Только в этот момент я вдруг поняла, чего мне не хватало для полного счастья.

— Спасибо, — ответила я. — Непременно.

— Это то самое платье? — спросил Алекс.

— Да.

— Красивое. Тебе идет.

Катерина провела руками по бедрам, разглаживая невидимые складки, и сказала:

— Спасибо. Я знаю… Специально обзавелась пакетом и таскала его с собой от одного магазина до другого.

— Зачем? — не понял Алекс.

Катерина взглянула на него с сожалением.

«Мужчина, — констатировала она, словно диагноз. — Практически безнадежно. Разве столь примитивный ум в состоянии осознать, что ни одна женщина ни за что не расстанется с платьем своей мечты, если ее не вынудят к тому крайние обстоятельства? Тем более с таким, которым она не успела насладиться в полной мере.»

— Ладно. Допустим, я понял, — сказал Алекс, заметив ее взгляд. — А ради чего ты, едва выйдя из шикарного бутика, снова занялась шопингом? Вот чего я не могу объяснить. Судя по рассказу, ты уже приобрела все, что хотела.

— Суровая необходимость, — вздохнула Катерина. — Едва выйдя на улицу, я чуть ли не нос к носу столкнулась с двумя полицейскими с ручными терминалами наперевес. А рядом с ними парочка угрюмых типов с нашивками на рукаве «Скай Хантер». Сам догадаешься, чье лицо я увидела на экранах, или подсказать?

— Полагаю, Дороти Найт.

— Вот именно. Но не только. Водителя-недотепы тоже. Конечно, я отдавала себе отчет в том, что меня усиленно разыскивает городская полиция. Ничего необычного, все как я и предполагала. Скорее наоборот, я была бы удивлена гораздо больше, если бы этого не случилось. Однако союз блюстителей порядка с разведслужбами СГСА неприятно поразил. Я-то по своей наивности полагала, что правоохранители Цереры придерживаются нейтрального международного статуса, в чем, судя по всему, самым прискорбным образом ошибалась, если учитывать характер весьма оживленной беседы. Не приходилось сомневаться, что способность разыскиваемой преступницы к изменению внешности полностью перешла из разряда охраняемых тайн в разряд улик. Крайне неприятно было осознавать, что этим громилам всего-то достаточно заглянуть в дамский магазин, и моя новая личина сразу же перестанет быть секретом.

— Кажется, я понял, — сказал Алекс. — Ты проделала подобный трюк еще не один раз. А у тебя, оказывается, незаурядные способности для работы в качестве спецагента. Уверен, полиция Цереры обеспечена головной болью на год вперед. Пожалуй, распутать сплетенный тобой клубок я бы не взялся.

Катерина самодовольно усмехнулась.

— Я старалась, — скромно сказала она. — А вообще-то, узелков не так уж и много. Каких-то два несчастных магазина, один другого проще. Из последнего я вышла в обычной повседневной одежде церерианок — плотных узких брюках и белой блузке навыпуск. Не считая стандартных невзрачных кроссовок. И с озабоченным лицом одной из продавщиц в качестве бесплатного приложения. После чего позвонила Коллинзу.

— Да-а-а… воистину, одиссея. Твои бы способности, да в мирных целях.

— Ага, дошло, наконец. Теперь, надеюсь, ты понял, почему мы вынуждены были скрываться от общества? Даже один-единственный метаморф способен натворить дел… а что уж говорить, если их начнут изготовлять пачками, как на конвейере. А к этому неизбежно придет, если как-то не остановить это безумие.

— Да я, в общем-то, и раньше не сомневался. Меня убеждать не надо… А что Коллинз? Как он отреагировал на твое появление? Я, конечно, предупреждал его… но все-таки?

— На редкость спокойно. Так, словно всю жизнь принимал у себя нелегалов. Отдал мне в полное распоряжение свою квартиру, а сам, похоже, окончательно перебрался жить в диспетчерскую. Во всяком случае, мне так показалось. Лишь пару раз за все время появлялся только для того, чтобы побаловать разными вкусностями. И никаких лишних вопросов. Интересно, что ты рассказал ему обо мне?

— Ничего особенного. Всего лишь попросил приютить на время прибывшую на Цереру любовницу.

— Алекс!

— Шучу, шучу. Никаких объяснений не понадобилось. Он просто сделал то, о чем я его попросил. Не задавая никаких вопросов.

— А я его так и не поблагодарила… Черт! Не успела в этой суматохе. Увидишь, передай, что я его помню и благодарю за заботу.

