали, как упруго прогнулись под вами пружины сидения?.. А металлический щелчок?

Джед действительно отметил про себя, что, когда он садился, пружины под ним издали механический звук, не характерный для кресельных пружин. Впрочем, тогда этот щелчок его не обеспокоил. Джед давненько не сидел в кресле, а мебельщики постоянно что-то совершенствуют и изобретают для удобства разленившихся обывателей. Зато теперь, когда хозяин салона акцентировал на этом звуке внимание, Джед внутренне напрягся.

В сидении смонтирован хитроумный механизм. По сути, это разновидность арбалета, только срабатывает он не при нажатии на спусковой крючок, а при его отпускании.

Взяв нарочитую паузу, Хэлфорд поправил манжеты белоснежной рубашки, вынул из бутылки хрустальную пробку, наполнил на треть бокалы.

– Сев в кресло, мистер Мэнли, вы привели механизм в действие и теперь достаточно чуть-чуть привстать, как невероятная по своей мощи пружина выпустит короткую стальную стрелу, которая пронзит вас снизу-вверх. Никому не успеть вскочить. Впрочем… – он любезно протянул Джеду бокал. – Можете попробовать. Вдруг появится новая легенда о молниеносной реакции Быстрого Джеда.

Джед так ясно представил себе нарисованную Хэлфордом картину, что не будь он серьёзно озабочен своим щекотливым положением, мог бы с удовлетворением отметить, что у него совсем не такое бедное воображение, как намекал на то в своё время Генри.

– Значит, пока я сижу… – Даже не дрогнув ресницами, и твёрдо глядя в переносицу банкира, Джед нарочито медленно вынул из кобуры револьвер, демонстративно положил его на широкий подлокотник. – Ничто не помешает мне убить вас?

Искренняя улыбка изогнула носогубные складки Хэлфорда, приподняла концы усов.

– Если вы меня убьёте, кто же отключит механизм? Или вы собираетесь просидеть в этом кресле всю жизнь?

Устав держать бокал, Хэлфорд поставил его на широкий подлокотник кресла под правую руку Джеда.

– Мне встречались ловкачи, которые думали, что успеют соскочить раньше, чем вылетит стрела, но ловкачи оказались банальными глупцами и стрелы застряли у некоторых в позвоночнике, у некоторых в рёбрах. Только один худосочный бедняга, от страха так вжался в спинку кресла и так широко раздвинул ноги, что к несчастью, остался жив. Стрела прошла между ног и – вуаля! – театрально вращаясь, рука Хэлфорда с раскинутыми в стороны пальцами гибко скользнула по спирали, вздымаясь вверх. – Пригвоздила к потолку его мужское достоинство.

Глядя в потолок, Хэлфорд досадливо дёрнул щекой, но досада его была нарочитой, сродни досаде художника, сотворившего величайшее произведение: хоть я и создал совершенство, но мог бы сделать ещё лучше.

– След той стрелы так и остался на потолке, и я, право, не знаю – устранить его, или оставить. Говорят, маленький косметический дефект лишь подчёркивает женскую красоту. Разве к такому великолепному интерьеру, эта формула не применима с тем же успехом, что и к внешности красавицы?

Джед почти физически ощутил под собой тугую пружину, стальную стрелу на боевом взводе и, с трудом сдержав желание вслед за Хэлфордом посмотреть на потолок, взял с подлокотника бокал, неторопливо пригубил.

– Чего вы хотите?

– Это уже деловой разговор, – банкир достал из шкатулки сигару, любезным жестом протянул Джеду. – Закурите?

Его любезность начинала бесить. Знавал Джед мерзавцев, от показной вежливости которых за милю веяло холодом, но с теми всё было просто и понятно, а вот любезность Хэлфорда была слишком многоликой, хотя одного лика в ней всё же недоставало – никогда не веяло от неё банальной прямолинейной угрозой.

Даже когда рассказывал он о жертвах спрятанного в кресле механизма, нельзя было понять – то ли правду говорит, то ли занимается затеянным ради самолюбования шутовством. И эта неопределённая и неочевидная угроза рождала в душе больше волнения, чем угроза прямая. Пусть девяносто девять процентов того, что в кресле находится какой-то механизм – это всего лишь блеф, но и одного ничтожного процента достаточно, чтобы удержать любого трезвого человека в этом чёртовом кресле.

Хэлфорд всё ещё держал перед ним сигару и Джед, недружелюбно хмуря брови, полез большим и указательным пальцами в нагрудный карман рубашки.

– У меня свои

Хэлфорд услужливо чиркнул спичкой. Скусив кончик сигары, Джед прикурил, нагловато пустил в лицо собеседнику жирное колечко дыма. Хэлфорд с ответной ухмылкой подул на кольцо, превратив его грациозное вращательное движение в бессмысленную дымную рвань. Вернувшись к столу, взял свой бокал, чуть приметным вращательным движением руки взболтал коньяк, оценил его цвет на свет окна.

– Я хочу, чтобы вы провели меня к Золотому Каньону.

Джед неторопливо и хладнокровно пригубил свой бокал.

– Надо полагать, хороший коньяк, – сказал он, будто не расслышав адресованных ему слов. – Я, к сожалению, не знаток этого напитка.