— Непременно.

В наступившей неловкой тишине откуда-то из-под потолка внезапно раздался громкий женский голос:

— Начинаем предпосадочные маневры, готовность десять минут. Экипажу и пассажирам занять места в противоперегрузочных креслах. В особенности это касается сладкой парочки на обзорной палубе. Хватит ворковать, давайте немедленно в рубку. Ждать не стану.

Алекс хмыкнул, поднимаясь:

— Ну вот, и здесь от нее спасения нет. Понаставили телекамер на наши головы. Однако нам, пожалуй, и в самом деле пора.

Катерина безропотно встала, подошла к саркофагу и положила руку на прозрачную крышку. Несколько мгновений постояла молча, после чего повернулась и направилась к выходу.

— Постой! — остановил ее Алекс. — Чуть не забыл. Что ты сделала с жуком-шпионом? Надеюсь, выбросила там же, на Церере?

Катерина остановилась и сунула руку в сумочку.

— Держи, — сказала она, передавая ему небольшую пластмассовую коробочку. — Надеюсь, тебе будет интересно.

После чего повернулась и вышла. Алекс задумчиво смотрел ей вслед.

Экран переднего обзора бесстрастно отражал унылую белоснежную равнину, абсолютно гладкую, без единой морщинки, и угольно-черное небо над ней, густо усеянное яркими немигающими звездами. Ровная, словно лист бумаги, плоскость равномерно простиралась во все стороны вплоть до самого горизонта, и на ней никак не удавалось разглядеть хотя бы мало-мальски приемлемый ориентир, не говоря уж о том, чтобы корректно определить стороны света. Все направления казались полностью равноправными, словно в открытом космосе. И точно так же, как посреди абсолютно изотропного пространства, вычислить нужный курс можно было исключительно по звездам. Казалось, сама Вселенная разделилась на две половины: черную и белую, ад и рай… лед и пламень… Инь и Янь… Взгляд скользил по ровной, словно стол, поверхности, не в силах зацепиться за какое-нибудь препятствие. Древние, воспитанные миллионами лет эволюции, инстинкты восставали, не в силах принять холодную ледяную бесконечность.

Бывшее Рейнское море. Промерзшее до самого дна и укутанное многометровым снежным покрывалом.

Далеко впереди застывший пейзаж оживляли два четких световых эллипса. Носовые прожекторы весьма успешно разгоняли вечную звездную ночь, но даже они не давали никакого представления о том, движется корабль или нет. Лишь яркая желтая линия на курсографе неопровержимо свидетельствовала, что «Перевертыш» все-таки не стоит на месте, а по-прежнему поглощает пустое пространство, причем с довольно-таки приличной скоростью. Гравитационная подушка без особых трудностей поддерживала махину корабля на заданной высоте, не позволяя упасть и раствориться в небытие среди равнодушных к чувствам людей груд льда и снега.

«Смешное название изобрел Алекс, — думала Катерина, с тоской взирая на унылый пейзаж. — Надо будет спросить, почему вдруг „Перевертыш“? Из каких закоулков сознания выплыло настолько дурацкое имя? Я могу ошибаться, но среди покорителей космоса бытует устойчивое мнение: как корабль назовешь, так он и полетит. Примета, говорят, верная, не единожды проверенная моряками еще на Земле, откуда, собственно, и явилось на свет это суеверие. Среди множества прочих. Я, конечно, ничему такому не верю, но, тем не менее, ужасно не хотелось бы и в самом деле куда-нибудь перевернуться… Тьфу-тьфу. Вот что, спрашивается, за дурацкие мысли приходят в мою несчастную голову? Интересно, у всех так? Или нашу команду одолевают исключительно соображения вселенского масштаба?»

Она окинула спутников изучающим взглядом.

«Та-ак… Эдвард Каттнер. Невозмутимо разглядывает снежную равнину с высоты капитанского кресла. Вид у него такой, словно вот-вот случится нечто, чего он ожидал уже давно и безнадежно… Хм… наверное, вспомнил свой предыдущий рейс на захваченной «Ириде», ведь по сути ничего с тех пор не изменилось. Повторение пройденного. Та же бесконечная снежная равнина под днищем корабля… и те же металлические контейнеры в грузовом отсеке… Хотя, кто знает. Возможно, он не настолько впечатлителен, как я о нем думаю. И мысли у него в голове самые что ни на есть тривиальные: как бы побыстрее добраться до места и покончить, наконец, с этим делом. Забыть Лорелею, как тяжкий сон.